К шаману подошли двое мужчин и надели на него костюм для камлания, увешанный железными амулетами, изображающими его демонов, в руки дали бубен.
Шаман долго стоял, не двигаясь, с отсутствующим выражением на лице, словно оглушенный внезапным ударом. Казалось, он вот-вот свалится на пол бездыханным. Потом вдруг задрожал всем телом, железные подвески к костюму зазвенели, бубен загудел. Наклонившись до самого пола, Сыгыньях стал изо всех силы бить в бубен, отчего он вздрагивал в руке. Согнувшись, шаман обошел вокруг олбоха, остановился и, изредка поколачивая в бубен, медленно сел.
Положив на колени перевернутый бубен, шаман пронзительно засвистел и, откинувшись назад, стал зевать. Потом закричал по-куличьи, закуковал по-кукушечьи. Вскочив как ошпаренный, он снова стал бить в бубен, завывая каким-то истошным голосом. Шаман вызывал своих демонов. Завыванье его становилось все тише и тише, движения — вялее. Все тело его расслабло, в голосе появились таинственные интонации. Весь его вид говорил о том, что дом уже наполнился демонами. И шаман стал просить духов священного домашнего очага и вселенной распахнуть перед ним пути-перевалы, чтобы последовать по следам исчезнувшей Майи. Затем, имитируя езду верхом и в такт ударяя колотушкой в бубен, он запел речитативом:
Смотрите, люди подсолнечного мира,
Внемлите, люди срединной земли!
Вот я, удалец,
Обернувшись в серого волка
С длинной мордой
И волочащимся по земле хвостом,
Скачу-лечу
В несусветном мраке ночном,
Преследуя по мерзлым следам.
Принюхиваюсь, к свежим следам
Девицы из семьи достопочтенной,
Неведомо кем и куда уведенной!..
Шныряя глазами и принюхиваясь, подобно волку, и по-лошадиному храпя, шаман обошел комнату. Люди на оронах в страхе подобрали ноги: им почудилось, что волк в облике шамана обнюхивает и их.
— Почтенный старец, ничего не пожалею, если найдешь! — подбодрил его Харатаев.
Шаман вышел во двор и, подражая волку, довольно долго ходил неслышными шагами вокруг дома. Прошмыгнув в помещение, он опять уселся олбохе и, ударяя в бубен, запел:
Когда снег,
Подобный песцовому меху,
Опутал все вокруг,
В этом доме,
Богатом и обильном,
Сыграли свадьбу шумную,
Где обидели вы шамана,
И он наказал виновницу пира,
Вселив в нее демона сумасшествия…
Все сразу вспомнили, что на свадьбе, гулял шаман Хаххан. Говорили, будто он обиделся, что священнику Сплину оказали больше почестей, нежели ему, шаману.
«Вот почему дитятко мое с каждым днем таяло, как свеча, — с болью в сердце подумала Ульяна. — Злой Хаххан сделал ее сумасшедшей. А мне даже в голову не приходило…»
Бубен загудел переливчато и неожиданно смолк. Словно заслоняясь от солнца, шаман приставил к глазам колотушку и замер, уставившись в темный угол.
Шаманский демон злой
Голову девушки замутил,
И, полонив ее страхом да тоской,
Завел несчастную в хотон,
Заставил снять со столба веревку
И носить, спрятанную под одеждой…
«Вот почему она, моя крошка, попросилась доить коров», — опять подумала Ульяна.
Когда ласковое солнце
Скрылось за темным лесом,
В хотон вернулись коровы,
Только одна, пестрая,
С загнутыми назад рогами,
Корова…
— Верно, это Хотооной! — воскликнула Фекла.
— Тише!.. — прикрикнули на нее.
…Не пришла.
В легком платье.
С тяжелыми думами
Она ушла искать
Любимицу…
— Все верно! — зашумели вокруг.
Скрываясь от людских глаз,
Углубилась в лес,
Долго ходила-бродила,
Искала подходящее дерево,
Чтобы повеситься…
Ульяна, тихо застонав, схватилась за сердце.
По ее пятам бродил дух тайги —
В одежде из зеленой листвы,
В шапке, из снежной кухты,
С бородой из хвои.
Обитает он в дуплистом пне
Вместе с рыжим колонком.
Подводой служат ему
Дымчатая белка да горностай.
И вот он, дул тайги Харагалджай,
Околдовал ее глаза,
Вынудил сбиться с дороги…
Шаман с шумом втянул в себя воздух и быстро стал колотить в бубен:
Ну и ну, друзья мои,
Куда это, бедная, прибрела?!
Какое странное место
Для пристанища избрала!..
Все присутствующие много дней подряд искали Майю и теперь с нетерпением ждали, когда же наконец шаман скажет, куда она исчезла.
Но шаман не спешил. Он довольно долго мотал головой, потом сел и, глядя в одну точку, тихим голосом запел:
Перед ее глазами
Предстала река с высокими, крутыми
берегами.
Кругом все благоухало…
Дева заспешила к реке…
— Ушла к Вилюю, — возбужденно зашептали в комнате.
— Отсюда восемь верст…
— Как мы сами не догадались сразу там поискать?..
Шаман перестал петь, как бы прислушиваясь к шепоту.
— Проясни свои всевидящие глаза, раскрой всеслышащие уши, — умоляющим голосом ввернул Харатаев, — Скорее скажи, что с нашим жаворонком? Где наша дочь?
Шаман снова стал бить в бубен и чародействовать.
Вышла на берег, огляделась, по сторонам
Увидела одинокий холм.
На том холме стояло высокое дерево,
Наполовину вывороченное бурей.
Ваша дочь горемычная
Взобралась на холм к этому дереву…
Когда летнее солнце
Не спеша восходило,
Пеструю волосяную веревку
Перекинула через сук
И повесилась…
