Али оживился.
«Ага! Вот теперь в самую кучу».
— Кое-что попрошу.
— Проси.
— Ты отвезешь меня на Землю.
— Вот это да! Ты что, один заблудишься?
— Ты не понял. Мы отправимся туда вместе, о`кей?
— Ладно, только я не понимаю, зачем?
— Я не прошу тебя понимать, просто сделай это для меня.
— И все?
Али улыбнулся и кивнул.
— Только обещай мне не наследить там…
Али еще раз кивнул.
— Послушай, может, ты мне просто расскажешь, что со мной произошло?
— Не знаю.
— А про Короеда что-нибудь знаешь?
— Не знаю.
— Тогда какого черта ты собрался в Акрус? — психанул Матлин.
— Потому что ты попросил, — удивленно обернулся к нему Али.
— Врешь! Знаешь! Все ты знаешь и постоянно бессовестно врешь.
— Не смей мне повторять это слово. Если я не знаю, значит, не знаю, а если будешь портить мне настроение — ищи другого навигатора.
Матлину стоило усилий удержать себя в руках. Али на него так действует? Или состояние подкупольной атмосферы? Он считал, что давно избавился от комплексов в общении с непохожими на него существами, но Али его раздражал непонятным образом и очень сильно, возможно, именно тем, что был на него похож.
— Ты — глупый лягушонок Маугли! Если я когда-нибудь перестану врать и стану говорить одну только правду… — Али схватился за голову от предчувствия той самой невысказанной правды, — тебе незачем будет жить… Ты сам начнешь упрашивать меня соврать. Неужели ты не можешь понять: пока я вру — у тебя есть шанс обойтись без моей помощи. Спроси у своего шестирукого, в каких случаях врет мадиста. Он тебе объяснит лучше, чем я…
— Хорошо, не нужно ничего говорить вообще. Просто найди Короеда и верни домой.
— Кажется, один раз я это уже сделал.
— Ты сделал паршивую копию. Нужен натурал, тот самый, такой же, как я…
— Честно сказать, не вижу разницы между хорошей копией и так себе натуралом. Ты зря. Копия была отменной.
— Но отчего-то покончила с собой.
— Мне жаль. Возможно, ему приснился дурной сон.
— Может, ты хочешь сказать, что у меня есть шанс найти его самому?
— Я же сказал, что пойду в Акрус навигатором. Что тебе еще от меня надо?
УЧЕБНИК. ВВЕДЕНИЕ В МЕТАКОСМОЛОГИЮ. Гуминомы
«С тех пор, как ты забылся у Белой Воды, прошло ровно сто лет. Твои дети выросли и оставили дом. Твои слуги разбрелись по каменным дорогам, а друзья стали посещать нас все реже… Но не думай, что они забыли тебя или сочли помешанным. Ты говорил им, что истина одна, а обмана — бесчисленные множества. Ты думал, что правы все одинаково, а заблуждается каждый на свой манер. Ты понимал, что существует творец и хранитель, который сильнее и мудрее тебя, но не мог понять, зачем он сотворил тебя и хранит… Ты искал его ошибки в парадоксах собственного бытия затем, чтоб открыть его истинное лицо. Но звезды падали в цветы, а цветы тянулись к звездам. Равнину Белой Воды устилал туман. Каждый твой жест, каждый шорох скользящего с горы камня имел свою причину и не хотел отклоняться от предначертанного ему, чтоб не сорвать вуали с лица, которое ты должен был видеть раньше, чем появился на свет. Но жизнь подходила к концу, ты не приблизился даже к краю вуали… Перед тем, как покинуть нас навсегда, ты оставил свой «символ неизбежности» на глазной стене у каменной дороги, идущей сквозь дом, сквозь земли, ведомые и неведомые тебе, у дороги, которая всегда возвращается обратно. Ты написал на ней то, что казалось тебе непререкаемой истиной: «Если Он есть — Он живет и дышит; если Он видим — Он состоит из всех оттенков радуги; если Он справедлив — Он сам себе и добро и зло; если Он чувствует — значит, Он бесконечно страдает; и если Он существует — Его конец предопределен самим существованием.»
«Бонтуанские летописи». 4-я Книга Искусств.
Тот, кто «покинул их сто лет назад», — имеется в виду представитель особого рода существ, которых называют гуминомами. Смысл этого термина полезно будет узнать именно теперь, несмотря на то, что действующими лицами повествования гуминомы в ближайшее время не станут.
Эти существа появляются исключительно в бонтуанских фактурах и исключительно при самых благоприятных для себя обстоятельствах, которые хорошо описаны в многочисленных «теориях возврата», сторонником которых, напомню, был Дуйль. Существует масса обстоятельств, способных уничтожить фактурную цивилизацию «под ноль»: от мутационных и селекционных порогов до банальных астрофизических катаклизмов, от которых мы заранее абстрагировались. Внутренние тупики естественных цивилизаций (более или менее естественных, искусственные и фактурные хвосты здесь не рассматриваются) в каждой из них имеют четкую цикличность, обусловленность и элементарно просчитываются. Если один из этих барьеров обойти невозможно, фактура отбрасывается в своем развитии назад, опять же, на вполне просчитываемый уровень. (Существует своя методика расчетов «возврата» для однотипных фактур. Но, к слову сказать, не припомню, чтоб Ареал хоть что-нибудь, хоть когда-нибудь предпринял для предотвращения такого «возврата». Скорей бывало наоборот, когда ситуация «возврата» искусственно создавалась. Для того, чтоб Ареал вмешался в развитие фактуры, нужны сверх серьезные причины, затрудняюсь даже привести в пример какую-либо из них.)
При «возврате», скажем, средней степени тяжести имеет шанс уцелеть от 5 до 10 % цивилизации и среды ее обитания. Естественные фактуры, как правило, входят в Ареал, преодолев несколько таких барьеров. Искусственным фактурам, безусловно, проще. Дуйль и многие его единомышленники находят это мероприятие весьма полезным.
Гуминомы же, о которых идет речь, возникают при нескольких подряд происходящих «возвратах» в самых ранних ступенях фактуры и держатся при любых внутренних катаклизмах. Можно сказать, что именно стадия «возврата» и является средой их существования. В стадии нормального (поступательного) развития они чувствуют себя неуютно или пропадают вообще. Откуда они берутся — вопрос спорный. Во всяком случае, в естественную эволюцию они вписываются с трудом. Как будто бы они должны происходить от «человека» так же, как «человек», в свою очередь, мог бы произойти от «обезьяны». Но при более детальном рассмотрении вся эта теория летит к черту… как по генетическим, так и по многим другим причинам. Ни под какие ветви мутации их также подогнать невозможно. Эти существа обладают так называемой «вскрытой генетической памятью» колоссальных размеров, грубо говоря, передающейся по наследству и, как правило, хранят в ней все этапы развития той цивилизации, на которой «паразитируют», даже если не являются свидетелями этих этапов. Они умны, хитры, осторожны и чрезвычайно недоброжелательно настроены к окружающему их миру. Внешне они вполне фактуриалоподобны, но сроки их жизни в несколько раз превышают среднюю продолжительность жизни фактуриала, и мозг функционирует иначе. Они более уязвимы физически; если их много — то живут обособленными поселениями и в свою среду обитания никого не допускают. Появление таких существ обычно свидетельствует о приближающейся катастрофе, но интерес к ним существует всегда. Тем более что обычным фактуриалам, как правило, неизвестно, предвестниками чего эти существа являются.
Гуминомы, как явление, сами собой исчезают на верхних ступенях фактур. Никаких перспектив (в понимании Ареала) не имеют, хотя их возможности позволяют обойти изнурительные витки эволюции. Но, несмотря на свою замкнутость и непредсказуемость, именно они подчас являются главным стимулом интеллектуального прогресса фактуры. Особенно, если какой-нибудь смышленый фактуриал каким-нибудь образом забредает в поселение гуминомов и не бывает изгнан оттуда сразу. Если он живым и невредимым возвращается обратно, то имеет хороший шанс стать, как это называется у нас, «гением своей эпохи». Но если не гением, то, по крайней мере, гениальным сказочником, что в сущности одно и то же… Только не на Земле. Земляне отчего-то грешат излишним творческим прагматизмом и не любят сказок, в которых не узнают себя. Но к особенностям Земли и к особенностям бонтуанских фактур вообще мы еще не раз вернемся, а к гуминомам и подавно.
