— Будет другая Вселенная, — философски заметил профессор. — Можно подумать, у нас есть выбор? Или ты хочешь остаться здесь строить библиотеку?

— Я бы предпочел вашу компанию, коллеги.

— Значит, нужен лом.

— Ее чуть-чуть приподнять одним краем, — объяснял Мидиан. — Плита не громоздкая. Надо только точно рассчитать угол. Я тут сделал несколько примерных расчетов.

Эф с Бахаутом переглянулись, как два студента на домашних испытаниях водородной бомбы.

— Пожалуйста, поверьте мне, — просил Мидиан.

— А как насчет того, чтоб потом снова выправить контур? — спросил Бахаут. — сделать его таким, как в день нашего прилета.

— Зачем вам этот день, — не понимал молодой человек, — если в наших руках не будет «молнии»? Вы первый проклянете его…

— Правильно, — согласился профессор, — рыть туннели можно при любом состоянии контура.

— Если моя гипотеза верна, — уговаривал Мидиан, — рано или поздно мы научимся управлять антенной.

Эф с Бахаутом переглянулись еще раз.

— Как управлялись с такой антенной ваши коллеги? — спросил профессор. — Может быть, есть возможность обойтись без транспорта? Просто сжать пространство между Альбой и Пампироном?

— Вот этого я вам не позволю! — вскипел Бахаут. — Это уже чересчур, господа авантюристы! Мой реликтовый парк! Мои лаборатории! Мои ботанические камеры, аналогов которым нет во Вселенной. Да знаете ли вы, сколько сил я положил на то, чтобы устроить все это! Только через мой труп. Пусть я сдохну здесь, если позволю все это «сжать»… Ради чего? Чтобы унести ноги с Альбы? Я запрещаю даже думать на эту тему! Больше того, если в могильнике действительно антенна, нам разумнее всего было бы ее уничтожить, чтобы однажды какой-нибудь сумасбродный пришелец не нашел способ отправить в провал всю Вселенную…

— Если позволишь, — остановил его Эф, — мне бы хотелось послушать Мидиана.

— К сожалению, это так, — согласился Мидиан. — И астрономы часто отказываются использовать это устройство из тех же соображений. Она способна непроизвольно деформировать обитаемые зоны. Главное неудобство состоит в том, что антенна может сработать всей плоскостью, без ограничения дальности. Надо быть предельно осторожным. Но хуже всего, что она использует энергию никому не понятной природы. Иногда бывает невозможно с ней совладать. Я не сказал вам самого интересного, — Мидиан еще раз демонстративно растянул перед коллегами прожженные портки, — из всех известных стихий антенна реагирует только на плазму. Она всасывает ее как губка и замедляет динамику… В рабочих камерах антенны приходится время от времени устраивать фейерверки. Друзья мои, я долго думал и много сомневался. Чтоб я сдох на этой планете вместе с Бахаутом, если в могильнике не антенна.

В черном коридоре с толстым слоем сажи на стенах и потолке Ладо отыскал грот. В нем, плотно разместившись, могли залечь четверо не сильно упитанных пришельцев. А засесть — того больше, если вытянуть ноги поперек прохода. Но колени пришельцев на фоне гари выделялись ослепительной белизной.

— Как они могут выглядеть, профессор? — спросил Мидиан.

— Аркары? — удивился Эф. — Вы спрашиваете меня, словно я, а не вы, преследуете их с неимоверным упорством.

Обугленные туннели пронизывали все обитаемые подземелья, количество сажи на стенах сгущалось по мере приближения к могильнику. Кроме пришельцев, в эту зону никто отродясь не стремился. Здесь нечего было делать ни одной живой твари. Здесь не росла плесень и не текла вода, здесь было мало воздуха и совсем не было света.

— Почему отец называет тебя мадистой? — обратился Мидиан к мальчику, дремлющему у него на плече.

— Потому что он всех так называет. — Ответил Ладо. — Дай время, он и тебя так назовет.

— А аркары — тоже мадиста?

— Аркары — это аркары, — многозначительно ответил маленький абориген. И Мидиан замолчал, не желая демонстрировать свое невежество. Скоро год, как экспедиция застряла на Альбе, а он до сих пор не знал, что представляют собой альбиане, и не был в состоянии отличить аркара от мадисты. Неудобная поза на камнях заставила его вытянуть ноги поперек прохода. Но в темноте включились два желтых предупреждающих сигнала, и усы коснулись кожи ступни.

— Макролиус пришел, — сказал Бахаут. — Я всю дорогу чувствовал, что он тащится за нами.

— Ложитесь на камни лицами вниз, — сказал пантер и пошел дальше.

Дремота утомительных ожиданий сменилась лихорадочной суетой.

— Идут, хвала богам! — обрадовался Мидиан. — Я боялся, что мы выбрали не тот коридор.

Улегшись ухом на камень, он почувствовал вибрацию пола и затаил дыхание. Ладо устроился рядом и присыпал голову обугленной каменной крошкой.

— Ты же мадиста, — шепнул Мидиан. — А мадиста не боится аркаров. — Мальчик молчал. — Ладо, что с тобой? Приподнявшись, Мидиан огляделся по сторонам. Эфа с Бахаутом из-под камней не было видно, зато потолок туннеля, погруженный в вечную темноту, озарился бликами дальнего света.

— Да ложись ты, дядя Мидиан. — Ладо схватил его за волосы и прижал к камню. — Ну и морока же с тобой.

Горячая волна прокатилась по спине Мидиана. Вечная мерзлота на секунду отпустила его тело. «Вот бы так еще раз и еще раз», — мечтал он, пока барабан не пробил навылет его расслабленные перепонки.

— Ладо, — шепнул он и не услышал своего голоса, — мадиста может сосчитать аркаров с закрытыми глазами?

Маленькая «мадиста» лежала неподвижно и не реагировала на провокации. Когда последний аркар обдал его сквозняком от широких складок одеяния, он поднялся вместе с прилипшим к штанине испуганным ребенком, который не отпустил его до самого могильника.

Высокие плечи аркара оттенял впереди идущий огонь. На редких поворотах это существо небрежно оборачивалось, словно чуя за собой хвост, и пришельцы падали ниц, стараясь не наделать лишнего шума. Мидиан не видел перед собой ничего, кроме черной спины. Он исключил посторонние мысли и ни разу не огорчил попутчиков рискованной выходкой. Вплоть до самого могильника он был собран и осмотрителен. А там провидению было угодно вновь сбить его с истинного пути. На сей раз он опозорился на редкость бездарно.

Могильную плиту он узнал сразу и рукава коридоров… Аркары вошли сюда простым способом, доступным даже нелепому пришельцу, но выходили более чем странно. Пространство словно сдвинулось, продублировав по окружности выходы. В одном из вновь открывшихся проемах стены один за другим исчезли высокие существа, словно растворились в потоке света. Мидиан бегом кинулся туда же и стукнулся о камень с такой силой, что не увидел темноты. Только искры из глаз посыпались. Он шарил руками вокруг, желая найти выход, но сплошная стена то и дело отталкивала его от себя.

После тошнотворного головокружения Мидиан, как и прежде, обнаружил себя на могильной плите. Словно со времени первого дня, проведенного в подземелье, ничто не изменилось. Только Бахаут стоял рядом, стаскивая с себя костюм.

— Давайте-ка одевайтесь, — скомандовал он. — Мне надоело ваше мальчишество. И обязательно замкните шлем, вам это не навредит, а мне спокойнее.

— Это могильник? — уточнил Мидиан. — Мне не снится? Что произошло? Где наша мадиста? — Он нащупал кудри сидящего рядом Ладо. — Ты помнишь, как мы сюда попали?

— Оставьте ребенка в покое, — ворчал Бахаут, — одевайтесь немедленно и убирайтесь с плиты. У нас не так много времени, чтобы делиться впечатлениями.

Луч локатора стоял над «изголовьем» плиты, и, как только Мидиан слез с постамента, биолог немедленно приступил к работе. Взглянув на монитор, Мидиан готов был рыдать от счастья. В массу камня действительно была вмурована субстанция, формой напоминающая пятигранную антенну. Но Эф с Бахаутом не торопились разделить его восторг. Казалось, они вообще не замечали одуревшего от счастья астронома и все, что вызывало в нем прилив возвышенных чувств, было для них чем-то само собой разумеющимся.