Суф отключил изображение и повернулся к Матлину.

— Значит, у них была причина. И пока мы не узнаем, что это за причина, я бы не советовал тебе усердствовать в поисках. Как бы не пришлось потом мне разыскивать тебя.

Некоторое время они сосредоточенно молчали, зависнув в районе технопарка и не имея ни одной приемлемой идеи, как быть дальше. Потом Суф спохватился и вызвал на связь Серого: «зондировались ли отсеки станции системой «генетический поиск» и если да, то когда?» Ответ поверг их в молчание еще более длительное и сосредоточенное: «Да, «поиск» зафиксирован станцией от объекта с дальней орбиты в следующие сроки…», которые не оставляли ни малейших сомнений.

— В это время ты уже убрался оттуда?

Матлин кивнул.

— Уже сутки как…

Серый послал вдогонку данные генетического кода искомого существа и свои недоумения по поводу того, что искатели не связались с ним напрямую. Естественно, это был генетический код Матлина.

— Как думаешь, Суф, что им от меня надо?

— Думаю, ничего хорошего с тебя не возьмешь. Соображай, тебе виднее… Может, рискнем развернуть их маршрут?

Матлин испытал омерзительный оцепеняющий страх, не имеющий ничего общего с мандражем любопытствующего невежды. Ничего похожего с ним не случалось даже тогда, когда он в полном одиночестве завис на корабле с неизвестным ему маршрутом. Худшее, что ему грозило тогда — бездарная смерть от естественной старости. Теперь же он не мог даже предположить свою участь, если в процессе поиска случайно наткнется на похитителя. Предполагать ему было совершенно нечего, да и не из чего.

Суф развернул маршрут от «Наша-галактики» до зоны Акруса, руководствуясь исключительно собственной навигаторской интуицией, проложил на глаз наиболее вероятную траекторию и где-то за сотой ступенью КМ-транзита поймал-таки искомый предмет по тем же закрытым школьным архивам.

— Он шел с Земли? — спросил Матлин.

— Возможно, но не исключено, что с Марса.

— Нашел время издеваться. Смотри скорей, где он.

Но Суф ничуть не поторопился, напротив, досконально разложил весь доступный маршрут на отрезки и пронаблюдал каждый: корабль возник на границе бонтуанской зоны, вблизи Наша-галактики и шел по курсу аккуратно на них.

— Хороший навигатор, — сообщил Суф, — красиво идет, я б так не смог…

— Какой допуск школы?

— Да погоди ты! В бонтуанской зоне он следа не оставил. Следует предположить, что корабль их…

— Кто такие бонтуанцы?

— Отвяжись! Хороший навигатор идет по маршруту с отклонением на 9 градусов. Его отклонение 2–3, практически никакого. Из зоны твоего любимого технопарка они с тем же отклонением ушли в сторону Акруса и на границе зоны сошли с КМ-сети. Если я прав, их отклонение в Акрусе составит не более 20 градусов — хороший шанс узнать конечную цель маршрута. Надо смотреть саму зону.

— Ты не боишься «зацепить» корабль? Если там прежняя команда, у нее могут быть прежние планы относительно меня.

— Послушай, лягушонок, почему бы тебе не вернуться к Ксаресу? Кажется, у него тоже были планы. Он-то уж точно тебя бонтуанцам в обиду не даст…

Пока Матлин подавлял в себе приступы ярости, Суф открывал зону Акруса и ужасался.

— Нет! Я на своем болфе туда не пойду. Чудовищное смещение. Больше, чем я предполагал. Без внешней страховки — это исключено. Надо искать корабль с сильным центрующим полем или ставить по краям зоны удерживающие полюса. Иначе улетим… Здесь каждый шаг может растянуться на годы.

— Куда еще «улетим»?

— Не хотел бы я узнать, куда: в «ядре» зоны большая плотность вещества, которое, рассеиваясь, движется к внешней границе. Как повезет, угадаешь фазу — вышвырнет из зоны, промахнешься — пеняй на себя… Никакая цивилизация там невозможна, и нам там делать нечего.

— А если найти специальный корабль?

— Я не вожу по рискованным зонам рискованные корабли. Нужен навигатор, — Суф задумался, — не ниже восьмого допуска. И желательно, чтоб из самой зоны кто-то страховал. Без страховки и говорить не о чем.

— Где можно найти навигатора?

— Не знаю.

— А кто должен знать? — вскипел Матлин.

— Что там делать? Там в принципе не может быть никакой цивилизации, а твоего приятеля тем более!

— Но зачем-то меня туда тащили!

— Тащили, — согласился Суф, — но ведь выронили по дороге… радуйся!

В ожидании Матлина, Ксарес сварил чай, который успел остыть. Все оттого, что невероятно злопамятная Перра, не пожелав идти лифтами ЦИФа, вывалила своего ездока на голую поверхность грунта и была такова… А Матлин, вспомнив про оставленный в машине манжет, имел удовольствие несколько часов блуждать в поисках коммуникации, и проклинать себя за то, что не воспользовался, как все нормальные гуманоиды, услугами парка, а повел себя как последний фактуриал. Но Ксарес был рад и этому.

Матлин вынул из сумки пакет с сахаром, пару лимонов, нож и потребовал воды, чтоб сполоснуть все это.

— Мог бы сполоснуть дома, — заявил Ксар, — знал, куда собираешься… — и пока Матлин довольствовался паровой камерой, по очереди заталкивая в нее лимоны, Ксар, позабыв о всяких нормах приличия, вызвался помочь распаковать багаж. Он извлек из сумки своего подопечного массу диковинных вещей: адидасовский спортивный костюм, кроссовки, еще одну пачку сахара, две коробки шоколадных конфет, большой пакет карамели, две банки кофе, пять коробок мыла, механическую бритву и кое-что в дорогу почитать… Рассортировав все это по тематическим кучам, он проглотил конфету и сосредоточенно проанализировал ее вкусовую гамму своими рецепторами, находящимися, очевидно, чуть выше желудка.

— И это все, что ты смог с собой привезти?

— Я бы еще взял, — признался Матлин, — но Суф сказал, что не взлетим.

— Вот как? Неужели в нем проснулось чувство юмора?

— В нем много чего проснулось. Его теперь не узнать — конченый фактуриал. Он несколько дней висел на орбите, развлекая себя телевидением, но откуда в нем взялась способность нецензурно браниться?…

— Ты недооцениваешь его способности. Раса ботришей исключительно сообразительна, близка к оптималам, к тому же имеет свойства имитировать все, с чем соприкасается. Так что нецензурщины он, вероятнее всего, набрался от тебя.

— Да брось ты, он по-русски с трудом понимает и, к тому же… Если я и пропустил при нем пару раз, то сразу же извинился.

— Ты просто не замечаешь за собой… — сказал Ксарес, проглатывая следующую конфету, — да, да! Имей в виду. И нечего извиняться. Только заостряешь его внимание.

Они сутки кряду проболтали о всякой ерунде и не только… — Матлин выложил все, как на исповеди. Он обожал беседовать с Ксаром больше, чем с кем бы то ни было за всю свою жизнь. Ксар был единственным существом, которое слушало его всегда, с невероятным интересом, вгрызаясь в каждое слово, в каждую, казалось бы, ничего не значащую деталь. «Это от того, — думал поначалу Матлин, — что я для него штука новая, непонятная», но ошибался, потому что со временем слушательские способности Ксара ничуть не истощались. Кроме того, Матлин стал замечать такое отношение с его стороны не только к себе. «Это профессиональная болезнь фактурологов, — разъяснял ему Суф, — они предпочитают вникать в суть проблемы с первого захода, чтоб лишний раз со своими аборигенами дел не иметь». «Но все-таки стоило ли сидеть на полу лаборатории, когда есть чудесный особняк, удобные кресла, — рассуждал Матлин, возвращаясь к себе и валясь с ног от усталости, — я уже сто лет не сидел у камина, а теперь даже нет сил его растопить».

Он заплетающейся походкой прошелся по дорожке сада, вышел к особняку и с первого взгляда на парадный вход догадался, что сидение в лаборатории было вынужденной мерой: двери парадной напрочь отсутствовали, из окон спальни второго этажа пробивался гадкий, чуть голубоватый свет, каменных львов на месте не оказалось, не оказалось их даже в ближайших обозримых окрестностях. Войдя в дом, Матлин и вовсе содрогнулся: стены и потолки оказались тонированы в черный цвет, до того черный, будто их вовсе не существовало, а пол каким-то образом держался в беззвездном космосе. Мебель и прочие милые сердцу безделушки были свалены в кучу среди гостиной и закрыты светонепроницаемым колпаком. Нетронутой оказалась лишь спальня. В изголовье его роскошной кровати светился фонарик, а под одеялом, шикарным стеганым одеялом, набитым мягкими, как пух, коконами насекомых, лежало маленькое, отвратительно глазастое существо с огромной головой и тонюсенькими ручонками.