Так и не сумев сомкнуть челюсти, профессор с Мидианом молча наблюдали, как аборигены выстраивались у дверей и поочередно уходили прочь. Папа Ло и тот занял очередь на выход, но вовремя спохватился.

— Ты, — указал Бахаут на Ладо, — сейчас объяснишь мне, в чем возникла проблема. И пока я ее решаю, никто не произнесет ни звука.

Мальчик объяснял обстоятельно, полушепотом и очень беспокоился, что Бахауту, с которым почти не общался прежде, придется долго рассказывать, почему для них нежелателен контакт с манустралами. На удивление, биолог разобрался в обстоятельствах скандала раньше, чем Ладо закончил монолог.

— То есть ты хочешь сказать, что «молнию» надо поднимать в кольце ближайшего урагана.

— Тогда вы будете невидимы для них. Манустралы придут с другой стороны кольца.

— Точно так же мы должны вернуться?

— Только в кольцо. Когда-нибудь папа Ло найдет Ареал. Вы отправитесь к богам и скажете, что он устал… Чтобы они его отпустили.

— А потом вернемся снова через кольцо…

— Да, если захотите. Вы можете выбрать себе любую Вселенную. Можете найти свою… Но папа Ло думает, что в Ареале вам понравится, что боги вас не отпустят.

— Мне бы очень понравилось, — признался Бахаут, — если б один из этих скандалистов поднял «молнию». Хоть через кольцо, хоть мимо кольца. Меня бы устроила любая осмысленная попытка это сделать.

Установив на площадку лифта ошалевшего Мидиана, Бахаут не спеша выбрал цель на панорамной разметке.

— А ты куда лезешь? — прикрикнул он на профессора. — И так тесно.

Но профессор с площадки не слез и звука не проронил. На пульте «молнии» он первым сошел со ступени и начал расхаживать по кругу, демонстративно презирая товарищей.

— Не волнуйтесь, — настраивал Бахаут заторможенного навигатора, — расслабьтесь и подумайте о том, что в худшем случае лифт нас вынесет на безопасное расстояние.

— Не вынесет, — огрызнулся Эф, — эта штука с базы. Значит, имеет планетарный радиус действия.

— В самом худшем случае, — продолжал Бахаут, — мы быстро отыщем вашу машину и переждем ураган на орбите.

— Не отыщем, — ехидничал Эф, — она осталась в другой Вселенной. Вместе с лагерем и всем вашим скарбом.

— Когда мне понадобится консультация эфолога, я непременно дам знать.

Профессор злорадно усмехнулся.

— Сами придумали вертеть антенну. Я вас этому не учил.

— Я тебя еще раз предостерегаю: не надо мне портить настроение перед ураганом. — Биолог повернул Мидиана панелью скафандра к розовым лучам и взглянул на разметку хронометра. — По крайней мере, два часа придержи себя за язык. Кажется, в библиотеке развалили новую стенку и очень активно ее растаскивают. И Ло там… Пойду взгляну. А вы можете подраться, пока никто не видит.

Как только лифтовый столб унес Бахаута из отсека, Мидиан отыскал в темноте разгуливающего профессора.

— Короче говоря, так… профессор. — Сказал он. — Если они найдут образец Языка и ваш перевод сработает, я клянусь, что в жизни не скажу слова поперек. И в придачу уступлю костюм Бахаута. Если они не найдут Язык, я буду делать и говорить то, что считаю нужным, даже если это вам не понравится. Но если они найдут Язык, а вы не сможете адекватно изложить на нем команды навигатора, я возьму вас за горло и буду душить, пока собственными глазами не увижу, как ваше тело покинет ядовитый фантом омерзительной эфологической дури, отравляющей рассудок юным питомцам Пампирона.

— Ха! — сказал профессор, что означало: «Не тебе, молокососу, распоряжаться содержимым моего тела».

Бахаут вернулся и застал переговоры на том же уровне взаимопонимания, но с меньшим накалом страстей.

— Ничего они не нашли, — сообщил он, — однако ураган начинается раньше, чем я думал. И, надо вам сказать, неплохо начинается. Что-то мы все же не предусмотрели с этой антенной авантюрой. Не припомните, Мидиан, на ваших платформах не случалось так, что антенна сбивалась сама?

— Она требует очень тонкой настройки, — ответил астроном. — Ею занимались специально обученные люди с экстрасенсорным чутьем. Операторы прозвали их манусами. — От неожиданности Мидиан поперхнулся. — Манусы. Думаю, где я слышал это слово?

— Что-то мне не нравятся ваши провалы памяти… — признался Бахаут. — И что, с этими манусами легко можно было договориться?

— Это не входило в мои обязанности. — Ответил Мидиан. — Понятия не имею.

— Вот что я придумал, друзья мои. — Бахаут подвел Эфа с Мидианом к панораме площадки. — Эти твари сначала полезут в могильник. Мы должны увидеть их раньше, чем они нас, а потом уже думать, как действовать. — Вступив на площадку, Бахаут повел пальцем вдоль черной петли аркарного коридора. — Знать бы еще, откуда они берутся. Ну и ураган! — удивился он. — Лучше отсюда не высовываться. — Внезапно лицо биолога вытянулось и застыло каменной маской. — Нет, с этими…договариваться бесполезно.

Мидиан вскочил на площадку и вгляделся в черный туннель. В направлении могильника, колонной друг за дружкой, маршировали трое пришельцев, в одном из которых он узнал себя, в другом — биолога, в третьем — очаровательного профессора в набедренном украшении, маскирующем его мужское достоинство.

— О, боги! Только не это… — прошептал Мидиан.

По каждому аркарному коридору мелкими партиями выдвигались троицы пришельского вида. Одна другой шустрее. Очень скоро сосчитать их количество стало невозможно. Они лезли ото всюду, стремились только в могильник, и замыкающий субъект в набедренном «бикини» нагло крутил на указательном пальце здоровый металлический ключ.

— О, боги! О, боги! — запричитал Бахаут. — Это именно те ребята, от которых надо держаться подальше. — И, вытолкнув из лифта Мидиана, стал трясти его за плечи. — Давайте же убираться отсюда! Сделайте же хоть что-нибудь. Вы же видите, что происходит. Какая там у вас первая команда? Я сам буду переводить. Только не молчите.

— Поворот корпуса по вертикальной оси до точки опоры.

— Как вы сказали?

— Я сказал, поворот к стартовой позиции.

— Успокоился бы ты, — вмешался Эф.

— Поворот по вертикальной оси до точки опоры, — безнадежно повторил Мидиан. — Диск на старт.

— Что вы имеете в виду, когда говорите «диск»? — спросил профессор. И Мидиан постучал по полу.

— Силовой контур запуска двигателя должен опоясывать центральный диск. Это оптимальное расположение, профессор. Иначе не бывает.

— Хорошо, извольте! — он произнес фразу, из которой Мидиан не понял ничего, но поверхность полусферы, покрывающей отсек, посветлела и окрасилась туманными разводами.

— Давайте же, — торопил Бахаут.

— Повторите это еще раз, — попросил Мидиан, — и еще: «автоконтроль пусковых систем», «пауза контроля», «балансир на вертикальную разметку», «пуск базового ускорителя».

Профессор перевел и выжидающе посмотрел на навигатора.

— «Погасить контур». «Аварийная защита на максимум». «Вращение на три четверти». «Стабилизатор радиальный». Ну… терять нечего, «старт».

— Эта зараза на оболочке гаснет, — сообщил Бахаут, — но ничего не движется. И никакого давления на камень. Может, еще раз?

— Еще раз: «проверка силовой защиты», «вращение на три четверти», «старт».

Серые разводы поплыли по кругу полусферы. Биолог затаил дыхание, видя, как грунт с макушки «молнии» бесшумно скользит вниз, рассыпается и расплющивается. Планетарная кора сжимается под напором, расползается вокруг глубокими трещинами.

— Что дальше? — спросил профессор.

— Притормозите ее, — советовал Бахаут, — иначе проскочим мимо кольца.

— «Вращение контура на две четверти», — распорядился Мидиан, — А вы, Бахаут, смотрите, как меняется скорость.

Замедление было очевидно, даже на панораме полусферы.

— Корпус вращается против ураганного кольца. Вы можете «положить ее набок»?

— «Пол-оборота контура по горизонтальной оси», — сказал Мидиан и дождался, пока Эф повторил команду. Над полусферой обозначилась шахта. Корабль медленно оседал на дно. Вверх полетели куски грунта.