Моему взору предстало то самое произведение искусства, о котором говорил Себастьян.

Роскошный, декадентский интерьер, но с едва уловимым чувством «неправильности». Лестницы, казалось, вели в никуда. Перспектива стен неуловимо искажалась, заставляя пространство казаться то больше, то меньше. Свет от хрустальных люстр был слишком мягким, цвета — слишком насыщенными. Все это было рассчитано на то, чтобы вызвать у посетителей легкую дезориентацию, трепет и подавить их волю, сделав более сговорчивыми за игорным столом.

«Обнаружено семнадцать низкоуровневых пси-ловушек, Ваше Темнейшество, — немедленно доложил в моей голове дух-ИИ. — Рассчитаны на внушение эйфории и снижение критического мышления. Примитивно, но против местных, видимо, эффективно».

Я чувствовал, как эти слабые ментальные щупы пытаются коснуться моего разума. Это было все равно что пытаться пощекотать гранитную скалу пуховым перышком. Я просто проигнорировал эти детские шалости и прошел в главный зал.

Воздух был пропитан запахом дорогих духов, алкоголя и отчаяния. Вокруг столов толпились мужчины и женщины в дорогих нарядах, их лица были масками азарта. Я прошел мимо них, направляясь к столам с самыми высокими ставками. Моя цель на сегодня — не просто выиграть, а привлечь внимание хозяина этого цирка. Пора начинать представление.

Я выбрал самый оживленный стол. Играли в местный аналог покера. Моими оппонентами оказались трое: напыщенный юнец с лицом, которое так и просило, чтобы его ударили, холодная дама бальзаковского возраста, увешанная бриллиантами, и хмурый, похожий на бульдога промышленник. Все они считали себя хищниками. Какая прелесть.

Первые несколько раздач я играл сдержанно, намеренно позволяя себе немного проиграть. Это было необходимо. Во-первых, чтобы усыпить бдительность этих самодовольных индюков. Во-вторых, чтобы изучить их. Я не просто смотрел на их манеру игры — она была примитивной и предсказуемой, я также чувствовал их эмоции. И вкупе с этим, мне даже мысли их не надо было читать, чтобы понимать, о чем они думают.

Это было все равно что рассматривать детскую книжку с большими и очень глупыми картинками.

«У него сильная карта, надо сбросить», — паниковал юнец, едва на его руках оказывалась пара ниже валета.

«Этот выскочка Воронов… нужно поставить его на место, разорить, втоптать в грязь», — с холодной злобой думала дама в бриллиантах, чье тщеславие, очевидно, было задето моим присутствием.

«Еще одна рука, и я точно отыграюсь», — именно об этом думал некий промышленник, загоняя себя все глубже в долговую яму.

Их разумы были все равно что открытыми книгами, полными самых банальных человеческих эмоций: жадности, страха, тщеславия и глупой надежды.

«Вероятность того, что дама в бриллиантах будет играть арессивно в следующей раздаче, составляет 97,3%, Ваше Темнейшество, — прошелестел в моей голове голос ИИ. — Она не сомневается, что вас раздавит. Ее пульс учащен, а в мыслях она уже примеряет новое колье, которое купит на ваш проигрыш».

«Спасибо за „ценную“ информацию, — мысленно огрызнулся я. — Конечно, без твоих подсказок я бы не справился с этой „сложнейшей“ аналитической задачей».- примитивность мышления местных аборигенов лишь навевала скуку.

Пора было начинать представление. Моей целью была дама. Она считала себя самой умной и была самой высокомерной за этим столом, а значит, ее поставить на место будет наиболее интересно.

Следующая раздача. Мне на руки пришел откровенный мусор. Статистически — верный проигрыш. Идеальная рука для осуществления задумки. У дамы же, как я тут же выяснил, был натсовый фулл-хаус. Она была абсолютно уверена в своей победе и уже предвкушала, как заберет мои фишки.

Торги начались. Я вел себя неуверенно. Слегка закусывал губу, делал вид, что колеблюсь, прежде чем уравнять небольшую ставку. Я позволил ей увидеть в моих глазах сомнение и в тоже время легкую надежду. Она клюнула. Ее мысли были полны презрения: «Дрогнул, щенок. Боится. Но я сделаю так, чтобы ты не сорвался с крючка!».

Она аккуратно поднимала ставку. А я видя это, снова «колебался», а затем неуверенно уравнивал.

«Она уверена, что у вас слабая рука, которую легко размажет на вскрытии, — доложила ИИ. — Психологический профиль указывает на склонность к доминированию. Она попытается раздавить вас одной ставкой».

«Я на это и рассчитываю».

На последнем круге торгов, когда на столе уже была внушительная гора фишек, она сделала то, чего я ждал. Она посмотрела на меня холодным, победившим взглядом и двинула в центр стола почти все свои фишки.

— Поднимаю. Только не пугайся, мальчик, — пропела она сладким голосом она так, словно была на моей стороне.

Теперь моя очередь. Я снова изобразил мучительные раздумья, посмотрел на свои бесполезные карты. В этот момент, едва заметным движением, которое никто не мог уловить, я позволил своей магии, части того самого 1% силы, что осталась при мне, коснуться карт. Они изменились. Невероятная, статистически невозможная комбинация, которая могла существовать только в моем присутствии, материализовалась в руках. Маска неуверенности спала с моего лица, сменившись ледяным, скучающим безразличием.

— Уравниваю, — произнес я тихо и подвинул свою гору фишек в центр.

Ее лицо расплылось в улыбке, этого она и ожидала. Ведь она была уверена в своей победе. Но…

— И поднимаю, — добавил я. — Ставлю все. Ва-банк.

Вот теперь ее мир пошатнулся. Маска уверенности мигом слетела с лица. Ее разум лихорадочно метался: «Что у него⁈ Стрит-флеш? Каре? Не может быть! Я следила за картами! Но его взгляд… он смотрит так, будто уже победил! Он блефует? Неужели у него рука сильнее моей⁈ Как это возможно⁈»

Она смотрела на меня, пытаясь прочесть хоть что-то на моем лице, но видела лишь спокойную, непроницаемую пустоту и этот мой покой пугал ее больше, чем любая возможная комбинация карт.

Однако также понимала, что не может сдаться, она уже слишком много поставила на кон. У нее не было другого выбора, кроме как принять мою игру. И ожидаемо, она не выдержала.

— Уравниваю, — процедила женщина сквозь зубы, с ненавистью бросая оставшиеся фишки в центр. — Вскрываемся! У меня фулл-хаус, дамы на тузах!

Она торжествующе бросила свои карты на стол, ожидая моего поражения.

Я же… с легкой, почти незаметной ухмылкой, перевернул свои две карты. В итоге, они сложились в комбинацию с картами на столе, которая заставила ее глаза расшириться от ужаса.

Роял-флеш. Пять карт одинаковой масти, идущих подряд, от десятки до туза. Вероятность его выпадения менее 1 к 600000!

Это была статистически практически невозможная комбинация. Тем не менее, именно она была у меня.

Ее лицо стало напоминать доску мела. Она проиграла. С натсовым фулл-хаусом. Это было немыслимо. Но именно это произошло.

«Невозможно!» — пронеслось в ее мыслях, когда она смотрела на мои карты, пытаясь найти подвох. Но подвоха не было. Была лишь моя воля.

Я не скрывался. Я действовал нагло, с легкой, скучающей улыбкой, словно сам бог удачи решил сесть за этот стол и поиграть от моего имени. Игра продолжилась.

Напряжение росло. Юнец уже проигрался в пух и прах и вылетел из-за стола с проклятиями. Промышленник-бульдог до этого удваивал ставки, пытаясь задавить меня массой, но лишь быстрее опустошал свои карманы. Только дама в бриллиантах, которая основательно докупила фишек, еще держалась, и сейчас ее холодное лицо давно превратилось в ледяную маску, но я чувствовал, как за этой маской кипит бессильная ярость.

В своем кабинете, за стеной из затемненного стекла, Родион Мефистов наблюдал за происходящим на дюжине экранов. Он откинулся в кресле, его тонкие пальцы элегантно держали бокал с вином. Он не был зол, а был заинтригован.

Обычно мошенников в его заведении выявляли за несколько минут. Его пси-сканеры и ментальные ловушки были совершенны, но этот Воронов… он не попадался. Он не взламывал защиту, он ее просто не замечал. Не обманывал, а просто… выигрывал. С такой абсолютной, статистически невозможной уверенностью, что это переставало быть мошенничеством и становилось искусством.