Он добавил новый файл на свою голографическую доску расследования, соединив его жирной, кроваво-красной линией с фотографией Калева Воронова. Щелчок. Все встало на свои места. Все его разрозненные подозрения, все его самые худшие, самые иррациональные опасения только что подтвердились.

Это был не просто нарушитель. Нарушители оставляли следы, у них были мотивы, слабости. Они действовали в рамках понятной системы. А этот… этот Воронов действовал вне системы. Он не просто ломал правила, а игнорировал, словно их для него не существовало.

Максим прокрутил в голове всю цепочку событий. Дуэль, где он отшвырнул заклинание, как мячик. Казино, где он не просто выиграл, а ментально уничтожил одного из самых опасных псайкеров города. Бал, где он публично унизил высокопоставленного чиновника, демонстрируя абсолютное презрение к власти и теперь это. Уничтожение монстра класса С+, с которым не справился целый отряд Охотников, одним-единственным, небрежным щелчком пальцев.

Это акт творения и разрушения, который не укладывался ни в одну известную классификацию. Он имел дело не с человеком, который обрел силу. Он имел дело с силой, которая притворилась человеком.

В глубине души Максим снова увидел картину из своего детства: рушащаяся стена, пыль, крики и самодовольное лицо аристократа-мага, которому все сошло с рук. Всю свою жизнь он боролся с такими, как он. С теми, кто считал, что их сила дает им право стоять над законом.

Но этот Воронов был хуже.

Он был на совершенно ином уровне. Он не просто хаос, а сила, способная в одиночку уничтожить половину города и эта сила была абсолютно, пугающе неконтролируема.

Частный клуб «Монолит». Зал для неофициальных встреч.

Патриарх клана Соколовых, Игорь, молча смотрел на голографический экран, его старые, узловатые пальцы с силой сжимали резной подлокотник кресла из черного дерева. В зале для неофициальных встреч повисла тишина, нарушаемая лишь гудением проектора и нервным дыханием представителя Тихоновых.

Соколов пересматривал запись уже в пятый раз. Он игнорировал крики очевидцев и пафосные комментарии репортера. Его взгляд, взгляд человека, который полвека строил военную империю, был прикован к деталям.

Человек в черном костюме не красовался, не произносил заклинаний, не принимал боевых стоек. Он просто пришел, оценил, решил и исполнил приговор.

Щелчок пальцев. Аннигиляция. Конец проблемы. Это было похоже на то, как рабочий на заводе нажимает кнопку на прессе, чтобы уничтожить бракованную деталь. Пугающе эффективно.

— Он не просто силен, — наконец произнес он, нарушив тишину. Его глухой, весомый голос заставил остальных вздрогнуть.

Глава Лисицыных и представитель Тихоновых посмотрели на него.

— Мы все видели, что он силен, Патриарх, — нервно сказал Тихоновец. — Вопрос в том, что…

— Ты не понял, — прервал его старик, не отрывая взгляда от застывшего на экране изображения Кассиана. — Сильных в этом городе много. Мефистов был силен. Он упивался своей силой, играл с ней, демонстрировал ее. Остальные «бояре»… они как павлины, распускающие хвосты. Их сила — это инструмент для статуса, для запугивания, для интриг. А этот… — Соколов на мгновение замолчал, подбирая слова. — Для него сила — это просто инструмент. Как молоток. Он не наслаждается ею. Просто использует ее для решения проблемы с максимальной эффективностью и ему плевать на правила. Плевать на свидетелей, на ФСМБ, на нас.

Он медленно повернул свою голову, похожую на голову ястреба, и обвел присутствующих тяжелым взглядом.

— Вы все думаете, что появился новый игрок, который хочет занять место за нашим столом. Вы ошибаетесь. Он не хочет играть. Он хочет перевернуть доску.

Региональное Отделение Гильдии Охотников.

Глава отделения, Артемий, в десятый раз пересматривал ролик в замедленном режиме, его лицо было непроницаемым. За свои шестьдесят лет, сорок из которых он провел в Гильдии, он видел все. Видел магов, способных вызывать огненные штормы. Охотников, в одиночку сдерживающих прорывы Разломов. Он видел, как рождаются и умирают герои и думал, что его уже ничем не удивить.

Артемий ошибался.

Он снова и снова прокручивал те три секунды. Вот фигура в костюме поднимает руку. Никакой концентрации маны или рунических печатей в воздухе. Никаких артефактов. Просто жест, а затем — результат. Полная аннигиляция. Он видел, как монстр, чья броня выдерживала попадание огненных шаров и молний, умирает за считанные секунды. Его просто разрывает на куски.

— Это не новые техники, — пробормотал он себе под нос, его голос был хриплым от долгого молчания. Он наклонился к экрану, увеличивая изображение. — Это… что-то куда более старое. Древнее. Забытое. И при этом пугающе эффективное.

Он вспомнил пыльные, запретные фолианты из архива Гильдии, которые он читал еще будучи молодым рекрутом. В них говорилось о неких магах-демиургах, которые не использовали заклинания. Они отдавали приказы самой реальности и реальность подчинялась.

Артемий резко откинулся в кресле, его сердце пропустило удар. Если это правда… если в мире снова появилось существо такого уровня, то для него… то все их войны кланов, вся их политика, вся их Гильдия — все это было не более чем детской игрой в песочнице.

— Отдел аналитики! — приказал он в селектор, и его голос был полон стали. — Поднять все архивы по «Потерянным искусствам». Секция «Фундаментальные взаимодействия». Доступ — альфа-один. Да, я подтверждаю. Мне плевать, что для этого нужно разрешение всего совета! Я хочу знать, что это было. И я хочу знать это еще вчера!

Пока «сильные мира» сего видели во Калеве угрозу своему порядку, были и те, кто увидел в его поступке нечто иное.

Где-то в маленькой, захудалой лаборатории молодая девушка-биомант, которую выгнали из института за «бесперспективные» исследования по управлению ростом растений, смотрела на экран, и в ее глазах загорался огонь.

В трущобах, в подпольном бойцовском клубе, бывший воин клана, изгнанный за отказ подчиняться жестокому приказу, оторвался от своего стакана и уставился на экран.

В своей мастерской, заваленной гениальными, но отвергнутыми всеми чертежами, старый инженер-артефактор, чьи идеи сочли безумными, поднял голову от своих схем.

Для них, для изгоев, для тех, кого система перемолола и выплюнула, он не был угрозой. Воронов стал маяком. Проявлением абсолютной, несокрушимой силы, которая не подчинялась ни кланам, ни гильдии, ни правительствам. Силы, которая жила по своим собственным правилам.

И они, сами того еще не осознавая, уже начали свой путь.

Путь к его «Эдему».

Кассиан

Информационный шторм, как и любой шторм, со временем поутих. Новости сменились, элита нашла новые темы для перемывания костей, и мой пузырь относительного покоя начал восстанавливаться. Строительство шло своим чередом, стены «Эдема» росли, и я почти начал верить, что меня, наконец, оставят в покое.

Как же я ошибался.

Первым тревогу забил Глеб.

— Господин, — раздался его голос в моем коммуникаторе, когда я наблюдал за работой био-мага, высаживающего семена каких-то светящихся папоротников. — У нас гости.

— Я не принимаю гостей, Глеб, — устало ответил я. — Ты знаешь правила.

— Это… не те гости, господин, — в его голосе слышалось замешательство. — Точнее это гость и он просто один стоит у ворот.

Я мысленно подключился к одной из внешних камер. У ворот действительно стоял человек. Судя по его ауре, маг, причем довольно нестандартного плетения. Он просто стоял и смотрел на стройку. Я приказал Глебу не трогать его.

На следующий день их было уже трое. К магу присоединилась девушка в простом платье и хмурый мужчина с военной выправкой. Через неделю их было уже больше двадцати. У ворот моего будущего «Эдема» стихийно образовался небольшой палаточный лагерь.