Засыпал медленно, под монотонный шум реки и тихое потрескивание догорающих углей. И впервые за много дней, может быть, за много лет – засыпал спокойно, без кошмаров, без холодных мёртвых звёзд, преследующих его в темноте.

Даниил проснулся резко, без перехода от сна к бодрствованию.

Хруст. Тихий, осторожный хруст ветки под чьим‑то весом.

Он мгновенно напрягся всем телом, замирая и стараясь даже не дышать. Сердце бешено заколотилось где‑то в горле. Руки инстинктивно сжались в кулаки под брезентом.

Погоня? Неужели ФСМБ всё‑таки нашла его? Выследила?

Он медленно приоткрыл глаза, стараясь не шевелиться ни на миллиметр. Костёр давно погас, остались только холодные угли. Вокруг царила почти полная темнота – только луна, почти полная, светила сквозь спутанные ветви деревьев, отбрасывая на землю пятнистые, дрожащие тени.

Ещё один хруст. Ближе. Определённо ближе.

Даниил напряг слух до предела, пытаясь определить источник звука. Шаги человека? Нет, что‑то не то. Слишком лёгкие, слишком осторожные – не тот ритм.

Животное? Волк? Михалыч предупреждал про волков…

Он осторожно, миллиметр за миллиметром, повернул голову в сторону звука, готовый в любой момент вскочить и бежать.

И увидел.

Из глубокой тени между двумя старыми дубами медленно, почти церемониально выходило существо.

Кот. Большой чёрный кот.

Чёрный как сама ночь, шерсть словно впитывала лунный свет вместо того, чтобы отражать его. Длинная, лоснящаяся шерсть, которая переливалась при каждом движении.

Странное дело – он двигался абсолютно бесшумно, лапы касались земли с той грацией, что присуща только кошачьим и при этом специально наступал на сухие ветки, издавая предупреждающий хруст, словно давал знать о своём приближении. Намеренно.

Даниил замер, забыв даже дышать, и просто смотрел.

Кот остановился в нескольких метрах от него, на самой границе того круга, который освещала луна. Сел на задние лапы с идеальной кошачьей грацией, обернул хвост вокруг передних лап и просто смотрел.

Глаза.

Боже, эти глаза.

Золотисто‑зелёные, светящиеся в темноте собственным внутренним светом. Невероятно умные – не по‑кошачьи умные. Словно это существо видело и знало гораздо больше, чем положено знать обычному животному.

Это были не обычные кошачьи глаза, в которых отражается лишь инстинкт и простые желания. В них будто было что‑то большее. Словно за ними скрывался настоящий, мыслящий разум, который сейчас оценивает Даниила, изучает, решает что‑то важное.

Даниил медленно, стараясь не делать резких движений, сел, сбрасывая брезент. Не отрывал взгляда от кота.

Они смотрели друг на друга долго – может, секунд десять, может, целую минуту. Время словно застыло.

Кот медленно моргнул. Один раз. Намеренно. Словно кивая в знак одобрения или согласия. После встал и плавно направляясь прямо к Даниилу.

Тот инстинктивно отшатнулся, напрягаясь. Бродячие коты могли быть опасны – блохи, лишай, бешенство в конце концов. А укусы и царапины заживали долго и болезненно. Но этот кот… совершенно точно не был бродячим.

Даниил видел это даже в полутьме. Шерсть чистая, ухоженная, блестящая. Движения грациозные, уверенные, полные достоинства. Не было видно торчащих рёбер под шкурой или облезлых пятен, проплешин, спутанных колтунов.

Ухоженное, явно домашнее животное. Но что оно делает здесь, в лесу, посреди ночи?

Кот подошёл вплотную, остановившись буквально в сантиметрах от ног Даниила. Начал медленно обходить его по кругу, изучая. Принюхиваясь, слегка наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

Даниил сидел неподвижно, боясь спугнуть это странное существо.

Кот сделал полный круг, потом второй, ещё медленнее. И вдруг, совершенно неожиданно, ткнулся холодным носом прямо в ногу Даниила.

Потёрся мордой. Один раз, второй, третий, прижимаясь всё сильнее.

Тихое, низкое, невероятно довольное мурлыканье наполнило ночную тишину, заглушая даже шум реки.

Даниил замер, не веря происходящему, боясь пошевелиться и разрушить этот момент.

Кот… доверяет ему? Просто так? С первого взгляда? Не боится? Не убегает? Не шипит?

Его рука медленно, неуверенно потянулась к животному. Пальцы замерли в нескольких сантиметрах от чёрной головы, колеблясь.

А потом коснулись. Мягкая, шелковистая шерсть.

Кот не дёрнулся и не убежал прочь в темноту. Просто продолжал мурлыкать, прижимаясь ещё теплее к его ноге, словно они были старыми друзьями, которые наконец встретились после долгой разлуки.

И тут Даниила пронзило внезапное осознание. Дар, его проклятый, искалеченный псионический дар – он никогда, ни разу в жизни не работал на животных. Даниил не мог проникнуть в разум кота, как проникал в человеческие умы, не мог почувствовать его эмоции, прочитать желания, понять мотивы. Ему было не под силу узнать, чего это существо хочет на самом деле – еды, тепла, просто компании или чего‑то ещё.

Это создание было для него загадкой. Тайной, которую невозможно раскрыть его способностями.

И от этого незнания рождалось нечто невероятное. Чувство, которое он почти забыл за долгие годы в «Зеркале», где всё и все были под его контролем.

Доверие. Настоящее, искреннее доверие. Если этот кот сейчас здесь, рядом с ним – это его собственный, свободный выбор. Не потому, что Даниил заставил его эмоционально или манипулировал страхами, или желаниями, а просто потому что… захотел. По своей собственной, непостижимой кошачьей причине.

– Ты настоящий, – прошептал Даниил в темноту, продолжая медленно гладить кота по голове, по спине. – Первое по‑настоящему настоящее существо за… не помню даже, за сколько лет. Единственный, кому я могу доверять полностью. Знаешь почему? Потому что не могу тебя контролировать или заставить. Если ты здесь – значит, ты правда этого хочешь и это… это бесценно.

Слёзы снова подступили к горлу, но на этот раз они были совсем другими. Облегчением. Благодарностью к этому странному, загадочному чёрному коту, который просто появился из ночной тьмы и решил остаться.

Кот мурлыкал всё громче и громче. Низкое, глубокое, вибрирующее мурлыканье, которое проходило сквозь тело волнами, отдаваясь где‑то в груди.

И произошла странная вещь. Головная боль – та самая постоянная боль, которая преследовала Даниила с самого момента побега из «Зеркала», эхо ментального удара Воронова – начала стихать.

Не исчезла полностью, но притупилась. Отступила на задний план и стала фоновой. Словно это мурлыканье обладало каким‑то терапевтическим эффектом.

Даниил улыбнулся. Слабо, неуверенно, криво, но это была настоящая улыбка – первая за много, очень много дней.

– Спасибо тебе, – прошептал он, склоняясь ниже к коту. – Спасибо, что пришёл. Не знаю, кто ты и откуда, но… спасибо.

Кот, закончив тереться о его ногу и получив свою порцию ласки, неожиданно отступил на шаг назад.

Сел на задние лапы и посмотрел на Даниила своими невероятными золотисто‑зелёными глазами, словно оценивал его как личность. Решал что‑то очень важное, от чего зависело его дальнейшее поведение.

Потом, приняв какое‑то внутреннее решение, повернулся и неспешно направился к остаткам костра. Обошёл вокруг холодных углей, наклонил голову, принюхиваясь к пеплу. Потрогал лапой один из обгоревших сучков, словно проверяя его на прочность или изучая. Закончив осмотр, вернулся обратно к Даниилу.

Сел прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки. Замер в идеально неподвижной позе, как живая статуэтка и снова посмотрел ему прямо в глаза – долгим взглядом.

Даниил не отводил взгляда, завороженный. Что‑то в этом взгляде было совершенно неправильным для обычного животного.

«Бред, – попытался убедить себя Даниил, качая головой. – Я просто схожу с ума от всего, что произошло. Это обычный кот. Может, умный, хорошо обученный, но всё же просто кот. Бродячий или домашний – не важно. Он нашёл тёплое место у костра и человека, который его погладил и не прогнал. Вот и всё, никакой мистики».