– Какого черта в химчистке⁈ Сегодня же судьбоносный день!

– Вы сами отдали! – защищалась секретарша. – Сказали, что пивом залили на юбилее директора школы, когда Василий Петрович тост говорил!

Мэр выругался матом и схватился за голову обеими руками. В этот момент дверь кабинета со скрипом распахнулась, и внутрь влетел мастер Брок, красный от возбуждения:

– Степан Васильевич! А транспорт кто организует? На чем поедем? У меня только велосипед!

– Да какая разница! – взмахнул руками мэр. – На рейсовом автобусе поедем!

– На автобусе⁈ – возмутился Георгий, протискиваясь в переполненный кабинет. – Мы же не на дачу катимся! Это официальная государственная делегация!

– Тогда служебный транспорт бери!

– Какой транспорт⁈ – заорал Влад, появляясь следом. – У города всего две машины на ходу! Одна без кондиционера, а вторая дымит как паровоз!

– А давайте кортеж соберем! – предложил помощник мэра, заглядывая через плечо Влада. – Как у настоящих VIP‑персон!

– Из чего кортеж, умник⁈ – рявкнул Георгий. – Из самокатов⁈

– А что, у кого машины есть? – спросил мэр, оглядывая толпившихся в кабинете людей.

– У меня джип, – пожал плечами Георгий. – Правда, стекло заднее треснутое…

– У Анны иномарка хорошая, – добавил кто‑то. – Только она еще спит небось.

– Разбудите! Тащите сюда!

В этот хаотичный момент в кабинет каким‑то чудом втиснулась Анна Лемешева:

– Степан Васильевич! – запыхавшись, выкрикнула она. – А может, оркестр возьмем? Как в прошлый раз? Чтобы солидно выглядело! Помните, как тогда Воронов оценил?

Мэр на секунду замер, глядя на нее как на спасительницу.

– Господи, а ведь правильно говоришь! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Марина! Срочно собирай всех музыкантов города! Кого найдешь – тащи сюда!

– Каких музыкантов⁈ – запричитала секретарша. – Сейчас же половина седьмого утра! Люди спят!

– По домам беги! Руками из кроватей таскай! Говори, что Третья мировая началась! Или что город горит!

– А что играть‑то будем? – спросил кто‑то. – Ноты где?

– Да что угодно! «Катюшу»! Гимн! Марш Мендельсона! Лишь бы громко и торжественно!

Час спустя. Площадь перед мэрией

У здания мэрии собралась самая пестрая компания, которую город видел за всю свою историю. Мэр наконец‑то нашел приличную одежду – костюм‑тройку, одолженный у директора местного банка (который был на два размера больше). Мастер Брок напялил свою единственную парадную куртку кузнеца с медными пуговицами. Охотники Георгий и Влад появились в чистой форме.

За ними жалась группа из пяти сонных музыкантов.

– А на чем поедем‑то? – спросил трубач, потирая глаза. – И во сколько там это все?

– Собрали что смогли, – доложил помощник мэра, тыча пальцем в разношерстную автоколонну. – Ваша служебная машина, джип Георгия, иномарка Анны Петровны, и еще дядя Петя на тракторе согласился поехать.

– На тракторе⁈ – ужаснулся мэр. – Это же не кортеж, а цирк какой‑то!

– Зато надежно! – защищался помощник. – И гудок у него громкий! Издалека слышно будет!

– А флаг города где? – спохватился мастер Брок.

– Вот! – гордо показал дядя Петя, привязывая к антенне трактора полотнище.

– Ладно, поехали! – махнул рукой Степан Васильевич. – Главное – добраться и не опозориться окончательно!

– А вдруг он нас опять не примет? – засомневался кто‑то.

– Примет! – решительно заявил мэр. – У нас же оркестр есть!

Странный кортеж тронулся в путь по главной дороге города. По дороге к ним присоединялись еще машины – кто‑то из местных, увидев процессию, решил поехать посмотреть на историческое событие.

У ворот «Эдема»

Когда эта пестрая армада подкатила к воротам комплекса, мэр вылез из машины и попытался выпрямиться с достоинством государственного деятеля.

– Оркестр! – скомандовал он дрожащим от волнения голосом. – По местам! Играть торжественный марш!

Музыканты неуверенно заиграли что‑то отдаленно напоминающее торжественную мелодию. Звучало это не очень складно – кто‑то еще окончательно не проснулся, а барабанщик явно не попадал в ритм.

– Громче! Увереннее! – шипел мэр. – Мы же представляем весь регион!

У массивных ворот «Эдема» появился Глеб в сопровождении четырех «Стражей». Он смотрел на эту картину с выражением человека, который не может поверить своим глазам.

– Господин мэр, – очень осторожно поздоровался он. – Чем обязаны… э‑э… такому… торжественному визиту?

– У нас дело государственной важности! – провозгласил мэр, стараясь перекричать фальшивящий оркестр. – Официальное обращение от имени всего населения Воронцовского региона!

В этот момент трактор дяди Пети победно и оглушительно просигналил, заглушив даже музыку.

– Приехали! – радостно заорал дядя Петя из кабины.

Кассиан

Я работал в своем саду, наслаждаясь моментом почти абсолютной гармонии, когда это случилось. Сначала это была лишь едва уловимая вибрация в воздухе, фальшивая, режущая нота в идеальной симфонии шелеста листьев и пения птиц. Я замер, прислушиваясь. Звук нарастал. Он был очень, очень знакомым.

Это был духовой оркестр звук провинциального, любительского коллектива, где медь надрывалась, пытаясь взять слишком высокую ноту, барабан жил своей, отдельной от остальных инструментов жизнью, а флейта периодически издавала душераздирающий визг.

Воспоминания нахлынули мгновенно, не как картина, а как ощущение липкого, подобострастного энтузиазма. День города. Потный, сияющий от усердия мэр Степан Васильевич со своими горе‑музыкантами, которые с одинаковым выражением отчаяния и преданности дули в свои трубы. Торжественная процессия к воротам «Эдема». Этот бессмысленный ритуал, который я был вынужден терпеть, чтобы не создавать лишнего «шума».

И вот они снова здесь. Тот же дурацкий оркестр, те же попытки произвести впечатление громкостью вместо качества. Я с вселенской усталостью закрыл глаза. Они нашли меня. Даже здесь, в моем святилище, в моем идеальном, отгороженном от всего мира саду.

На мое плечо села фея‑ИИ, и в ее голосе звучало нескрываемое злорадство:

– О! Кажется, ваш любимый поклонник снова приехал с персональной серенадой! Помните тот незабываемый день, когда он впервые осчастливил вас своим музыкальным талантом?

– Заткнись, – пробормотал я, продолжая работать с розами и пытаясь игнорировать нарастающий какофонический кошмар.

– А может, на этот раз он привез цирк? Или оперную труппу? – фея явно купалась в моем раздражении. – Представляете, как замечательно будет, если он начнет устраивать представления каждую неделю! Утром – оркестр, вечером – театр!

Музыка приближалась, и теперь к жалобным звукам духовых инструментов добавились рев автомобильных двигателей и… звук, который я поначалу отказался признать. Тарахтение трактора. Серьезно, они притащили сюда даже трактор?

Появился Глеб, и его обычно невозмутимое лицо выражало такое недоумение, какого я у него никогда не видел.

– Господин, – начал он с заметным колебанием в голосе, – к воротам прибыла… э‑э… делегация из Воронцовска.

– Вижу. Слышу. Весь регион слышит, – сухо ответил я. – Что им на этот раз нужно?

– Мэр Степан Васильевич во главе группы из семи человек. Плюс оркестр из пяти музыкантов. И трактор с флагом, – Глеб явно с трудом сдерживал смех. – Утверждают, что у них официальное обращение государственной важности.

Фея‑ИИ просто покатилась со смеху:

– Государственной важности! С трактором! Ваше Темнейшество, это же высший пилотаж дипломатического протокола! Может, в следующий раз они привезут и солому в телегах?

Я отложил садовые ножницы и повернулся к Глебу: