Некоторые люди в Соединенных Штатах и других странах задавались вопросом, что американские военные силы вообще делают вдоль Рио-Гранде. Ответ на этот вопрос был получен более года назад. Когда в марте 1845 года Конгресс принял совместную резолюцию о предоставлении Техасу статуса штата, президент Республики Одинокой Звезды Энсон Джонс отнесся к этому событию с явной прохладцей. У Джонса было альтернативное видение техасского будущего; он мечтал о могущественной независимой нации, простирающейся от моря до моря. В мае 1845 года британцы заключили сделку, по которой Мексика наконец предложила Техасу мир и признание при условии, что республика останется независимой. Но это предложение поступило слишком поздно. При выборе между независимостью и статусом штата США техасский конгресс без труда выбрал аннексию, и это решение было утверждено на съезде в Остине 4 июля 1845 года. Конституция американского штата была одобрена на собраниях местных общин по всему Техасу в октябре; Конгресс США принял её в декабре. Но только в феврале 1846 года президент Джонс произнёс прощальную речь и передал юридическую власть в Техасе чиновникам нового правительства штата.
Мексиканский министр в США осудил аннексию Техаса как «акт агрессии» и в ответ на предложение о создании штата разорвал дипломатические отношения 6 марта 1845 года.[1743] Ещё в 1843 году Мексика предупредила США, что аннексия Техаса будет означать войну, но на деле эта угроза не была исполнена. Хотя мексиканское правительство рассматривало возможность повторного завоевания Техаса в июле 1845 года после отклонения своего предложения о признании, оно остановилось на этом. Из-за безответственной политики Санта-Анны мексиканское правительство оказалось во власти финансистов, предоставлявших краткосрочные займы под высокие проценты. Те же финансовые трудности, которые не позволяли должным образом защищать Калифорнию, делали войну за Техас непривлекательной. В августе 1845 года президент Хосе Хоакин Эррера, умеренный федералист, унаследовавший финансовые проблемы Санта-Анны, дал понять, что примет американского эмиссара для обсуждения вопроса о Техасе. Эррера разработал программу фискальных и внутренних реформ, которые можно было провести только в том случае, если его страна примирится с потерей Техаса.[1744]
«Я рассматриваю вопрос аннексии как принадлежащий исключительно Соединенным Штатам и Техасу», — заявил Полк в своей инаугурационной речи, тем самым предупредив, что не будет вести переговоры с Мексикой.[1745] Но что же представляет собой Техас? Границей Техаса как мексиканской провинции была река Нуэсес, и она оставалась приблизительной границей эффективного контроля Республики Одинокой Звезды. Тем не менее, как мы уже видели, техасцы неоднократно заявляли, что их граница проходит по Рио-Гранде. После аннексии неопределенная граница между Мексикой и Техасом стала проблемой между Мексикой и Соединенными Штатами. И со дня аннексии администрация Полка дала всем понять, что считает Техас простирающимся до Рио-Гранде.
Полк не стал дожидаться законной передачи полномочий, прежде чем попытаться обезопасить Техас, в широком смысле слова, от повторного захвата мексиканцами. Американский дипломатический посланник в Техасской республике, племянник Старого Хикори Эндрю Джексон Донелсон, настойчиво убеждал президента Джонса в важности военных приготовлений против мексиканского нападения. Тем не менее администрация Полка не доверяла Донельсону в том, что он сможет достаточно сильно надавить на техасцев, чтобы те заняли спорную территорию за Нуэсом (поскольку он принадлежал к фракции Ван Бюрена), поэтому они усилили его ярыми экспансионистами, такими как бывший губернатор Арканзаса Арчибальд Йелл, чтобы доказать это более решительно. В апреле 1845 года министр военно-морского флота Бэнкрофт приказал коммодору Роберту Стоктону направить военно-морскую эскадру в Галвестон. Будучи рьяным американским империалистом, Стоктон занялся вербовкой техасцев для военной экспедиции на спорную территорию. Президент Техаса Джонс положил этому конец. У него были основания полагать, что Стоктон действовал по указанию Полка, и позже он жаловался, что они пытались «спровоцировать войну» между Техасом и Мексикой, которую затем должны были возглавить Соединенные Штаты.[1746] Возможно, Стоктон превысил свои инструкции, хотя его действия, безусловно, не лишили его доверия администрации.
Приняв решение об установлении военного присутствия США на этой территории, 15 июня 1845 года Полк приказал генералу Закари Тейлору переправиться через Сабину в Техас. Позже он уточнил, что Тейлор должен «приблизиться к пограничной линии, Рио-Гранде, настолько, насколько позволит благоразумие».[1747] Но Тейлор воспользовался благоразумием, которое ему позволило благоразумие, и разместил свои силы, в конечном итоге насчитывавшие около четырех тысяч человек, в Корпус-Кристи у устья реки Нуэсес, самой южной точке под контролем техасцев. Там он провел несколько месяцев, интенсивно обучая своих солдат. Администрация хотела бы занять более агрессивную позицию, но не была готова перечить своему полевому командиру. В августе военный министр Полка Уильям Марси приказал Тейлору рассматривать любую попытку мексиканской армии пересечь Рио-Гранде как вторжение в Соединенные Штаты и акт войны.[1748]
Тем временем президент Полк не оставил без внимания приглашение президента Эрреры к переговорам. Большую часть осени 1845 года Полк потратил на организацию миссии в Мехико конгрессмена Джона Слайделла из Луизианы, свободно владевшего испанским языком и оказавшего Полку большую помощь на последних выборах. Он проинструктировал Слайделла, что аннексия Техаса не подлежит обсуждению; ему следует ограничиться покупкой Калифорнии и/или Нью-Мексико и взысканием долгов, которые Мексика задолжала гражданам США. Претензии американских граждан к Мексике были сильно завышены; из примерно 8,5 миллиона долларов, предъявленных смешанной комиссией, оправданными были признаны около 2 миллионов долларов. В 1844 году испытывающее финансовые затруднения мексиканское правительство прекратило выплаты по этому долгу, хотя и не отказалось от него. Полк сказал Слайделлу, что, по крайней мере, он должен добиться от Мексики признания границы по Рио-Гранде в обмен на принятие США на себя этих долгов. Кроме того, Слайделл имел право заплатить 5 миллионов долларов за Нью-Мексико и ещё 20 миллионов долларов за Калифорнию.[1749] Поскольку Мексика уже отказалась продать какую-либо из своих национальных территорий, эти инструкции не предвещали ничего хорошего для урегулирования нерешенных разногласий. Соединенные Штаты не занимали сильной моральной позиции, чтобы проявлять жесткость, когда другие задерживают выплаты по долгам, учитывая, что несколько американских штатов ранее в 1840-х годах не выплатили иностранным кредиторам более крупные суммы. Ещё больше усложняло миссию то, что второй номер Слайделла, Уильям Парротт, уже был объявлен мексиканцами лично оскорбительным и неприемлемым.(Парротт, брат беспокойного консула в Мазатлане, предъявил мексиканскому правительству претензии на сумму 690 000 долларов, которые предыдущий американский посланник назвал «преувеличенными в отвратительной степени»; совсем недавно его разоблачили как шпиона).[1750] Наконец, хотя мексиканские власти предложили начать переговоры по Техасу, они дали понять, что не возобновят полноценные дипломатические отношения до тех пор, пока армия США будет занимать, по их мнению, значительную часть территории их страны. Полк назначил Слайделла не эмиссаром с конкретным заданием, а «полномочным министром» — это означало, что если Мексика примет его, это будет означать возобновление полных дипломатических отношений. Короче говоря, президент Полк так выстроил работу американской миссии, что президенту Эррере было бы крайне сложно даже встретиться с посланником, не говоря уже о переговорах с ним.
