Принятие резолюции Конгресса, которой добивался Полк, оказалось непростым делом из-за противодействия двух сторон, не желавших рисковать конфронтацией с Британией: большинство вигов, которым нужен был британский инвестиционный капитал, вступили в союз со многими южными демократами во главе с Кэлхуном, которые придавали больше значения Британии как покупателю хлопка, чем дополнительным площадям на Тихоокеанском Северо-Западе, негостеприимным к плантационному рабству. Горстка самых антирабовладельческих вигов настаивала на предоставлении всего Орегона в противовес рабовладельческому Техасу.
Теперь британцы предложили арбитраж, но Полк отказался, зная, что это вызовет упреки со стороны тех, кто требовал весь Орегон. Хотя экстремисты воображали, что они на стороне президента, историк может обнаружить признаки того, что этот непостижимый исполнительный орган потакал им и использовал их, чтобы подтолкнуть британцев, но в конечном итоге не разделял их цели. Ближайший соратник администрации по Орегону в Сенате Томас Харт Бентон, несмотря на свою принадлежность к Миссури, работал с умеренными, чтобы добавить примирительную поправку к резолюции о расторжении договора. Луис Маклейн переписывался из Лондона с Кэлхуном, а также с Полком, но не с экспансионистом, председателем сенатского комитета по международным отношениям Уильямом Алленом из Огайо. Полк, безусловно, никогда всерьез не рассматривал возможность вступления в войну за территорию нынешней Британской Колумбии, поскольку не предпринимал никаких военных или военно-морских приготовлений к ней. А вот министерство Пиля, напротив, готовилось. (Британские лидеры беспокоились о том, что им придётся воевать с Соединенными Штатами и Францией одновременно, так же как американцы беспокоились о том, что им придётся воевать с Британией и Мексикой.)[1704]
Один проницательный современник разгадал политику Полка. Джон Куинси Адамс, верный своим старым экспансионистским принципам в бытность Монро государственным секретарем, отстаивал право Соединенных Штатов на весь Орегон, опираясь на свои непревзойденные знания истории и международного права, подтвержденные Библией. «Я хочу, чтобы эта страна досталась нашим западным первопроходцам», — заявил он Палате представителей. Избранному Богом народу были обещаны «крайние части земли во владение твое» (Псалом 2:8). Тем не менее, Адамс верно предсказал: «Я полагаю, что нынешняя администрация в конце концов отступит от своих собственных позиций».[1705] (Действительно, сам Адамс, будучи президентом, одобрил продление соглашения о совместной оккупации, когда оно было продлено в 1827 году).
После пяти месяцев дебатов Конгресс 23 апреля 1846 года принял уведомление о расторжении договора с важной поправкой, внесенной умеренными, призывающей к «полюбовному урегулированию» Орегонского вопроса.[1706] В ответ 19 мая британцы предложили 49-ю параллель с обходом, чтобы сохранить южную оконечность острова Ванкувер (где, конечно же, компания Гудзонова залива построила форт Виктория). Они уступили им всю остальную часть спорного треугольника, хотя в нём на тот момент не насчитывалось и двух десятков американцев.[1707] Это предложение представляло собой все, на что Полк мог рассчитывать. Он поступил умно, направив его в Сенат для получения «совета и согласия» до подписания договора, а не после (как обычно делают президенты). К тому времени война с Мексикой уже началась, и большинство сенаторов с нетерпением ждали разрешения спора с Британией, и они быстро проголосовали за принятие 38 против 12. Полк немедленно составил договор о разделе в соответствии с британским предложением, ратифицировал его и 18 июня отправил в Лондон. При этом президент мог заявить, что он уступил желанию Сената, а не нарушил предвыборное обещание. Демократы-северяне, которые могли бы провести митинги в знак протеста против компромисса, получили приказ из штаб-квартиры партии воздержаться от этого. Облегчение администрации по поводу удовлетворительного решения орегонского вопроса было откровенно и прямо выражено демократической газетой New York Herald: «Теперь мы можем на досуге приучить Мексику к приличиям».[1708]
Решение Орегонского вопроса стало памятником мирной дипломатии. Каждая страна получила примерно половину всей территории Орегона. Результат также стал шедевром внутренней политики. Президент, казалось, блефом обошел и британские, и американские политические круги. И как раз вовремя: Через десять дней после того, как британцы отправили предложение о разделе, которое принял Сенат, в Лондон пришло сообщение о том, что вдоль Рио-Гранде начались военные действия между Мексикой и Соединенными Штатами. Если бы они знали, что Соединенные Штаты ввязались в войну, британцы могли бы попытаться заключить более жесткую сделку.
Какая заслуга в благоприятном разрешении вопроса о границе Орегона должна принадлежать Полку, может быть поставлено под сомнение. Его защитники, как в своё время, так и впоследствии, восхваляли его твердость и цитировали его слова, сказанные одному из членов Конгресса: «Единственный способ обращаться с Джоном Буллом — это смотреть ему прямо в глаза».[1709] Но кажется вероятным, что британцы больше реагировали на присутствие американских поселенцев, упадок орегонской пушной торговли и их нетерпение к американскому импорту хлопка и зерна, чем на пристальный взгляд президента.[1710] Как только Компания Гудзонова залива решила перебраться на остров Ванкувер, решение было принято, и сэр Джордж Симпсон принял своё решение о переезде ещё до вступления Полка в должность. Британский министр иностранных дел, вероятно, согласился бы на границу, согласованную в 1846 году, уже в декабре 1843 года, если бы администрация Тайлера последовала предложению Эдварда Эверетта. Риторика демократов, выступавших от имени 54°40′, на самом деле была направлена скорее на внутреннюю американскую аудиторию, чем на британскую.[1711]
Действительно, демонстрация твердости со стороны британцев заставила Полка и его кабинет отступить от крайних требований и (тайно) предложить компромисс. 3 февраля 1846 года Маклейн отправил из Лондона депешу о том, что тридцать военных кораблей Королевского флота отправились в североамериканские воды. Государственный секретарь Джеймс Бьюкенен получил её в субботу вечером, 21 февраля, и немедленно предупредил президента. В течение нескольких дней (включая воскресенье) Полк и его кабинет обдумывали, какой ответ предпринять. Они решили не рекомендовать Конгрессу «подготовку к войне» и вместо этого 26 февраля поручили Маклейну заверить британцев, что Полк рассмотрит компромиссное предложение по 49-й параллели и передаст его в Сенат для получения рекомендаций, прежде чем реагировать. Узнав об этом решении, Пакенхем в тот же день отправил послание своему правительству, в котором говорилось, что флотилия выполнила свою задачу и дальнейшая подготовка к войне будет излишней. При этом президента продолжали посещать конгрессмены-ястребы, предупреждавшие его, что любое отступление от 54°40′ приведет к поражению демократов на выборах.[1712] Если Полк и должен получить определенную похвалу за мирное разрешение Орегонского вопроса, то не за твердость, а за то, что 26 февраля 1846 года он отправил примирительное послание вместо того, чтобы обострять кризис.
В эти годы многие политики, помимо Полка, пытались использовать националистические страсти населения в политических целях — в том числе государственный секретарь Бьюкенен. Демократ из Пенсильвании решительно выступал в Конгрессе за весь Орегон. Однако в кабинете Полка он последовательно призывал к компромиссу. Затем, когда соглашение было окончательно достигнуто, Бьюкенен постарался отмежеваться от него, чтобы сохранить свой авторитет среди экстремистов 54°40′. «Это большое несчастье, что член кабинета должен быть претендентом на пост президента, — ворчал Полк, — потому что я не могу полагаться на его честные и бескорыстные советы». Месяц спустя президент пожаловался, что слишком многие сенаторы-демократы проявляют меньше беспокойства по поводу «54–40» или «49», чем по поводу «48» (предстоящих президентских выборов). Учитывая, как тщательно Полк сам просчитывал политические выгоды, в его остроте прослеживалась неосознанная ирония.[1713]
