В Восточном Техасе, где проживало большинство англосаксов, многие хотели провозгласить полную независимость от Мексики, и события сыграли им на руку. Партия сторонников независимости пользовалась наибольшей силой среди недавно прибывших и среди крупных рабовладельцев, которые боялись, что не смогут бесконечно обходить мексиканские законы против рабства. Стивен Остин и другие англо-техасцы, процветавшие при мексиканской конституции 1824 года, были менее радикальны; новоприбывшие называли их «тори».[1581] Начало боевых действий вызвало внезапный приток англо-мужчин из США; для этих новых людей мексиканская конституция 1824 года не имела никакого значения, и ничто, кроме независимости, не имело смысла в качестве цели. Поскольку новоприбывшие составляли около 40 процентов вооруженных сил, которые Техас мог выставить на поле боя, их мнение имело вес. Идея независимости Техаса пользовалась популярностью в Соединенных Штатах, где многие рассматривали её как шаг к аннексии. Независимость облегчила бы Техасу привлечение людей и денег в США, как американская Декларация независимости в 1776 году облегчила помощь Франции. Кроме того, как объяснил Стивен Остин, «Конституция 1824 года полностью отменяется, общественный договор полностью расторгается». 2 марта 1836 года, пока продолжалась осада Аламо, техасский конвент провозгласил независимость от Мексики и издал декларацию, тщательно смоделированную по образцу декларации Джефферсона.[1582] К семнадцатому числу этот орган разработал национальную конституцию по образцу Соединенных Штатов и санкционировал рабство; референдум ратифицировал конституцию в сентябре. Конвенция также выбрала Дэвида Бернета первым президентом Техасской республики и сбалансировала его кандидатуру испаноязычным вице-президентом Лоренцо де Завалой.
До обретения независимости политические границы Техаса не совпадали с языковыми. Большинство техасцев, как англо–, так и испаноязычных, были федералистами. Среди немногих центристов были даже англосаксы, такие как Хуан (первоначально Джон) Дэвис Брэдберн, бывший житель Кентукки, который высоко поднялся в мексиканской армии. Независимость Техаса поставила техасцев в невыгодное положение, поставив их в странную ситуацию меньшинства на своей собственной земле. Большинство из них чувствовали себя более комфортно, сражаясь за Конституцию 1824 года. Некоторые из ранчерос присоединились к мексиканской армии, когда она проходила через их район. Другие теханос, включая сегинцев, приняли независимость Техаса и боролись за неё. Тем не менее многие англосаксы, особенно новоприбывшие, не доверяли лояльности латиноамериканцев. Почти все англо-техасцы были выходцами из южной части Союза и принесли с собой приверженность господству белой расы. Теперь многие из них вели революцию как расовую войну против нации метисов.[1583]
После побед при Аламо и Голиаде мексиканские войска продолжили продвижение на север, намереваясь завершить уничтожение повстанцев и вытеснить все, что от них осталось, через Сабину в Соединенные Штаты. Теперь под командованием Сэма Хьюстона техасская армия отступила перед ними, как и многие англоязычные мирные жители, которых они называли «беглецами». Хьюстон продолжил отступление в Восточный Техас, позаботившись о том, чтобы следующее сражение произошло на привычной для его армии родной земле, где лесистая местность лучше подходила для его тактики, чем открытая местность, благоприятствовавшая мексиканской кавалерии. Его недисциплинированные солдаты постоянно жаловались, что им следует стоять и сражаться, но результат оправдывал их командира. Санта-Анна, пытаясь найти и устранить своего антагониста, разделил свою армию так, чтобы каждый компонент можно было искать отдельно. При этом он совершил классическую тактическую ошибку, позволив Хьюстону атаковать отряд, сопровождавший Санта-Анну, с примерно равными шансами. Когда техасцы перехватили мексиканского курьера и обнаружили в седельных сумках дислокацию войск Санта-Анны, Хьюстон понял, что его момент настал.
Сражение произошло 21 апреля 1836 года на территории земельного надела Стивена Остина, недалеко от современного города Хьюстон и у реки Сан-Хасинто («hah-seen-toe» по-испански, но техасцы говорят «ja-sin-tah»). С небрежностью, равной его безнравственности, Санта-Анна не обеспечил местную безопасность, пока его уставшие солдаты отдыхали. Люди Хьюстона бросились в атаку с криками «Помните Аламо!». Удивленные мексиканцы бежали, но были зарублены техасцами, не желавшими брать пленных. Генерал Хьюстон, несмотря на сломанную лодыжку, вместе с военным секретарем Техаса Томасом Раском тщетно пытались приказать своим людям соблюдать законы войны; по словам одного рассудительного историка, «кровожадные повстанцы совершали зверства не менее ужасные, чем мексиканцы».[1584] На следующий день, когда военный порядок был восстановлен, вражеских солдат, которым посчастливилось выжить, собрали в плен. В общей сложности мексиканцы потеряли при Сан-Хасинто около 650 человек убитыми и 700 пленными — практически всех, кого они взяли в плен.
Среди пленных оказался и сам Санта-Анна. Вместо того чтобы рассматривать его как военного преступника (статус, который тогда ещё не был определен), Хьюстон заключил с пленным диктатором выгодную сделку. В обмен на его жизнь и безопасную дорогу Санта-Анна пообещал, что мексиканская армия уйдёт за Рио-Гранде (также называемую Рио-Браво и Рио-дель-Норте), хотя в прошлом границей Техаса всегда была река Нуэсес, расположенная на 150 миль дальше на север. Поэтому Санта-Анна отправил своему преемнику на посту командующего, генералу Висенте Филисоле, приказ эвакуировать Техас. Филисола подчинился, несмотря на протесты генерала Урреа и других; он ушёл далеко от своей базы снабжения, а правительство, испытывавшее финансовые трудности, предупредило, что больше не может выделять ресурсы на эту кампанию. По мере отступления мексиканских войск к ним присоединялись беглые рабы и те латиноамериканские граждане, которые не решили бросить свой жребий в пользу независимого Техаса. Документ, навязанный Санта-Анне, содержал положение о возвращении беглых рабов их англоязычным владельцам, но добиться его исполнения оказалось невозможно.[1585]
Техасцы считали соглашение Веласко, подписанное Санта-Анной и президентом Техаса Дэвидом Бернетом, договором, признающим их независимость; мексиканский конгресс, однако, отказался утвердить его на том понятном основании, что оно было вымогательством у пленника, который имел все основания ожидать смерти в случае несогласия. Периодические военные действия между Техасом и Мексикой продолжались в течение многих лет. Мексиканские войска дважды повторно занимали Сан-Антонио (весной и осенью 1842 года), но не смогли удержать город. Техасцы пытались оправдать своё экстравагантное заявление о том, что Рио-Гранде является их западной границей от устья до истока. Они основали свою национальную столицу в Остине, а не в более логичных местах, таких как Галвестон или Хьюстон, как символ своих устремлений на запад.[1586] Но несколько экспансионистских наступлений техасцев, включая попытки захватить Санта-Фе в 1841 и 1843 годах и экспедицию в Миер на Рио-Гранде в 1843 году, полностью провалились. В результате река Нуэсес осталась приблизительной фактической границей независимой Республики Одинокой Звезды, за исключением города Корпус-Кристи, где Нуэсес впадает в Залив. (Знаменитый флаг Техаса «Одинокая звезда», предложенный эмигрантами из Луизианы, произошел от флага восстания 1810 года в Батон-Руж против испанской Западной Флориды, на котором была изображена золотая звезда на синем фоне).[1587]
