Слишком долго историки приписывали избрание Гаррисона бездумной шумихе. Современник-демократ был ближе к истине, когда писал Ван Бюрену, что «второе волнение» (имеется в виду паника 1839 года, наложившаяся на панику 1837 года) «и никакая другая причина не помогли избрать вашего противника и избрали бы любого другого человека».[1379] Однако наиболее рассудительные современные ученые приходят к выводу, что избиратели не просто обрушились на действующую партию, а решили, политике какой партии они доверяют, чтобы вывести страну из тяжелых времен. Кампания вигов обладала «разумом, а также рифмой», как выразился один историк.[1380]
Примечательной особенностью выборов 1840 года стала массовая явка избирателей — 80,2% квалифицированного электората, что значительно больше, чем 57,2% четырьмя годами ранее. Это один из трех самых высоких показателей явки на национальных выборах в американской истории, причём все они были зафиксированы в XIX веке.[1381] Среди большого числа избирателей, участвовавших в их первых выборах, особенно преуспели виги. Высокая активность избирателей в 1840 году и в остальной части XIX века в целом отражала эффективность усилий партий по привлечению избирателей, а также высокий уровень общественного интереса к политике по сравнению с более поздней историей Америки.
«Дух эпохи, — заметила английская гостья Фрэнсис Райт, — заключается в том, чтобы быть немного фанатичным».[1382] Она справедливо описала американскую политику. Партии вигов и демократов занимали резко различающиеся позиции в политике. Как правило, каждая из них стремилась максимизировать свою привлекательность не за счет умеренности своих позиций, чтобы привлечь на свою сторону людей из середины, а за счет активизации и мобилизации своих основных сторонников. Организаторами партизанских усилий были люди, лично заинтересованные в результате: должностные лица и те, кто надеялся занять этот пост. Широкий охват патронажа, когда постмастерство в каждой маленькой общине было выставлено на торги, как правило, рассеивал подобную сильную мотивацию среди населения.
Газеты времен революции в средствах массовой информации, широко распространенные и сильно пристрастные, побуждали людей к голосованию, а также вызывали всеобщий интерес к политическим событиям. Некоторые избиратели в разных уголках Союза голосовали практически постоянно, а пресса с жадностью предсказывала или сообщала о результатах. Благодаря скрытой государственной субсидии в виде дешевых почтовых тарифов, партийные газеты обеспечивали эффективную пропаганду для своих спонсоров, получая лишь очень скромные партийные субсидии. Рядовые демократы и виги оплачивали подписку на газеты своих партий, а рекламодатели платили, чтобы привлечь их внимание. Общий высокий уровень политической осведомленности, поддерживаемый прессой, означал, что партии могли рассчитывать на широкую массу доноров; они также сводили свои финансовые расходы к минимуму, получая от своих сторонников множество пожертвований в натуральной форме, то есть бесплатных услуг. Бизнес (особенно банки) давал деньги и оказывал услуги политикам, но, за исключением BUS, большинство предприятий были мелкими. Политические партии того времени, как и филантропии евангелической «империи доброжелателей», в основном полагались на объединение множества скромных пожертвований, а не на сбор нескольких крупных. Мы не должны переносить нынешнюю политическую апатию американской общественности в антантовское прошлое. Тогда публика ещё не была разочарована, и меньшее количество конкурирующих источников массовых развлечений отвлекало внимание и лояльность населения от политических партий.[1383]
Ещё больше, чем демократы, виги зависели от грамотности и печатных СМИ. Поддержка вигов обычно исходила от среды, обеспечивающей хороший доступ к информации и осведомленность о людях и событиях, выходящих за пределы непосредственного горизонта.[1384] Из многочисленных журналистов вигов самым выдающимся, несомненно, был Гораций Грили, редактор «Log Cabin» и других периодических изданий, посвященных избирательной кампании. Самостоятельный человек, выходец с захудалой фермы в Нью-Гэмпшире, Грили сочетал практическое, методичное деловое чутье с идеалистической политикой (как и Бенджамин Франклин, с которым его сравнивали современники). Начиная с 1838 года, Грили присоединил свои таланты к реформаторскому движению нью-йоркских вигов Уильяма Х. Сьюарда и Турлоу Уида. В 1841 году он основал газету New York Tribune, которая стала одной из величайших американских газет с тиражом 200 000 экземпляров до начала Гражданской войны; её дочерняя газета Tribune Weekly перепечатывала статьи для общенациональной аудитории.[1385]
На выборах 1840 года не было ярко выраженных секционных особенностей. Гаррисон победил и на Севере, и на Юге, хотя общий перевес по популярности составил 53% против 47% — ничуть не меньше, чем его перевес в коллегии выборщиков. Из семи штатов, в которых победил Ван Бюрен, пять находились на Юге. Но в целом долгие ухаживания ньюйоркца за рабовладельцами, похоже, были нейтрализованы вирджинским происхождением Гаррисона и его позицией в пользу распространения рабства на Миссури и, ранее, на Северо-Западную территорию. В то время как Национальные республиканцы были слабы на Юге, Банковская война принесла вигам значительное количество новобранцев в этой части, особенно среди крупных плантаторов, которые признали преимущества сильной финансовой системы для коммерческого сельского хозяйства. На Севере и Юге относительно небольшой процент обычно отделял победителей от проигравших в 1840 году, и это оставалось яркой характеристикой второй партийной системы в течение следующего десятилетия. Во времена антебеллумов более половины мест в федеральной Палате представителей были по-настоящему конкурентными, что разительно отличается от сегодняшнего дня, когда более сложный анализ избирателей позволяет партиям защищать своих действующих членов, оставляя лишь несколько «качающихся» округов Конгресса.[1386] Виги и демократы создали не только первые массовые политические партии в мире, но и единственную по-настоящему общенациональную партийную систему в Америке до возрождения южных республиканцев в конце двадцатого века.
Современники обычно полагали, что мужчины с более высоким уровнем дохода, образования и респектабельности чаще голосуют за вигов. Но из этих социальных категорий было бесчисленное множество исключений, особенно когда видные братья делали разный политический выбор. Виг Джеймс Барбур, сенатор от Вирджинии и военный секретарь Джона Куинси Адамса, был братом демократа Филипа Барбура, члена Ричмондского хунто Томаса Ричи, которого Эндрю Джексон наградил местом в Верховном суде. Бенджамин Таппан, сенатор-демократ от Огайо, был братом Артура и Льюиса Таппанов, поклонников аболиционистов Джона Куинси Адамса. Данные по Северной Каролине показывают практически одинаковое партийное распределение между избирателями, которые могли выполнить требование о наличии пятидесяти акров свободной земли для голосования за сенаторов штата, и избирателями, которые не могли этого сделать.[1387]
Историкам легче классифицировать избирателей, чем отдельных людей, по географическим регионам, таким как графства. На выборах 1840 года и других выборах большинство голосов вигов обычно приходило из коммерческих районов, где от депрессии пострадали все классы; большинство демократов — из менее экономически развитых регионов, где фермеры, придерживающиеся принципа «безопасность превыше всего», могли рассчитывать на натуральное хозяйство и местный бартер.[1388] Такая картина сохранится на протяжении всего периода существования второй партийной системы. Однако иногда относительно бедные районы поддерживали вигов, надеясь на проекты развития, финансируемые правительством; таким регионом была восточная часть Теннесси. В городах и поселках, как правило, большинство составляли виги. Важнейшим исключением из этого правила стал Нью-Йорк, где обе партии вели активную борьбу. Сильные позиции демократов отражали приверженность свободной международной торговле, обусловленную ролью города в экспорте хлопка, а также этнические блоки иммигрантов.[1389] В 1840 году Ван Бюрен, как ни странно, не смог победить в своём родном штате, и на перевыборах победил способный губернатор-белогвардеец Уильям Сьюард.
