— Кто-то сказал, что можно уйти?

Он сглотнул, я опустил нож, сделав шаг назад.

— Повторю еще раз, кто дернется без моего ведома, умрет. — Уже с нажимом в голосе добавил я.

— Что ты хочешь? — Трясущимися губами вымолвил главный.

— Правильный вопрос, — я кивнул. — Кто-то тут хотел меня ограбить? Безнаказанно, просто так не отпущу. Все-таки, как ты правильно выразился, я темный, это не в наших правилах, проявлять жалость. — Стал я вновь напускаться жути.

Все трое нервно сглотнули.

— Вы, — я указал пальцем на пацанов, — отошли к забору и сели там, на корточки, руки за голову, ножи на землю.

Те мгновенно подчинились, уселись, закрыв головы руками, бросив свои железки перед собой.

— Ну, а с тобой поговорим. — Я убрал кинжал в ножны.

Тот быстро кивнул.

— Чего ты хочешь? — Вновь повторил он.

— Отработаете свою вину. — А чего тянуть, мне они пригодиться.

Он кивнул, соглашаясь, а куда денется.

— В городе есть усадьба, в ней живет граф, зовут его Гурдас, слышал о таком?

— Так кто же его не знает. — Оживился парень.

— Что о нем можешь сказать? Только не ври, я правду отличаю от лжи, хуже себе сделаешь. Отрежу что-нибудь, глазом не успеешь моргнуть. — Соврал я, ну а что, пусть думает, что так и есть.

Парень вздрогнул.

— Да зачем мне врать, сволочь это, а не граф. Двоих моих пацанов порешил. — Он печально вздохнул, — умерли мучительно. — Ну да, не лжет, видно и без магии, ненавидит Графа. Вон как глаза ненавистью полыхнули, то, что надо.

— Вижу, ты пацан понятливый. Поговорим нормально за кружечкой пива, мне о нем многое узнать требуется.

Тот кивнул.

— Эй вы, у забора, — крикнул я, — ребята подняли головы, — мы тут договорились, можете проваливать.

Долго их упрашивать не пришлось. Подхватив ножи, те мгновенно, перемахнув через забор, скрылись.

— Ну, а теперь серьезно. — Я вновь посмотрел на парня, взялся за фибулу и слегка надавил с двух сторон. Есть у нее такое свойство, в памяти откопал, это как раз на подобный случай.

Фибула засветилась голубоватым светом. Перед ней в воздухе повис маленький, светящийся замысловатый символ. Так специально сделано, его знают все, в подпольном, криминальном мире. Правда, видел по-настоящему мало кто, но если довелось, значит перед тобой Арсин. Такое нельзя подделать или украсть. Используется в случае, если потребуется помощь.

А вот саму фибулу могут опознать только посвященные, ее настоящее значение, для внутреннего круга ордена.

Парень совсем сделался бледным, все тело забилось мелкой дрожью, он не сводил взгляда с символа. Я вновь нажал, убирая его.

— Арсин. — Тихо прошептал он. На лице был виден испуг и в то же время пацан восхищен. Ведь даже среди воров и прочего криминала, мы были по большей части, всего лишь легендой.

Мало нас, да и не светит вот так как я, этим ни кто. Ну, мне то что? Я скоро покинул этот мир, а сейчас нужна информация, самому собирать слишком долго, надо быстрее выполнить задачу, и в путь.

— Ты понимаешь, что если кому скажешь обо мне, умрете все. Мы не оставляем живых, от нас невозможно скрыться. — Подлил я масло в огонь.

Он быстро и часто закивал головой.

— Хватит на меня пялиться, не красна девица. — Рявкнул я на него, ну достал уже. Смотрит неотрывно, с каким-то обожанием.

Он сглотнул, потупив взор.

— Простите. — Приложив руку к груди, поклонился.

Ага, а пацаны не сбежали, тайно подглядывают сзади, через дырку в заборе. Ну что же, пусть смотрят. Думаю, сейчас их изрядно удивило поведение главаря.

— Где можем посидеть? — Поинтересовался я.

— В «Черном лисе», — быстро ответил парень, — здесь недалеко. — И кивнул куда-то в сторону.

— Веди. — Бросил я.

Он быстро развернулся и засеменил по улице, я рядом, на полшага сзади.

Да, действительно не далеко, пол квартала и мы на месте. Прикольно, большая изба, все, как описывают или рисуют про старые таверны.

Зашли внутрь, небольшой зал, народу немного. Он тут же кивнул мужику за барной стойкой, тот дернув головой, указывал на один из столиков в дальнем углу, туда и сели.

Парень посмотрел на бармена. Вообще-то, колоритная личность, невысокого роста, весьма плотного телосложения, круглое лицо, небольшой шрам на щеке, густые свисающие брови, въедливый взгляд. Тот в ответ медленно повел головой. Через минуту перед нами стояли большие глиняные кружки, со свежим пивом и тарелка, с тонко нарезанными, дольками сухого, копченого мяса.

— Здесь можно спокойно говорить, тут все свои. — Пояснил парень, видя, как осторожно и незаметно я всех разглядываю. Ну да, всем они так говорят.

Взял кружку, сделал глоток, повернул голову в сторону хозяина. Слегка кивнул ему. Не любитель я пива, но если говорить о вкусе местного, то на земле такого не попробуешь, тут все-таки натуральный продукт.

Парень схватил свою и мгновенно, жадно осушил половину. Затем посмотрел на меня, ожидая, когда начну говорить. Я вытер со рта пену.

— Мне нужно знать все об этом графе. Сколько людей в охране усадьбы, когда бывает дома, куда ездить, сколько слуг, расположение комнат, какая магическая защита внутри, во дворе. Где его спальня расположена, где кабинет. Когда обедает, когда спать ложиться, есть ли женщины, кто и когда к нему приходит, во сколько просыпается.

Парень только кивал в такт моим словам.

Я закончил, посмотрел на него и медленно положил на стол золотую монету. О как глаза та сверкнули. Золотая, это много, почитай двадцать серебряных.

— То, что произошло, между нами забудем, будем считать недоразумением.

Он закивал и быстро ее спрятал в карман.

Не стоит заставлять работать на себя вора из-под палки, не тот у меня, как у Арсина имидж и все это знают.

Для него эти деньги означают, что я на мелочь не размениваюсь, стою выше этого. Хорошо плачу, значит, дело серьезное, мстить не буду, но вину свою, он будет чувствовать. Я не забыл, но наказывать не стану, дело важнее, раз сам представился и заговорил об этом. Серьезно все, не помочь нельзя, тогда точно, будет плохо.

Эти деньги не выгода и не плата за услугу, это на еду младшим, так положено. Как правильно себя вести в любом обществе, меня учили, маленький жест, а как много значит.

Уже привык говорить, что меня учили, а не его, того кто был в этом теле до меня. Все понимаю, но чем дальше, тем меньше о нем вспоминаю, все больше сливаюсь с памятью, впитывая ее, сроднюсь.

— Все сделаем, сколько у нас времени? — Парень успокоился, сосредоточился, стал серьезен.

Простой вопрос, но каверзный с его стороны.

Раз перешли на деловой тон, каждое слово имеет значение, а пацан не промах, не дал мне опередить себя, первым спросил, проверяет.

С ворами надо уметь общаться, даже с молодыми. У них обязательно есть старый волчара, наставник, который учит уму разуму молодежь.

Определю большой срок, насторожиться. Могут и затаиться, посчитают, что они мне не нужны, значит, задумал что-то другое. А вдруг, все-таки решил отомстить, пока землю роют, информацию добывают. Дам малый срок, значит, тороплюсь, чего-то опасаюсь, не опытен, не понимаю, что так быстро все не выяснить.

Так, их было шестеро, основной костяк банды. Есть еще, но младшие, всего, как минимум человек двенадцать, может чуть больше. В таких бандах обычно на выпасе, как у них говорят, у одного старшего по два молодых, иногда бывает и по три, но тут уж, не угадаешь. Значит, всего пусть будет человек двадцать, нормально. Примерно такими кучками и живут.

— К концу третьего дня, информация должна быть у меня, придешь сам, знаешь, где я поселился. Про то, что я Арсин, молчи или сразу язык подрезать?

Он побледнел. Так надо, я не вор, я намного выше в иерархии криминального мира, пусть помнит.

Парень вначале помотал отрицательно головой, затем несколько раз кивнул.

— Успеем, все вызнаем.

Правильно я рассчитал со временем, пока и сам за эти дни все осмотрю. Затем сравним, с тем, что он скажет. Пацан это понимает, соврать не удастся.