— Эта женщина хочет, чтобы вы ее выслушали, — сказал инспектор, сделав записи.
— Хозяйка заведения?
— Да.
— Хорошо. Впустите ее.
Инспектор отворил дверь.
— Войдите, фрау Эстер Диас, — проговорил он.
Полицей-президент оглядел появившуюся в кабинете женщину, маленькую, смуглую, с блестящими темными волосами, стянутыми на затылке в огромный тугой узел, ее элегантный туалет из серого бархата с кружевным жабо.
Это была Саша Сизова.
— Подойдите, — сурово сказал Иост. — Мы слушаем вас.
— Прежде всего полагается предложить даме кресло. — Саша гордо вскинула голову, сделала несколько шагов. — Слава Богу, я еще не преступница.
— Почти преступница… Обе ваши клиентки скончались.
— Это ни о чем пока не говорит. Или у вас уже есть результаты медицинской экспертизы?.. Вот видите, вы молчите. Так я могу сесть, господин полицей-президент?
Иост посмотрел на инспектора. Тот пододвинул кресло посетительнице.
— Ну вот, — сказала Саша, со вздохом опускаясь в кресло. — Так-то лучше. Господин полицей-президент, обращаюсь с требованием подвергнуть лабораторному анализу также исходные продукты кондитерской. Кто знает, не виноваты ли поставщики муки, масла, варенья, пряностей…
— Хорошо. — Иост снова поглядел на инспектора. — Ваша просьба будет удовлетворена. — Он подчеркнул слово «просьба».
— Это не все, — проговорила Саша, наблюдая за инспектором, который делал пометку в блокноте. — Вот список четырнадцати человек: фамилии и номера телефонов. Все они мои постоянные клиенты, вчера и сегодня побывали в кондитерской и тоже пробовали новинку. Полагаю, полиции надо связаться с ними и выяснить, не нуждаются ли они в медицинской помощи…
Иост принял из рук Саши список, мельком оглядел его и передал инспектору:
— Сделайте немедленно!
— У меня все, господин начальник полиции, — сказала Саша. — Могу я удалиться?
— Придется вам побыть в полиции некоторое время, — сухо сказал Иост.
Четверть часа спустя полицейский закончил обзванивать клиентов кондитерской «Двенадцать месяцев» и внес в протокол их свидетельства. Все они подтвердили, что пробовали в кондитерской персидскую халву, и все чувствовали себя как обычно.
Несколькими часами позже поступили результаты лабораторных анализов продуктов и готовых изделий кондитерской. Здесь тоже все обстояло нормально.
К вечеру завершили работу судебно-медицинские эксперты, производившие вскрытие и исследование погибших женщин. Они пришли к выводу, что в обоих случаях смерть наступила от пищевого отравления. Был обнаружен и непосредственный виновник трагедии — высокотоксичный яд, какого не могли иметь ни компоненты халвы, ни само изделие в целом.
Все выяснилось, когда в полицию вернулись инспектор и эксперт, побывавшие в доме, где жили покойные. Они доставили в лабораторию бутылку с остатками opaнжада и два стакана, обнаруженные ими в квартире, на столике в прихожей. В оранжаде, как и на донышке стаканов, химики сразу нашли тот самый яд. Им оказался разложившийся краситель напитка.
Руководитель расследования вошел в комнату, где находилась задержанная владелица кондитерской. Она дремала на стуле. Инспектор осторожно кашлянул и, когда Саша открыла глаза, вежливо поклонился.
— Фрау Эстер Диас, — сказал инспектор, и Саша сразу поняла, что все обошлось, — фрау Диас, вас просит к себе господин полицей-президент.
Минуту спустя Йоганн Иост принес Саше свои извинения, присовокупив, что его супруга всегда была самого высокого мнения о кондитерской «Двенадцать месяцев» и, несомненно, останется постоянной клиенткой заведения.
— Что же касается лично меня, — продолжал шеф полиции, — то я отдаю дань вашей деловой хватке, таланту коммерсанта. Кондитерская заняла ведущее положение в городе, и все это — только подумать! — за каких-нибудь полгода…
— Я приехала сюда год назад, — холодно сказала Саша. — Срок вполне достаточный, чтобы во всем разобраться и прилично поставить дело.
— Полиции известно, что вы работаете по пятнадцать часов в сутки. Конечно, это одна из причин преуспевания. Тем не менее меня смущают некоторые обстоятельства…
— Говорите, я слушаю.
— У вас в кондитерской все самое лучшее и изысканное. Я не ошибся?
— Полагаю, не ошиблись. Но что дальше?
— Дальше то, что цены в кондитерской «Двенадцать месяцев» — одни из самых низких в городе…
— Самые низкие!
— Вот-вот, — подхватил Иост. — А это означает, что вы получаете минимальную прибыль. И я рассуждаю: кому нужно предприятие, которое приносит мало дохода?
— О каких доходах вы говорите, господин начальник полиции! — вздохнула Саша. — Пока кондитерская приносит одни убытки. Да, да, только убытки. И притом немалые. Но эти убытки не неожиданность…
— Не понимаю вас, фрау Диас. Начиная дело, вы знали, что будут убытки?
— Я их запланировала.
— Запланировали? — пробормотал Иост. — Да что вы, фрау Диас! Кто же, если это нормальный человек, открывая дело, планирует не прибыли, а убытки?
— Любите вы ловить рыбу, господин полицей-президент?
— Допустим, а что?
— Тогда вам должен быть знаком термин «подкормка»… Что, требуется пояснение? Какой же вы рыбак!
— У меня три спиннинга, — обиженно сказал Йоганн Иост. — Я никогда не возвращался с альпийских озер без форели!
— А, спиннинг!.. Я о другом. В ряде стран Южной Америки люди предпочитают действовать обыкновенной удочкой. Здесь побеждает тот, кто заранее приваживает рыбу к определенному месту. Глупец будет смеяться, глядя на то, как человек сыплет в воду драгоценный корм, много корма. А умный проникнется уважением к этому рыбаку. Уж он-то знает: завтра «расточитель» будет с богатым уловом… Я поклонница этого способа добычи рыбы.
— Сколько же вы скормили «рыбам»? И когда надеетесь начать лов?
— Подготовка проведена немалая. Вы сами заметили, что кондитерская завоевала признание. Надо добавить: мы оттеснили всех опасных конкурентов. Словом, можно было надеяться, что самое трудное уже позади. И вдруг трагическое происшествие — гибель двух женщин!..
— Но вы ни в чем не повинны.
— Растолкуйте это сотням обывателей, которые видели, как женщин подобрали близ кондитерской!.. А в предприятие я вложила немалые деньги.
— Это ваши личные средства?
— Начинала своими, но они быстро иссякли. Пришлось привлечь и деньги супруга. Увы, кондитерская поглотила его взнос тоже. И это весьма печально.
— Ваш супруг скуп?
— Напротив, добрейшей души человек. Но, как он выражается, не любит швырять деньги на ветер. А по брачному контракту каждый из нас сам распоряжается собственными средствами.
— Ему надо растолковать, что дело перспективное.
— Бесполезно, господин полицей-президент. Он не коммерсант, ничего не понимает в делах. — Саша задумчиво поглядела на Иоста, будто прикидывая, как дальше вести разговор. И вдруг сказала: — Теперь я поставлена перед необходимостью подыскать надежного компаньона.
— М-да, — неопределенно проговорил Иост. — Вон как у вас все поворачивается…
Прогудел зуммер телефона. Иост снял трубку и услышал голос инспектора, которому было поручено собрать сведения о хозяйке кондитерской. Инспектор доложил, что задание выполнено.
— Очень хорошо, — сказал Иост, — очень хорошо, но это уже ни к чему… Впрочем, погодите минуту! — Он наморщил лоб, скользнул взглядом по сидевшей напротив женщине. — Вот что, зайдите ко мне через десять минут.
— Да, шеф, — послышалось в трубке.
Разговор был закончен. Иост положил трубку, в задумчивости склонился над столом. Казалось, он решает сложную задачу.
— Что же, — сказала Саша, прерывая затянувшуюся паузу, — я рада знакомству с вами, господин полицей-президент. Спасибо за доброе ко мне отношение. Надеюсь в свою очередь оказаться вам полезной. Во всяком случае, с этой минуты в кондитерской для вас открыт неограниченный кредит.
— Спасибо и вам, — проговорил Иост. — Наше знакомство должно продолжаться. Сейчас у меня возникли новые мысли. В них еще надо разобраться, и тогда, я уверен, мы встретимся. Желаю процветания кондитерской и ее очаровательной хозяйке. «Двенадцать месяцев» — очень хорошее название, фрау Диас!
