Только сейчас я заметил, что у него нет никаких колёс или роликов для передвижения. Единственная толстая ножка уходила прямо в пол и сейчас двигалась, словно по рельсам. Заметен был лишь возникающий небольшой дефект в поверхности плит в том месте, которое контактировало с основанием ножки. Кресло буквально «плыло» ко мне сквозь становящееся жидким на мгновение керамопластовое покрытие. Однако… всё чудесатее и чудесатее.
Мы расположились у одного из лабораторных столов-пультов. Хотя, я заметил, что любая горизонтальная поверхность в Лаборатории могла становиться панелью управления. По началу меня насторожила их девственно чистая поверхность. Ни тебе микроскопов, ни химической посуды. На мой резонный вопрос, где это всё, Инфа лишь загадочно улыбнулась и, взяв мою руку, утвердила пальцы на одной из панелей на столе, отличавшейся фактурой и очень холодной поверхностью. Что-то кольнуло подушечки пальцев, похожее на слабый электрический разряд.
Поверхность стола раскрылась посередине и в мою сторону выдвинулся небольшой лоток на телескопической штанге, на котором лежал тонкий обруч с тонкой паутинной сеткой для головы.
— Контакт интерфейса, — пояснила космодесантница, присаживаясь на соседний стул, — нужно надеть на голову и плотно прижать утолщения на обруче к вискам.
Стоило мне выполнить рекомендацию Термоядерной Ведьмы, как паутинная сетка стала непроницаемой спереди, прикрыв мне верхнюю часть лица, мир вокруг тут же преобразился. Ощутимо повеяло ветром игровой ностальгии. Виртуальный интерфейс здесь, на Станции «Гиперборея», был, конечно, нечета земному. Не статичный и очень умный, подчиняющийся малейшему повороту глазных яблок и даже интуитивному желанию приблизить тот или иной информационный сектор. Возможно, секрет крылся в считывании моих физиологических параметров. Задумываться было некогда.
Эволюция и даже революция во взаимоотношениях человек — компьютер была разительной! При этом я без проблем мог ориентироваться в лабораторном зале и видел Инфу, пусть и сквозь дымку интерфейса, но вполне чётко. Вот что значит половина тысячелетия! Мягкая дрожь пробежала у меня по спине. Никак не получается спокойно принять сердцем тот факт, что я одновременно в другом мире, живу и выживаю. И в то же время соприкасаюсь с настоящим земным будущим. Даже пальцы задрожали. Хотя, если вдуматься, за пятьсот лет могли бы и дальше шагнуть. Видимо, не всё так просто с прогрессом на Земле-2. Надо будет на досуге поинтересоваться их историей. Всё-таки вместе жить дальше.
— Как тебе, мастер?
— Великолепно и чертовски удобно! Что дальше?
— А дальше… в правом верхнем углу есть значок, напоминающий человеческий глаз. Концентрируешь на нём внимание, достаточного одного движения веками — закрытие глаз — и активируешь режим новичка. Дальше выбор языка и… разберёшься сам. Мои советы только помешают. Система настроена на быстрое обучение оператора. Так будет намного действеннее и интересней. Система управления всё равно не даст ничего сломать или совершить неверное действие. Любые опасные исходы для оператора или находящихся в лаборатории людей просчитываются и блокируются. О чём тут же идёт уведомление в Центр управления. Я же пока схожу, помогу Сим Ка. Грунт и камни после осыпи накрыли земляной подушкой в два метра шлюз ракетной шахты. Звёздный огонь поработает терраформером. Ну и за тобой краем глаза послежу. Как у вас говорили, не дрейфь, мастер, прорвёшься! — и звук закрывающегося шлюза оповестил о том, что я остался в одиночестве. Помощница, блин. Любительница раритетов. И пяти минут не посидела. Эх… Всё сам. Всё сам.
Время в обучающей программе пролетело хоть и напряжённо, но незаметно. Оказалось, всё гораздо проще и в то же время сложнее, чем во всех лабораториях, в которых мне приходилось работать или бывать раньше.
Главным и основным агрегатом здесь был молекулярный конвертер, скрытый от меня за панелями и плитами керамопластовой защиты. А окружающие меня шкафы и приборы лишь выполняли вспомогательную функцию контроля и хранения информации. Ну и обеспечения безопасности, конечно. Да ещё в правом дальнем углу располагался Делитель или приёмник вещества. Проще говоря, устройство, где любая материя разлагалась до атомарного состояния. Я не совсем понял, как удалось создателям стабилизировать атомы различных химических элементов. Обучающая программа таким частностям внимания не уделяла. Но в итоге я понял, что для синтеза сложных и простых неорганических и органических веществ я всегда имею запас атомов элементов всей таблицы Менделеева. Потрясающе! Но и на этом чудеса не заканчивались. Имелся законсервированный небольшой запас уже синтезированных ранее всех известных и неизвестных мне видов аминокислот, базовых ферментов и коферментов, витаминов, гормонов, медиаторов, цитокинов… список которых длиннющей простынёй пробегал перед глазами целых две минуты.
От небольшого шока у меня пересохло во рту. В такие минуты и начинаешь ощущать себя настоящим Демиургом! Да в этой лаборатории я смогу всё! Сомнения в собственной компетентности и образовании развеял раздел, где хранилось просто дикое количество рецептуры и описаний протоколов для молекулярного конвертера по синтезу сотен тысяч веществ. Очень удобный поиск по десятку разных параметров позволял найти необходимый цикл и подобрать ингредиенты за считаные секунды… Какой там Грандмастер Алхимии? Да все они, вместе взятые, на этой планете не могли и тысячной доли того, что мог бы производить здесь я…
От перечня синтезированных наборов универсальных продуктов питания я и вовсе впал в ступор. Не удивлюсь, что, посмотрев сейчас на меня со стороны, можно было бы увидеть счастливую ниточку слюны, стекающую от нижней губы.
При этом моё участие в процессе требовалось лишь на этапе простого программирования задачи для молекулярного конвертера. На уровне банального алгоритма. Дальше создание вещества происходило автоматически без участия оператора на промежуточных стадиях. Описания как в таблицах, так и в графиках могли, при желании, выдать ход процесса поминутно.
Наконец, пытаясь унять созидательный зуд в руках, я добрался до ограничительной информации. Вот тут моё настроение резко поползло вниз. Список веществ, запрещённых к молекулярному синтезу был не меньше разрешённого. Причём информация местами перекрывалась ссылками на возможность создания безопасного аналога, если вещество имело двойное назначение. Например, из знакомого мне, запрещены были любые опиаты или производные лизергиновой кислоты, но тут же выскакивало информационное окошко о более современных аналогах с центральным обезболивающим действием, не вызывающим психофизическую зависимость.
Было вполне понятно, что большинство веществ из будущего имели цифровой — буквенный индекс, так как уже в двадцать первом веке на своей работе мы применяли лекарственные расходники для МКИПов, именуемые по очень похожей системе. В запретительном списке находились помимо наркотических веществ, яды любого происхождения, химические и биологические отравляющие вещества, компоненты известных мне взрывчатых веществ и их производные… и многое другое.
Я решил проверить работу Делителя. Активировал ладонью приёмник, напоминавший большой вытянутый гроб, расположенный в углу на горизонтальной тумбе. Сгрузил туда часть барахла, почему-то постоянно накапливающегося в инвентаре. Размножается оно там, что ли? Какие-то тряпки, непарный сапог, железки неизвестного назначения, кусок подозрительного мяса вроде бы из орочьих котомок, и прочую дребедень. И запустил процесс.
Интерфейс тут же выдал простыню предварительных параметров, просматривая которые я внутренне похолодел, разглядев темпоральную кривую. Для разделения на составляющие моё барахло атомы Делитель отвёл триста двадцать семь часов времени… Охренеть. Это что же получается? Для пополнения запасов проблем нет, кроме времени… И чтобы Делитель усвоил маленькую кучку барахла нужно почти две недели! А я-то уж понадеялся, что мы сможем обойтись без закупок и поставок необходимых для жизнедеятельности и работы веществ…
