Тем не менее Лоос обновила, а, точнее, создала свой гардероб, пополнив его практичными и добротными вещами. Удобными не только для путешествий, но и для того, чтобы скрыть пристальное внимание к её живому доспеху. Богиня не раз ловила задумчивые и жадные взгляды торговцев на своём нагруднике и наручах. А приобретать ненужную славу в этом месте в планы альвы в ближайшее время не входило.

Одна из рыночных улиц привела Лоос в невзрачный магазинчик, понравившийся ей с первого взгляда своей чистотой и аккуратностью, да наличием большого навеса с благодатной тенью. Полуденное солнце в эти дни жарило немилосердно.

Хозяин, Светлый альв, был поначалу подчёркнуто холоден с гостьей, но учтиво показал все свои товары, комментируя их особенности и преимущества. Рассмотрев ассортимент, Лоос быстро догадалась о причине малой посещаемости стоящей на отшибе лавочки.

Товар у альва был знатный. Штучный! И не на всякий карман. Светлый торговал только луками и сопутствующими принадлежностями. Выросшая среди народа, для которого лук и всё связанное с ним, — не простое оружие, а часть души.

По преданию, Великий Альв явился на Землю, не имея при себе ни одежды, ни вещей. И первое, что он сделал, был лук, вырезанный из ветви дерева, росшего на берегу реки. Тетиву он сплёл из волос гривы своего крылатого коня. В те стародавние времена деревья не отличались друг от друга и не имели разных названий. Бог попросил прощения за оторванную ветвь, залечив рану, и наделил пострадавшее дерево способностью дарить силу и защиту всем, кто найдёт под его кроной приют. Так появился первый мелорн…

Тёмная почувствовала странную тоску, ей захотелось вернуться туда, в зелёные долины сурового Джордана, где маленькая беззаботная альва бегала со своим первым луком, с хохотом сбивая с одуванчиков их пушистые головки.

Едва зайдя под широкий навес, Лоос прикипела взглядом к содержимому небольшой витрины, где, красуясь идеальными линиями, застыли в строю несколько очень интересных экземпляров.

Альв, заметив реакцию возможной покупательницы, оживился, взял один из луков, на вид простой, тисового дерева, но выполненный столь искусно и со знанием дела, что сердце Тёмной Королевы невольно забилось. Погладив древко, Лоос почувствовала незаметные вкрапления пластинок из материала, очень напоминавшего рог единорога. Поначалу нахмурившись, она всё же отбросила мысль о возможном кощунстве местных альвов, решившихся охотиться на Стражей Леса.

Она и не заметила, как втянулась в увлечённый спор с хозяином, живо возражая и доказывая Светлому преимущества тех или иных деталей. Под навесом завязалась беседа настоящих знатоков. Музыкой в споре вспыхивали слова тайного для непосвящённых языка: «переклей», «составка», «стрелище», «плечо», «база», «хват», «курв», «перехват», «прикладка»…

За разговором Лоос и не заметила, как время приблизилось к вечеру. Покупатели не спешили радовать посещениями магазинчик мастера Труинна в этот день. Этим именем Светлый представился Богине, ознаменовав скупой улыбкой и коротким поклоном признание в ней родственной души:

— Мастресса, я давно не получал такого удовольствия от разговора. Вы подарили старику чудесный день, альва, — Светлый ещё раз поклонился, сдержанно улыбнувшись.

— Не стоит благодарности, мастер. Я скучаю в ожидании очень важного решения Совета Ковена, провожу время в безделье и праздном посещении рыночных прилавков, ища развлечений в изучении редкостей…

— Хм, вы впервые в Долине?

— Нетрудно догадаться, мастер.

— Простите за бестактность… но общий интерес тронул меня до глубины души. Могу ли я узнать, с дорной какого Дома свела извилистая судьба торговца? — альва заметила, как порозовели от смущения кончики ушей торговца.

— Дорной?

— Ну да…ммм…я так понял, — Светлый плавным движением руки указал на едва видневшийся из-под плаща доспех Богини, — вы жрица Тёмного Дома…

— Жрица… а вы догадливы, мастер Труинн, — Королева изобразила радушную улыбку, — я — Лоос, из Дома… Эрелинн, мой князь Гордианн, — вовремя вспомнила альва.

— О! Достойный Дом и благородная кровь! И славное имя! Кажется, оно принадлежит одной из Богинь Тёмных? — в этот раз поклон торговца был ещё более глубоким.

— Да, я здесь как раз по поручению князя… — попыталась на всякий случай отсечь лишние расспросы Лоос.

— Великий Альв! Это так печально… я знаю, что такое жить далеко от родового мелорна, — Светлый тяжело вздохнул.

— И тем не менее мастер вы заняты достойнейшим ремеслом. Ваш товар великолепен! Всё, что до сегодняшнего дня я встречала на местном рынке, не идёт ни в какое сравнение…

— Жалкие поделки ремесленников… Хм, вы льстите мне, дорна… — глаза альва яростно заблестели и румянец охватил не только его острые ушные раковины, но и щёки, — а знаете, что? Покажу-ка я гордость моей коллекции! Он, конечно, не продаётся, память от предков, но вы оцените… — Светлый на некоторое время скрылся за прилавком.

Заинтригованная, Лоос осталась, коротая ожидание за рассматриванием на полках различных видов наконечников для стрел, колец, перчаток и наручей.

Спустя довольно продолжительное время Светлый вернулся, баюкая в руках длинный свёрток из зелёного шёлка. Бережно наклонившись над прилавком, он пальцами развернул материю, аккуратно отгибая углы дрожащими руками.

Перед Тёмной Королевой лежал небольшой клееный лук без тетивы. Древесина густого медового оттенка напоминала рисунком сплетённые из травы пряди венков, что так любили одевать своим возлюбленным молодые альвы на весеннем празднике солнца. Лоос посмотрела на Труинна и Светлый кивнул, приглашая её коснуться древка.

Едва Богиня взяла лук в свои ладони, как немедленно окунулась в его грозную ауру. В Астрале древко сияло ослепительным багровым светом. Тёмная непроизвольно прикрыла правой ладонью глаза, продолжая держать лук на вытянутой левой руке.

— Вы почувствовали, дорна… — благоговейно прошептал Светлый.

— Понимаете, что… это? — Богиня Лоос аккуратно вернула лук на шёлк, пристально глядя в глаза Светлому.

— Конечно, дорна. Мой дед передал мне его в день совершеннолетия. По преданию… древка касалась рука самого Великого Альва…

— Даже если это и правда, Труинн! Не слишком ли вы опрометчивы?

— В стенах своей лавки мне ничего не грозит. А пожелавшему прикоснуться к этому луку без моего согласия я не позавидую.

— Божественный дар… можете гордиться оказанной Отцом Всех Богов честью, мастер.

— Откуда… — альв побледнел, — мастресс Лоос, кто вы?! — Светлого, как подменили. Одним движением он столкнул свёрток с прилавка внутрь магазина, а сам с каменным лицом встал, загораживая свой товар спиной.

— Успокойтесь, мастер. Не нужно мне это сокровище. Просто я хорошо могу определять божественные дары. Так уж случилось… И вам ли мне объяснять, что это мужской лук?

— Вы необычная, дорна, — Светлый облегчённо выдохнул, видя спокойно стоящую перед ним Лоос, — и всё же я не совсем понимаю…

— Я же сказала, Труинн, скука, всё от неё…

— Хм, а если вам… поупражняться? В Долине за «Гномьим приютом» прекрасное стрельбище! — расцвёл от идеи Светлый. Ему побыстрее хотелось спровадить странную и, чего греха таить, пугающую гостью.

— Пострелять? Хм, мысль не лишена привлекательности. Есть серьёзная проблема, мастер. На один из ваших достойных луков я золота наскребу, да только после таких трат жить и питаться буду уже на улице.

— Великий Альв! Да разве это проблема? Я дам вам любой из луков с этой витрины в аренду всего за несколько золотых и… слово дорны Дома Эрелинн, — мастер был сама предупредительность.

— А стрелы? — Тёмная решила ковать железо, пока горячо.

— Два колчана тренировочных, — отрезал мастер мрачнея.

— Великолепно! Сколько я должна? — Лоос трудно было скрыть нетерпение. Долой скуку!

— Десять золотых, — тон торговца не предполагал возражений.

Лоос мысленно махнула рукой. Острое желание развеяться отвратило её от дальнейшего торга. Выходя из лавки и шагая к одной из самых знаменитых таверн, «Гномьему приюту», славящейся как своей кухней, так и разнообразным весёлым контингентом клиентов, Лоос впервые за последние недели ощутила небывалый подъём настроения. Альва сразу оценила эту таверну за нескучные вечера, ибо есть в своём домике, пялясь на четыре стены, пусть и великолепно приготовленные блюда, ей перестало нравиться уже на третий день одиночества.