— Куда сядем? — непонимающе посмотрел на меня енот, но, очевидно, сообразив, что это поговорка, махнул лапой и заковылял между деревьев на юг.

Странное дело. По логике вещей енотам, как и медведям, удобнее передвигаться на четырех лапах, но Иоши этого словно не знал. Корзинку с мешком, опять же, можно не напрягаясь нести в зубах или, на крайний случай, передать мне. Можно, наконец, просто обернуться и идти нормально на двух ногах, но, видимо, так ему было удобнее. Иоши шел чуть впереди, покачиваясь из стороны в сторону, как цирковой медведь, и по скорости ходьбы ничуть не уступал человеку.

Вокруг шумел густой смешанный лес. Я не очень разбираюсь в породах деревьев, но по ощущениям — словно вернулся назад, в Подмосковье. Высоко в кронах перекрикивались на разные голоса птицы, в траве шуршала какая-то звериная мелочь, порхали между деревьев огромные бабочки, громко стрекотали кузнечики. Пару раз в пределах видимости мелькали заячьи уши, а на небольшой поляне мы встретили настоящую рыжую лису, которую Иоши по какой-то причине обругал прошмандовкой.

Светло-рыжая, размером с небольшую собаку лисица стояла на краю поляны, глядя на нас с большим любопытством и даже не пыталась никуда убежать. Не знаю уж, чем она так насолила тануки, но меня скорее интересовало другое.

— Слушай, а ты не боишься, что тебя люди в таком виде обнаружат в лесу? — поинтересовался я, как только мы вышли на широкую тропу. — Тут же полно народа в округе!

— Да не то чтобы боюсь, — пожал плечами енот. — Но не хотелось бы мне с ними встречаться. А то ведь достанут своими глупыми просьбами.

— Это какими?

— Разными, — поправив шляпу, вздохнул Иоши. — Но, в основном, или саке им свари, или дай подержаться за яйца.

— За яйца?! — поморщился я. — Это как?

— Как, как… — буркнул енот. — Как обычно — руками… Люди считают, что если потрогать мошонку тануки, то до конца года им будет улыбаться удача.

— Что, в самом деле? — хмыкнул я и посмотрел на енота. — Вот так, прям, и будет улыбаться?

— Не знаю, как там на самом деле, но у меня от этих «прикосновений» удача-то как раз и уходит, — косясь на меня с опаской, обиженно пояснил енот. — Они словно её забирают, понимаешь? Так что…

— Э, э! Успокойся! — сообразив, куда он клонит, покачал головой я. — Мне твои яйца без надобности! Я и свои-то не сказать чтобы часто трогаю, а чужие и даром не сдались, так что можешь не париться.

— Да я вообще никогда не парюсь, — озадаченно хмыкнул енот. — Мне и реки, чтобы помыться, хватает.

— Париться — это значит заморачиваться или переживать, — пояснил я, кляня в уме трудности адаптации. — В общем, у нормальных пацанов не принято щупать чужие мошонки, а удачи мне хватит и так.

— Вот и хорошо, — заметно успокоившись, оскалился Иоши. — Не, так-то мне, конечно, не жалко…

— Проехали! — оборвал я эту скользкую тему. — Лучше расскажи мне о Духе горы. Что этот ками из себя представляет, и за что он убил асура?

— Да откуда же я знаю? — удивленно пожал плечами енот. — Я же его ни разу не видел. Просто спросил у него разрешения, а потом почувствовал, что Хозяин горы не против поручить мне эти три деревеньки и ту часть леса, по которой мы идём. Что же насчёт асура… Меня в то время здесь ещё не было, но для убийства этих тварей не нужно причин. Ни людям, ни нормальным ёкай, ни даже ками. Если асуры раньше держали людей как скот, то после изгнания за горы они лелеют надежду о возвращении и полном уничтожении человечества. Даже Сэт с его ненавистью к живым не так страшен, как эти твари! Владыка не может покидать Нижний Мир, а асуры здесь жили с зари времен.

— А то место, куда мы идём, ты его чувствуешь, или как?

— Могилу асура чувствует большинство обитателей леса, — опустив взгляд, буркнул тануки. — Люди туда не ходят, а я иногда бываю, но близко не подхожу. Да ты сам все поймёшь, как только увидишь.

Тропинка уводила вверх, но идти было легко, и примерно за пару часов мы добрались до большой поляны, посреди которой лежала груда серых камней. То, что мы на месте, стало понятно по одному только виду пожухлой травы и полному отсутствию живности. Камни тоже будто сложили специально, а само это место сильно диссонировало с окружающим лесом. Словно кто-то распылил здесь пару цистерн кислоты или ещё чего-то похуже.

— Вот… Это началось вчера днём, — остановившись на краю поляны, Иоши кивнул на траву и озабоченно посмотрел на меня. — Если не остановить…

— Надеюсь, камни двигать не нужно?

— Нет, — покачал головой енот. — Кости асура лежат на земле, чуть правее этих булыжников.

— Ясно, — кивнул я. — Ну, пошли тогда? Чего стоять?

То, что тут нечисто, я почувствовал, сделав первый шаг на поляну. По ощущениям, словно ступил в другой мир. В лицо пахнуло вонью аммиака, дышать стало чуть тяжелее, почва под ногами стала заметно тверже.

Следуя указанию, я принял правее и направился к куче камней. Иоши понуро побрел следом. Судя по поджатым ушам и обеспокоенному виду, енот отчаянно трусил, но все равно не отставал ни на шаг.

Сам я тоже испытывал легкий мандраж, как это бывает, когда впереди неизвестность. Впрочем, несмотря на отвратительное предчувствие, я ни секунды не сомневался в правильности принятого решения. Если быть совсем уж откровенным, то меня мало заботили местные крестьяне, которые могли как-то там пострадать. Я слишком недолго здесь пробыл и до сих пор не отделался от чувства, что все они являются декорациями фильма о средневековой Японии. Нет, Кенджи, Аки, монахов и даже тех дураков на дороге мне, конечно, было бы жаль, но дело тут совершенно не в этом.

То дерьмо, что лежало возле камней, было как-то связано с парнем, в теле которого я сейчас пребывал. И если не мне, то кому ещё ответить по его счетам? Да, мне совершенно не хочется становиться тем, за кого меня принимают, но и отказываться от этого я тоже не собираюсь. Судьба… Она ведь все равно тебя найдёт, и лучше встретить её во всеоружии.

Кости асура лежали возле большого голого валуна, частично присыпанные землей и мелкими камушками. Судя по размеру и форме, их обладатель на человека не был даже похож, а особенно доставлял череп. Полукруглый, с двумя рядами мелких зубов и перекрещивающимися клыками. Кости — слишком длинные и тонкие, рёбра, наоборот — широкие, а из позвонков торчат короткие кривые шипы. Судя по всему, этот непонятно кто передвигался на двух ногах и был выше меня примерно на голову. Из вещей сохранились только обрывки кожаных ремешков и засыпанный землей мешок из непонятного потрескавшегося материала. Небольшой, размером с подсумок, с двумя потемневшими пряжками и иероглифом на боку. Интересно… Но трогать его пока что не стоит. Вот закончим тут все дела и тогда поглядим, что там внутри.

— Ну и чего? — я положил ладонь на рукоять меча и вопросительно посмотрел на Иоши. — Можно рубить?

— Ты что?! — тануки испуганно округлил глаза. — Мне же нужно еще подготовиться!

— Как скажешь, — пожал плечами я и, усевшись на небольшой камень, стал наблюдать за приготовлениями.

С сомнением окинув взглядом площадку, енот достал из мешка небольшой коричневый коврик и, расстелив на земле, выставил на него три небольшие бронзовые курильницы. Точно такие же я видел в святилище Каннон и поэтому знал, что они из себя представляют. Насыпав в курильницы щепок, Иоши принялся разжигать огонь, и, пока он возился с огнивом, я снова посмотрел на присыпанный землей мешок.

Странное какое-то чувство… Несмотря на ту мерзость, которая висела в воздухе над поляной, я чувствовал, что от этого мешка чем-то фонит. Жутким и в то же время каким-то родным. Словно огромный страшный пес, лежащий на пороге твоего дома. Защитник, который, не задумываясь, отдаст за своего хозяина жизнь. Я потряс головой, отгоняя наваждение, и собирался уже посмотреть, что там лежит, когда Иоширазвел наконец свой огонь.

С опаской поглядывая на кости, енот расставил курильницы вокруг черепа твари так, чтобы они образовали правильный треугольник. Затем вернулся к сумке, вытащил из нее небольшой мешочек и, развязав его, посмотрел на меня.