— Будто я тут один проклятый, — усмехнулся Марбелл. — Голос у вас прорезался, мессир герцог — кто бы мог подумать, что вы такой громкий…

— Ты, урод! — начал старший сын Наджела, но его перебил канцлер.

— Прекрасные мессиры, — сказал он строго, — оставим пустяковые счёты. Места в Совете распределить ещё успеется — сейчас надо говорить о главном. Мы все хотели выслушать мессира Шепфорда, который загнал лошадей ради государственной пользы.

Опальный камергер Бриана, сухая мумия, знающий, очевидно, чересчур много, поднялся на самом дальнем конце стола: он сводил счёты и, похоже, был единственным, кого не занимал собственный статус.

— Они приехали в Малый Замок вечером, затемно, — сказал он с отвращением. — Король, а с ним два щенка, один — с клеймом ада, и девчонка из Златолесья. Их сопровождали златолесские солдаты. Они собирались устроить в подвале Малого Замка какой-то адский обряд — проклятый собирался, даже не скрывал, по приказу короля, само собой. Я останавливал, но меня не послушали. Я поехал сообщить обо всём мессиру Дамьену, честному и верному человеку — и весь этот кошмар застал меня в дороге. Не знаю, что они сделали — но ведь всем очевидно, что ничего хорошего. Призывали демонов, ясно.

Не сомневаюсь, что ты хорошо осведомлён о том, как призывают демонов, подумал Марбелл.

— Король, призывающий Те Самые Силы, может быть низложен, — торжественно изрёк Наджел. — Мы как высшая знать Святой Земли…

Его перебил громкий и бесцеремонный хохот Марбелла.

— Прекраснейший мессир, пощадите! — взмолился некромант, — уморите со смеху! Не рассказывайте сказок хотя бы членам Совета! Вся Святая Земля, до последнего нищего на базаре, знает, что договор с адом заключил ещё покойный Бриан, а Алвин после того договора и сам был демоном — ему и заключать-то ничего не надо! Такие вещи крайне тяжело скрыть — они сами собой вылезают, как шило из мешка…

— Да как вы смеете! — возопил Наджел в негодовании, столь же праведном, сколь и фальшивом. — Если даже это и так, то моя семья понятия об этом не имела! Никто из моего рода не стал бы служить демону!

— И я не знал, — бухнул маршал и вызвал у Марбелла новый приступ веселья, а у Совета — новый приступ негодования.

— Хватит, мессиры! — рявкнул Дамьен, очень понравившийся Марбеллу в этот миг. — В наивность будем играть потом. Некромант здесь для того, чтобы прояснить положение дел. Жив ли король. Что ждёт королевство. Что именно это был за обряд. В конце концов, он эксперт по части грязных дел, а любой из аристократов может лишь смутно догадоваться и довольствоваться слухами. Сделайте милость, Марбелл, отнеситесь к своей роли серьёзнее.

— Да уж куда серьёзнее, — усмехнулся Марбелл, чувствующий неодолимое желание положить ноги на стол. — Конечно, я знаю. Большую часть того, что надо знать, по крайней мере. С чего начать?

— Алвин вызывал демона? — спросил Наджелов сынок.

— Нет. Он, хоть и бездушный, но простец, сознательно общаться с адом не способен. Демона вызывал мальчик, которого в храме подстрелили люди Холана.

— Зачем? — спросил Дамьен. По тону чувствовалось, как сильно его интересовал этот вопрос.

— Расторгнуть договор, — Марбелл пожал плечами. — Разве не очевидно?

Наступила гробовая тишина. Совет переваривал информацию, пытаясь решить, как к ней относиться. Марбелл молчал и ждал.

— Душу вернуть? — спросил маршал. — Так в чём беда?

Его тут же заткнули и пригвоздили к месту убийственными взглядами.

— Король жив? — спросил Наджел, которому было заметно не по себе.

— Который? — спросил Марбелл беззаботно. — Благой — жив, очевидно, что ему сделается. Для адских сил он неуязвим, другое дело — для людей… Алвин — не знаю. Душа — штука опасная. Не представляю, как на него подействует… Но хоть один король да жив, точно. А может, и оба — чем ад не шутит.

— А зачем стране два короля? — тихо спросил прокурор.

— Тем более, таких! — громогласно дополнил Наджел.

— Каких «таких», драгоценный мессир? — ласково спросил Марбелл. — Не от мира сего? Так ведь демон вас устраивал, не так ли? Или вы принципиально против благого?

— Ладно-ладно, — перебил старший сын Наджела, чьё имя Марбелл никак не мог вспомнить. — Святая Земля обнищала вконец, на пороге войны, казна пуста — всё это демоновы проделки, фактически преступление. Алвин должен быть низложен, адской твари на троне Святой Земли не место. А кто этот «благой» — ещё надо прояснить. Уверен, что ловкий самозванец. Всё это — объявить народу, лжекоролей — арестовать и судить обоих. Логично, батюшка?

Герцог Наджел важно кивнул. Совет одобрительно молчал.

— Мой ребёнок родится со дня на день, — сообщил Наджелов сынок. — По приметам и знамениям выходит, что будет мальчик. Чистое безгрешное создание, которое будет представлено Господу в храме Святой Розы — а никто из нас на власть и не претендует…

— Я так и думал, — сказал Марбелл. — Как всё это весело, в сущности… Служить демону — выгодно, чего уж. Душа королю только мешает, как милейший мессир Дамьен как-то сказал — что ж, верно. Я сам пытался Алвина отговорить… грешен, надеялся, что доживу до его естественной смерти — не заживаются бездушные-то — и подниму его в качестве Того Самого. Настоящего. Вот тогда бы был король — всем королям король, навечно, а того, что я бы получил с этой операции, вам, простецы, даже не представить. Вы бы для него кормом были, плесень.

— В-вы… — заикнулся Наджел, но осёкся под взглядом некроманта. Остальные молчали, и глаза у Совета были, как блюдца.

— Да, — покаянно продолжал Марбелл. — Не вышло. То-то мне порой казалось, что в Алвине что-то человеческое теплится, еле-еле, но всё-таки… ну и всё. С душой — конец ему, ясное дело. Своей истинной силы он так и не узнает, бедняга. Теперь ад ему не защита, а Господь — когда он кого спасал? Вы его теперь живьём сожрёте, прекрасные мессиры, тут и гадать не о чем. Жрите — но без меня. Я уезжаю. Я, мессир Дамьен, свой гонорар отработал — ничего не утаил. А вы, мессир, как вас, — обратился он к сыну Наджела, — сходите на Бриана посмотреть, пока его готовят к похоронам. Сходите, интересно. И поучительно…

— Сжечь бы тебя, сволочь, — сладострастно и мечтательно прошипел Наджел.

— Монахи заняты, — хмыкнул Марбелл и поднялся, но тут в Зал вошёл лейб-шпион, явно подслушивавший за дверью и выжидавший подходящую минуту.

— Не спеши, некромант, — сказал он, улыбаясь. — Не стоит.

— О, Холан, ты опять? — удивился Марбелл. — Да отвяжись ты от меня, пристал, как репей…

— Вы, мэтр Марбелл, в Междугорье собрались? — спросил Холан весело. — Вам там обрадуются. Вы ведь украли из фамильного склепа труп юной баронессы Агнессы Междугорской, что-то алхимическое сделали с этим бедным телом и возите его с собой. В сундуке. Для гнусных удовольствий, надо полагать. От чего она умерла, кстати?

Марбелл глотнул воздух ртом.

— Ты рылся в моих вещах…

— О, да, я рылся, — ещё веселее продолжал шеф Тайной Канцелярии. — Скажи слово, шевельни пальцем, убей меня или хоть попытайся — и история твоих похождений будет известна всему Северу. Я позаботился. Тебя затравят, как оленя. Как перспектива?

— Ты мог бы сказать всё то же самое с глазу на глаз, — медленно сказал Марбелл, с трудом взяв себя в руки. — Теперь разболтает кто угодно, любая титулованная мразь из Совета…

— А ты веди себя любезно, — улыбнулся Холан. — Не заводи врагов, будь почтителен. Ты — отличный алхимик, да и услуги некроманта могут понадобиться… новому государю… тебе могли бы простить мелкие шалости.

Марбелл взглянул на канцлера: канцлер благостно улыбался.

— Ладно, мессиры, — сказал Марбелл кротко. — Ошейник вы на меня надели. Как я забыл: при дворе Святой Земли можно воровать золото пудами, убивать не возбраняется, даже приветствуется, грехи помельче и вовсе не в счёт — но, чрево ада, ни в коем случае нельзя иметь необычные наклонности в постели. Убивать живых девиц куда предпочтительнее, чем любить мёртвую…