В других регионах так же предпринимались огромные усилия в этом направлении, поощрялось и приусадебное земледелие. Но, страна оказалась в полной зависимости от поставок продовольствия из стран Объединенных наций. Ленд-лиз обеспечивал как Действующую армию, так и часть населения, в основном, работающих на оборонных предприятиях. Для успешного сбора урожая осенью сорок третьего впервые были использованы воинские части, не задействованные непосредственно в боевых действиях. На все заводы, включая и авиационные, пришла разнарядка: выделить не менее 25 % штатной численности, плюс автотехнику, для помощи селу. В приказе двумя отдельными строками были перечислены номерные КБ и комитеты, которые освобождались от этого. В этом списке мы обнаружили и «свои» номера. То есть, Верховный этим подчеркнул первоочередность нашей задачи. Так как изменения в «Х-ХМ» коснулись только корпуса и части системы наведения, то отстрелявшись двумя ракетами по радиоконтрастной цели, мы перешли к составлению таблиц поправок для стрельбы по «площадям». С помощью перестановок навигационных станций «Декка» и «Лоран-А» подбирались углы входа и высоты, при использовании которых будут достигнуты минимальные отклонения. Здесь следует отметить работу англичан в этом направлении. Имея «хорошие» отношения со Швецией, они добились создания над западной частью Балтики, северным и западным побережьем Германии устойчивых зон приема этих РНС. Судя по всему, они использовали для полетов какие-то новые приемо-индикаторы на своих бомбардировщиках, отличные от судовых, но никому не предоставляли карт с нанесенной сеткой разности. Эти карты у них числились в «secret-list», но ГРУ, каким-то образом, сумело добыть черно-белые снимки всего комплекта. Их расшифровали, пришлось туда самолетик сгонять с приемо-индикатором, чтобы разобраться с цветами гипербол. А американцы сами притащили под Полтаву свой «Лоран-С», там добыть карты удалось абсолютно легально. Но, если американцы и англичане использовали их только для обсерваций, то нам пришлось создавать «микро-Декку» и такой же «Лоран». Несмотря на мизерный объем памяти, я сумел втиснуть в вычислитель алгоритм корректировки курса по этим замерам. Толку от этого было не слишком много! СКО было огромным, а мощность не превышала 250 килограммов в тротиловом эквиваленте. Так что, эту эпопею мы прекратили впоследствии, когда убедились, что без подсветки стрелять абсолютно невозможно. Уровень инструментальных ошибок всех приборов управления не мог обеспечить необходимую точность. Но, поломать голову было интересно! Еще продолжая работу над этой проблемой, мы доложились Сталину, что готовы провести войсковые испытания ракет по кораблям и судам противника. Я считал, что это «обрадует старика»!

– Ми считаем, что проведенных испытаний пока достаточно. Нет никакой необходимости преждевременно демонстрировать возросшие ударные способности нашей морской авиации. Что сделано вами для расширения номенклатуры целей?

– Можем попасть в квадрат три на три километра гарантировано, без использования головки самонаведения. С ней – с вероятностью 45–65 %% попасть по слабоконтрастной цели, для высококонтрастных целей вероятность близка к 90 %. Большего выжать из системы не удалось.

– Мы же выполнили вашу просьбу добыть карты союзников! Пачему такая низкая точность?

– На последнем этапе требуется управление по телевизионному сигналу. – Я чуть не ляпнул «лазерному», но вовремя придержал язык. Их-то еще нет. – Товарищ Сталин, в те радионавигационные системы, которые используют союзники, заложены куда большие ошибки. То, что вдвое удалось сократить СКО, это очень хороший результат. В идеальных условиях, используя данную систему и «Лоран-С» можно получить 100 метров отклонения. Осколками уже зацепим. А так, площадь поражения у нашей ракеты мизерная. Она предназначена для уничтожения кораблей и радиоконтрастных целей. Там точность выше. И уклониться от этих ракет пока никто не может. Ну и плюс ко всему, эти цифры для дистанции в 800 – 1000 километров от точки пуска. Три и тысяча – вполне прилично.

– Оно, конечно, прилично, но совершенно недостаточно для конкретных целей!

– Я понимаю, товарищ Сталин, но что есть, то есть.

– Что с самолетом?

– Готовность планера ориентировочно к 1-му – 7-му декабря. Двигатели встанут на испытания где-то 20 – 25-го ноября.

– То есть, Поликарпов отстает?

– Нет, мы отстаем на сто часов. Но резерва по времени у нас больше нет.

– Сколько ракет будет готово к этому времени?

– Около 300. Но, товарищ Сталин, самолет-то еще не взлетел! Сколько будут идти испытания я не знаю.

– Мы, как всегда, опаздываем. Нам требуется, чтобы самолет полетел до начала декабря. Предстоит одна важная встреча, к этому времени мы должны быть готовы. Быть во всеоружии. Вы меня понимаете?

– С одной стороны: «да».

– А с другой?

– Торопливость нужна при ловле блох.

– Ставки слишком высоки. Есть сведения, что наши «союзники» предпринимают сепаратные переговоры с немцами.

– К этому давно идет. Они не успевают развернуться к тому моменту, когда Германия окончательно будет ликвидирована, как военная сила, Советской Армией. А что за «конкретная цель»? Если у меня будет, хотя бы, три-четыре дня для подготовки, то найти способ для ее 100 % поражения не так уж и сложно. В Европе, по меньшей мере.

– Ну, по сведениям нашей разведки, в одной нейтральной стране…

– Мне координаты нужны, товарищ Сталин, чтобы всю нейтральную страну в пепел не превращать.

– Такой возможности у нас нет! Я – про превращение в пепел. – Сталин открыл ящик стола и разложил карту на столе. Это был план города Лозанна. – Вот здесь вот, в этом доме проживает господин Аллен Даллес, резидент управления стратегических служб США.

– Если это – конкретное место, то оно очень удобно, двух ракет хватит, чтобы там никого и ничего не осталось.

– Как сделать так, чтобы не пришлось оправдываться за содеянное?

– Собрать эти ракеты из немецких комплектующих, товарищ Сталин, и проследить за тем, чтобы сборка велась без общепринятых клейм и надписей. То есть, всю начинку снабдить немецкими маркерами. У меня есть место и специалисты, которые могут собрать эти изделия, не привлекая внимания остальных рабочих и инженерный состав завода: экспериментальная мастерская.

– Насколько нам известно, основные переговоры назначены на 28 ноября. В этот день там соберутся руководители заговора против Гитлера, британские и американские представители. Все подготовлено американцами, но подписывать будут англичане. В тот же день, в другом месте, будут встречаться лидеры трех стран. В случае удачи переговоров, нам объявят ультиматум: остановиться на достигнутых рубежах под угрозой блокирования Ленд-лиза. И не говорите мне, что без них справимся, генерал. У нас критически мало продовольствия, и его поставки сокращаются.

– Тащ Сталин. Нескромный вопрос: до июня протянем?

– До июля запасов продовольствия хватит.

– Есть возможность срочно заказать в Канаде зерно? С поставкой в этом месяце.

– Зачем?

– На семена.

– Вот мне интересно, генерал, вы что: семи пядей во лбу? У меня на столе лежит отчет нашей академии, что канадские сорта зерна в наших условиях дают более низкие урожаи, чем селекцированные у нас.

– Совершенно согласен с ними, товарищ Сталин, но если их высадить озимыми в Северном Казахстане и на прилегающих территориях, то в июне будем с хлебом. Широта одинаковая, а сорта Канады – засухоустойчивые.

– Там инфраструктуры нет! Там нет людей, транспорта, элеваторов и тракторов!

– Зато Омск выпускает танки, которых на фронте сейчас даже слишком много. А само зерно – бесплатное. Все остальное – вахтовым методом и с привлечением труда военнопленных.

– Это – авантюра!

– Согласен! А есть другой выход?

Сталин молчал минут десять. Затем предложил вернуться к обсуждаемой теме: Лозанне. Приказал немедленно заняться изготовлением ракет из немецких комплектующих.