– Пускайте.
Ракета пошла, быстро набрала высоту цели и перешла в горизонтальный полет. Дальше все зависело только от головки самонаведения. Я волновался, как первоклассник. Это – моя собственная разработка. Никто такие ни здесь, ни в мое время не делал. У ракеты не было собственного локатора, но стояла пассивная система на отраженный от цели сигнал, то есть радиопрозрачный колпак не давал возможности поставить отработанную кумулятивно-осколочную голову. Сделал боеголовку наподобие «Бука», с круговым разлетом, а это резко уменьшает количество элементов на площади поражения. Подрыв, мы с Петром даже глаза закрыли. Вокруг вопли! Попали! Самолет перешел в неуправляемое падение.
Всех причастных вызвали в Кремль, причем их оказалось много больше, чем разработчиков. Совещание проводили в кинозале Большого дворца. Оказывается, все эти комиссии, и лично товарищ Новиков, оказали огромное влияние на конструкцию ракеты и аппаратуры наведения. Блин, а мужики и не знали! Ни одну заклепку не переставили. Плюс, оказывается, мы нарушили все нормы, приказы и распоряжения ЦАГИ, НКАП, НИИ ВВС и Политбюро ЦК ВКП(б), так как не внесли в план производство этой ракеты. Инициатива – это хорошо, но она должна быть наказуема за самоуправство. В общем, количество желающих примазаться просто зашкаливало. Все хотели заполучить в руки этот проект и деньги на его развитие. Большие деньги. Дело было в том, что ракетный самолет, как его обозвали в ЦАГИ и НКАПе, установил кучу рекордов. На большую часть из них установлены международные премии, все рвались «поучаствовать», и были решительно настроены подать заявки на эти рекорды в ФАИ. Для этого они приволокли к Сталину новый проект, в котором к нашей ракете приделывается посадочная лыжа, пусковое устройство называется «катапультой», а вместо боевой нагрузки и приборов управления туда сажается «смертник».
– Здесь речь идет не о скорости звука, а гораздо выше. Выпрыгнуть из машины никому не удастся. Второй момент: двигатель у нас охлаждается топливом, которого достаточно мало и на определенном участке полета происходит запланированный взрыв.
– Переделать охлаждение.
– Невозможно, сплавов, способных держать такую температуру, у нас нет, двигатель Березняка мы переделали, в качестве металла сопла использовали турбины нагнетателя «Мерлин ХХ», благо что таких двигателей от «харрикейнов» великое множество и они бесплатные. Еще один момент: на скоростях ниже определенного предела этот двигатель не работает. Его невозможно использовать для посадки. Это – прямоточные двигатели, и практически любой маневр, кроме очень плавного, ведет к помпажу двигателя. У нас на автопилоте стоит вычислитель, который ограничивает углы рулей в зависимости от скорости полета. А человек подобного вычислителя не имеет. У нас была задача: управляемая зенитная ракета. Задание практически выполнено, но ракета получается слишком дорогой. Применять ее на фронте не имеет никакого смысла. Это – опытный образец, и предстоит пройти огромный путь, прежде чем сумеем наладить их производство. Нам требовалось доказать, что создание подобной машины реально. Она летает и может попадать по противнику. Наведение сработало, боеголовка смогла поразить цель, оператор четыре раза смог вмешаться в наведение и внести коррекцию в ее траекторию. Все остальные предложения – от лукавого. Для самолета требуются другие двигатели. ПВРД для этого не годится.
– А планер?
– Планер может быть использован, тем более что нам удалось решить проблему тяжелого носа. Можно прямо сказать: ракета управляется на любых скоростях движения. Звуковой барьер мы преодолели.
– Где взяли профили для этого? Ведь мы не имеем возможности продуть такую модель, – задал вопрос начальник ЦАГИ Сергей Николаевич Шишкин, незадолго до этого вернувшийся в Москву. Он и был инициатором проведения «атаки» на группу разработчиков.
– За счет анализа поведения самолета БИ. Константин Груздев, командир 18-го ГвИАП, был руководителем группы испытателей самолета БИ-1. Он рассказал о возрастающем давлении на ручку при увеличении скорости. То же самое происходит во время пикирования на самолетах с профилем Clark YH. Поэтому было принято решение использовать S-образный асимметричный профиль NACA-2R2-12, так как применена бесхвостая схема с элевонами, что позволяет значительно увеличить площади рулей высоты.
– А если поставить на эту машину наши ЖРД? – спросил генерал Королев, неизвестно как оказавшийся в Кремле. Он же должен был «сидеть»? Впрочем, пути господни неисповедимы.
– А вы их дросслелировать научились?
– Нет. Но есть вариант с использованием двух двигателей, то есть четырех. На старте работают все четыре, а затем только два малых.
– Я, вообще-то, никого не останавливаю в экспериментах, но наша группа сажать человека в ракету не будет. Эта ракета предназначена для другого. Она летает. Все остальные предложения лично мною рассматриваться не будут. Для самолетов необходим другой двигатель. Прототип мы сделали. Вот сам двигатель, а это фильм, как его изготовить.
Дело в том, что я «подрабатывал» в девяностые, когда денег в армии и на флоте не платили, и изготавливал реактивные двигатели для авиамоделей. Станочный парк в Ненёксе был большой. Сами рабочие колеса брал обычно с разбитых автомобилей. Была у меня книга Томаса Кампса «Modellstrahltriebwerk» (Модельный реактивный двигатель), с чертежами и расчетами для двигателей модельного ряда KJ. Сам тоже руки и голову приложил, плюс доступ был к ракетной свалке. Хорошие движки получались. За каждый можно было получить от 2500 до 5000 «убитых енотов», правда, продавались они достаточно редко. Времена были тяжелые, богатенькие буратино и их дети мало интересовались моделированием. Здесь я взял нагнетатель с того же «Мерлина ХХ», с аксиальной турбиной и радиальным компрессором, и сделал первый образец с тягой 56 килограммов. Второй образец имел вентилятор и диагональный компрессор, и ту же самую турбину. Он был двухконтурным, с коэффициентом 3,5. Тяга была уже больше: 120 кг. Два таких двигателя по 120 кг мы использовали для летных испытаний модели нашей ракеты. Показали фильм, в котором был снят процесс изготовления, балансировки, сборки, пусковых испытаний и регулировки двигателя. Затем монтаж их в корпусе радиоуправляемой модели ракеты, с упоминанием того, что подобное моделирование значительно удешевляет и ускоряет процесс создания основной продукции. Что все изготавливается в строгом соответствии с чертежами в масштабе. На ней отрабатывается все, поэтому обошлись всего тремя пусками, один из которых был боевым.
Несмотря на свое присутствие, Сталин на этом совещании практически не выступал, сидел, смотрел и слушал. Что-то помечал в своем блокноте. В заключение, не упоминая имен, поблагодарил коллективы создателей опытной зенитной ракеты, добавив при этом, что это большой задел на будущее. На следующий день он приехал на завод сам. Походил по цехам, побеседовал с рабочими, просмотрел журнал заводских испытаний, попросил показать полет реактивной модели. Увидев, что их две, разных, одна имела шасси и взлетала-садилась по-самолетному, а вторая использовала парашютную систему, задал вопрос:
– Почему вы вчера не сообщили о том, что у вас есть самолетный вариант, и не показали посадку этой модели, а только парашютный способ приземления. Пачему ви отказались строит такой самалет? – последние слова он произнес с довольно резким акцентом.
– Потому что летчик такой машины не сможет ее покинуть в случае необходимости. Требуется катапульта, чтобы это сделать. Будет катапульта – будем делать и летать. Специально заострил вопрос о производстве турбореактивных двигателей. В фильме, если вы помните, отдельно говорится и показывается, что лопатки у турбины красные от нагрева, и что этого допускать нельзя. На маломощном двигателе, вроде этих, из-за малого диаметра, очень сложно сделать систему охлаждения лопаток. Во всех остальных случаях это придется делать. Искать новые материалы, заменять сталь и дюралюминий на титан с никелем, делать лопатки съемными и полыми. За те четыре месяца, которые прошли с момента перевода меня сюда, этого не сделать. Сделали то, что смогли, и это не серийный, а опытный образец. Так сказать, заявка на будущее. Вы сами говорили об урановой бомбе, товарищ Сталин. Эта ракета делалась против самолета-носителя такой бомбы. В этом случае ее производство оправдано.
