Вот тут-то и проявляется главный и обычными методами неискоренимый дефект классической демократии.

Для примера рассмотрим, например, токаря. Или слесаря, или даже разнорабочего. Бывает так, что он уходит в запой? Увы, да, и не так уж редко. Могут его за это уволить? Вполне.

Возможна ли ситуация, когда на заводе установили новые станки и не все токари смогли на них переучиться? Да. И что происходит с теми, кто не смог? Их в лучшем случае переводят в подсобники, а то и вовсе сокращают.

Фантастична ли ситуация, когда выясняется, что подсобный рабочий настолько туп, что не может даже нормально таскать кирпичи? Нет, случается и такое. И никого не удивляет, когда такого дебила выгоняют.

А теперь попытайтесь припомнить хоть один случай прекращения кем-либо депутатских полномочий по причине выдающейся профессиональной некомпетентности – когда избранник вообще не умеет ничего, кроме как болтать не по делу и пилить бюджет, да к тому же еще пьет и прогуливает заседания. Могу сказать, что ничего у вас не выйдет. Если кого-то и лишают депутатства, то исключительно за то, что он потерял страх и начал хапать так, что это стало заметно не только его коллегам по законотворчеству (они-то, как правило, все знают, но молчат), но даже простым избирателям. Так вот, если этот субъект еще и не делился или, тем более, позволял себе идти против интересов тех, кто пропихнул его наверх, то тогда и только тогда он может вновь стать простым гражданином или даже вовсе зэком. Причем с депутатами на фоне президентов дела обстоят еще более или менее терпимо. Но может кто-нибудь привести пример импичмента первого лица по мотивам профессиональной непригодности или просто запойного злоупотребления? Вот то-то и оно. Хотя, с моей точки зрения, подобное куда хуже для государства, чем мелкие недостатки типа оральной невоздержанности или каких-то там уотергейтов.

В результате, проскочив избирательную кампанию, народные избранники потом чувствуют себя спокойно аж до следующих выборов. За это время они, как правило, успевают или наворотить, или наворовать более чем достаточно. Или и то и другое, если есть избыток энергии.

В общем, по моему скромному мнению, ни на роль государственной власти, ни на роль ее конкурента демократия ни в каком виде не годилась совершенно. Самое большее, что можно ей позволить, – делать перед глупыми избирателями вид, что это именно она тут всем управляет, а заодно и является оппозицией самой себе. Ну и веселить подобным образом действий тех, кто поумнее.

Разумеется, совсем без какого-либо участия народа в государственных делах не обойдешься. Я это понимал и всемерно поощрял в том самом народе стремление к эпистолярному способу поддержания справедливости, то есть по мере сил развивал культуру доноса. И, хотя тут были достигнуты определенные успехи, на роль конкурента государственной власти это общественно-политическое явление не тянуло. Максимум, с чем его можно сравнить, – это с прыщом на заднице, создающим определенные неудобства при возлежании на лаврах.

Однако когда я более или менее вник в проблему, меня посетила мысль. Ведь чему нас учит марксизм-кисинизм и, кажется, еще и Гегель до кучи? Тому, что развитие идет по спирали. И значит, общество периодически возвращается к тому, что оно уже когда-то проходило, но только теперь уже на более высоком уровне. Поэтому не пора ли вернуться к религии? Или даже религиям, каши маслом не испортишь. Разумеется, не пуская их возникновение и развитие на самотек, как это было в темном прошлом. Ведь сейчас у нас есть прекрасные примеры четкой работы выпускников духовного факультета высшей спецшколы ДОМа. Одна только секта Свидетелей Второго Пришествия, за последние пять лет очень неплохо развернувшаяся в Штатах, чего стоит! Нет, не зря в свое время ее основатель, ныне известный под именем отец Плутоний, первым получил красный диплом.

Правда, пока все наши религиозные новации шли на экспорт, ибо, как известно, опыты надо ставить на мышах, а в крайнем случае – на обезьянах. Но, кажется, пора переходить к следующей стадии.

Я нажал кнопку связи с дежурным секретарем.

– Алеша? Будьте добры, узнайте, когда защита диплома у студента вечернего отделения духовного факультета спецшколы Григория Ефимовича Распутина.

Когда-то совсем давно, еще в том мире, где в конце концов взорвался супервулкан, молодой Дюваль читал, что человек в полном одиночестве жить не может. И что Робинзон Крузо на самом деле прожил бы на своем острове всего года три, а потом благополучно свихнулся бы. Однако теперь бесспорность данного тезиса вызывала у Роберта некоторые сомнения – ведь прожил на своем острове уже четыре с половиной года, и ничего. Правда, поначалу появилась привычка разговаривать с самим собой, но юноша это вовремя заметил и взял за правило без собеседника языком не трепать. В качестве собеседников сначала выступали иногда заглядывающие на огонек местные нелетающие птицы, а потом интерактивная игра в ноутбуке. Кроме того, время от времени Роберт читал вслух. И этого вполне хватало, чтобы не разучиться говорить и не особо страдать от одиночества. Однако, если честно, то за четыре с лишним года оно Дювалю все-таки порядком надоело. Но возвратиться в свое время он не мог. Во-первых, было просто некуда – ведь он покинул дом как раз в тот момент, когда его накрыла пирокластическая волна. А во-вторых, пока он был тут, на острове, его отец с матерью еще не родились и, значит, не умерли под завалами раскаленных камней. То есть еще оставалась надежда, что все можно будет как-то исправить. Вот только вернуться Роберт мог исключительно в тот самый момент, в который он покинул двадцать первый век. То, что было раньше, почему-то оказалось для него закрыто. Наверное, потому, что, проникнув туда, он мог встретить сам себя, а это наверняка противоречило чему-нибудь фундаментальному.

Хотя…

Ведь если вернуться не за неделю до катастрофы, а лет за двадцать, то никакого Роберта Дюваля там встретить не получится! Ведь его еще нет даже в проекте. Да, но как тогда спасти родителей – сделать так, чтобы они, поженившись, жили не в Биллингсе, а, например, в Париже или Новом Орлеане? Но ведь тогда вместо Роберта у них наверняка родится кто-нибудь другой, даже если его назовут так же. И что тогда будет с ним, вот этим самым Робертом Дювалем, ныне проживающем на острове Пасхи далекого прошлого? Нет, это тоже не идеальный вариант. Нужно, чтобы кто-то, не имеющий к Роберту никакого отношения, убедил родителей сменить место жительства незадолго до катастрофы. Тогда они останутся живы, но, правда, появится двойник Роберта. Интересно, он тоже сможет переходить на остров, и если да, то в какое время? Если в то же самое, то будет интересно познакомиться. Однако для подготовки этого события нужно переместиться в будущее, но до того, как родители встретились. А еще лучше – до того, как они вообще родились. Не исключено, что это возможно, ведь до этого он безуспешно пытался переместиться в незадолго до извержения. Кстати, из двадцать первого века почему-то получалось переходить только сюда, на край рощи рядом с небольшой бухточкой. И возвращаться домой легко получалось только отсюда. Но, может, это не единственная аномальная зона на острове?

Роберт взял блокнот, карандаш и, почесав в затылке, приступил к разработке плана поиска аномальных зон.

Действительно, в течение двух месяцев молодой человек обнаружил еще две зоны, из которых в принципе можно было куда-то попасть, но они ему чем-то не приглянулись. Возможно, ими придется заняться потом, а пока лучше поискать еще. Глядишь, и найдется что-то получше.

Оно нашлось в процессе обследования полуострова Поике, у подножия одноименной горы. То, что это действительно аномальная зона, Роберт понял сразу, поднявшись на небольшое плоскогорье, или, точнее, холм с как будто чем-то аккуратно срезанной вершиной. На пятачке росла густая и высокая трава, но ни деревьев, ни даже кустов не было.