– Эх, «Нива» моя так и осталась в деревне, – вздохнул дядя Миша, – а у нас ведь уже есть почти два километра дорог. Но ее лучше не трогать: мой старый знакомый, которому мы сдали золото, теперь наверняка присматривает за тем домом.

Операция по погрузке «гелендвагена» на катамаран заняла трое суток. Он попал на плато у Восточной бухты, еле успев затормозить перед обрывом, и теперь нам предстояло спустить детище немецкого автопрома метров на тридцать вниз. Поэтому в экспедицию, кроме доработанной «Австралии», отправилась еще и «Тасмания» с десятком самых здоровых аборигенов во главе с Мариком, вооруженных бензопилой, ломами, топорами и лопатами. В принципе можно было попытаться добраться до Северной бухты, где имелся вполне приличный спуск к морю, но для этого пришлось бы вырубить в зарослях казуарины просеку примерно километровой длины. Немного подумав, мы с Матрохиным решили не похабить природу прекрасного острова ради какого-то паршивого джипа, а для начала попробовать спустить его прямо по месту попадания.

В общем, у нас все получилось неплохо и потребовало вырубки всего двух десятков деревьев. Правда, пару раз я едва не перевернул машину и в процессе спуска она прилично ободрала днище и левый бок о камни, но это ерунда. В конце концов нормальный джип и должен быть немного помятым, он ведь когда-то проектировался именно как честный армейский вездеход, а только потом был приукрашен в угоду богатеньким буратинам. Мне, честно говоря, такой апгрейд не нравился – это все равно что на боевого офицера при переводе его в штаб напялить камуфляж под цвет паркета. Но конкретно этой машине повезло – скоро она вернется в близкое к исходному состояние и начнет нести службу, для которой ее и создавали.

В принципе, конечно, можно было не маяться, а спокойно открыть два перехода – сначала с Дила в двадцать первый век, а оттуда в Форпост – и без затей перекатить по ним джип, но такому развитию событий мешали сразу два обстоятельства. Во-первых, мой московский гараж, слегка уменьшивший свой внутренний объем из-за мер по теплоизоляции, стал маловат для «гелендвагена» – он туда хоть чуть-чуть, но все же не влезал. Оставался сарай на даче, но как раз сейчас он был завален всяческим металлопрокатом, для которого в Форпосте еще не успели построить нормального склада. Да и не хотел я этот автомобиль светить в будущем, если честно. Его же будут усиленно искать, а мало ли, вдруг в нем спрятан какой-нибудь маячок, которого так просто не найдешь? Вполне, кстати, вероятно – машина-то дорогая. И ничего с ней в конце концов не стало, как миленькая доплыла до Манюниного острова, где Попаданец не вытерпел, тут же сел за руль и в порядке обучения вождению немедленно заехал в песок, откуда многострадальный «гелендваген» пришлось выдергивать трактором. Смотревший на это безобразие брат Абрамий только горестно вздыхал, но прокомментировать, ясное дело, не решился. Наоборот, поймав мой заинтересованный взгляд, смиренный инок почему-то вздрогнул и несколько раз истово перекрестился. Все правильно, подумал я, ведь недавно церковное руководство объявило, что священнослужителям надлежит воздерживаться от использования престижных иномарок, обходясь более дешевыми и не вызывающими такого общественного резонанса корейскими. Меня, кстати, это заявление несколько удивило – а пользоваться русскими им что, вера не позволяет? Как-то это несколько странно, учитывая, что именно русские машины, по идее, собраны православными руками, а корейцы – они не то буддисты, не то вовсе синтоисты или еще кто-нибудь. Впрочем, нашему здешнему духовенству это без разницы…

Но тут мне почему-то вспомнился Лев Толстой, и я подошел к брату Абрамию.

– Скажи, гнида, то есть тьфу, инок, – а не приходилось ли тебе заниматься конным спортом?

Вопрошаемый замотал головой столь интенсивно, что я начал опасаться за его шейные позвонки.

– Жалко. Понимаешь, пахота на лошади есть дело богоугодное, и только что образованный монастырь Святого Преображения, как мне кажется, мог бы взять шефство над развитием коневодства в Океании. Тем более что отдельные его члены в этом уже финансово поучаствовали, пожертвовав на общее дело чемоданчик с презренными бумажками. Но если это у тебя вызывает затруднения, то можно попросить Сашу, он имел дело с лошадьми и наверняка не откажет в помощи.

Инок обреченно глянул на вытирающего руки Попаданца, потом опустил глаза на его армейские ботинки – видимо, представил себе, какие формы может принять эта помощь. Но возражать не решился.

Нет, только что пришедшая мне в голову идея вовсе не являлась плодом низменного желания поиздеваться над человеком, на которого в результате наших общих усилий уже был немного похож бывший аутсорсер. Просто лошадей так или иначе придется заводить, а кому это поручить – аборигенам Рекоху, которые их ни разу в жизни не видели даже по телевизору, или тасманийцам, у коих при виде такого здорового зверя наверняка взыграют охотничьи инстинкты? Вот то-то же.

– В общем, прикинь, где на территории монастыря можно построить конюшню, и приступай, – резюмировал я. – Можешь обратиться за помощью к отцу Мавродию, а то вы с Валерой будете возводить этот сарай до второго пришествия. Костю не трогай, у него хватает работы на верфи.

После новогодних праздников обычно наступает время скидок, причем экономические причины этого явления мне не очень понятны. Ладно там елочные игрушки или всякая пиротехника – их, если не распродать прямо сейчас, придется хранить еще год. С мототехникой тоже ясно – пора завозить свежую партию, чтобы весной предлагать покупателям свежие модели, а куда ее деть, если склады заняты нераспроданными прошлогодними машинами? Но вот почему вдруг почти на десять процентов подешевели прямоугольные нержавеющие трубы, я понять не мог, однако это не помешало мне заказать семь тонн этих полезнейших изделий.

Кроме них я закупал автомобильные генераторы, на базе которых мы собирались делать ветряки и мини-ГЭС, и тут ситуация была серединка на половинку. То есть белазовские мне удалось найти со скидкой, а вот жигулевские – нет. Но зато на аккумуляторы для грузовиков удалось сбить цену почти на семь процентов, что наполняло меня законной гордостью.

Я предавался ей в жарко натопленной бытовке на своем дачном участке, ожидая прибытия грузовиков с заказанным. Все-таки экономия – это хорошо, несмотря на столь вовремя подкинутые братом Абрамием деньги. Потому что чем больше я закупал всякого необходимого, тем яснее понимал, насколько все-таки этого мало. А тут еще и соотношение скорости протекания времен прошло через минимум и бодро поползло вверх, что уже привело к хоть пока и небольшим, но все же трудностям с открытием переходов. Еще осенью я легко открывал дыры три на три метра, а сейчас с трудом получалось где-то два шестьдесят. Что явно указывало – халява с порталами подходит к концу, и совсем скоро по меркам двадцать первого века нашей Океании придется рассчитывать только на свои силы и ресурсы. Впрочем, с этим дело потихоньку выправлялось, а то одно время я уже начинал всерьез беспокоиться. И вовсе не из-за количества натащенного в прошлое металлолома или инструментов – ведь главнейший ресурс есть вовсе не железяки, а люди.

В самом начале моей эпопеи никаких поводов для пессимизма вроде не просматривалось, скорее наоборот – аборигены Хендерсона воспринимали новые ценности очень быстро и столь же быстро приобретали невиданные прежде навыки. Но потом дело начинало потихоньку стопориться почти у всех. Разумеется, не считая Поля, но он так и остался в единственном числе. Остальные же в какой-то момент резко замедляли свое развитие, только что на разных уровнях. Марик, например, кое-как зазубрив некоторые буквы и цифры, так и не научился толком читать – ему это было неинтересно. Впрочем, от него-то я и не ожидал особых интеллектуальных свершений, но, например, одна из лучших моих учениц Ханя тоже в один прекрасный момент заявила мне, что не понимает, зачем я подсовываю ей все новые и новые книги. Ведь главное произведение, которое создало человечество, она уже прочитала вдоль и поперек не один раз! И для чего, спрашивается, напрягать глаза, если все, что можно и нужно было сказать, уже сказано в трилогии про Незнайку?