– Вообще-то даже если и оставишь, то только мои, – слегка обломал я высокие мечты своего духовного брата. – А, ладно, гулять так гулять! Согласен, пусть следы будут общие. И, значит, тогда с тебя дизайн-проект подошв скафандра.

Многие вещи при ближайшем рассмотрении выглядят не совсем так, как это кажется поначалу, и четвертая лунная экспедиция исключением не являлась. Впрочем, я и во время беседы с Челомеем не предполагал, что пусков будет всего два. Это он мне озвучил только потребное для доставки меня на Луну и потом возвращения оттуда.

Нет, если бы задачи экспедиции можно было выполнить часа за два, то озвученная им схема имела бы право на существование, но дела обстояли далеко не столь оптимистично.

Во-первых, то, что интересует Келдыша, нужно еще найти, и тут без хорошего металлоискателя не обойдешься. Во-вторых, найдя, его надо будет откопать, причем, возможно, и не с такой уж маленькой глубины. И в-третьих, все потребное на первые две задачи время мне надо будет где-то жить и чем-то питаться, несмотря на гнусные намеки Келдыша о подкожно-жировых запасах.

Жилой отсек спускаемого аппарата на самом деле для хоть сколько-нибудь продолжительной жизни в нем совершенно непригоден. Там и ноги-то протянуть получится только в переносном смысле, а в прямом не дадут габариты. Даже Гагарину, а ведь полечу-то я. По степени комфорта это примерно соответствует месту на заднем сиденье «Оки» или, если перейти к здешним реалиям, то горбатого «Запорожца», в котором вообще-то едут четыре человека, причем все в шубах. А ведь работа на поверхности Луны может затянуться почти на две недели. В общем, нужен еще какой-никакой дом, причем достаточно просторный для того, чтобы при необходимости там можно было снять скафандр.

Ну и еще много чего. Например, чем ковырять лунный грунт – киркой? Так я не гном, даже внешне ничего общего. Значит, как минимум нужны отбойный молоток в космическом исполнении и взрывчатка.

В общем, кроме тех двух пусков, что необходимы для доставки на Луну моей персоны, потребуются еще два для обеспечения условий труда. Это как минимум, а вообще-то лучше три. Впрочем, Челомей, узнав, на какое финансирование мне удалось раскрутить Брежнева, и главное, какие фонды под это дело вытянуть из Устинова, сказал, что в случае чего будет возможен и четвертый грузовой запуск на Луну. Это если с каким-нибудь из трех что-то пойдет не так.

В общем, как я в свое время уточнял, стоимость такой экспедиции будет, пожалуй, повыше, чем у всего Ясенева. Или, по крайней мере, соизмеримой с ним, но Келдыш сказал, что оно того стоит.

– Температура плавления сплава, обнаруженного в одном из доставленных образцов, четыре с половиной тысячи кельвинов, – объяснил академик. – И уже определен состав – гафний, азот, углерод. И все. Сейчас думаем, как такое можно получить в наших условиях. Поэтому жизненно необходим еще хотя бы один такой образец, а лучше так и не один. Думаю, вам не нужно объяснять, сколь велико может быть народнохозяйственное значение возможности производства материла, выдерживающего столь высокие температуры. Это будет революция в авиационном и космическом двигателестроении, да и много где еще.

– У-у, а я-то думал, что мне придется там искать останки братьев по разуму.

– Это потом, когда благодаря новым материалам полеты на Луну сравняются по затратам с сегодняшними орбитальными.

– Да, но тогда лучше настроить металлоискатель именно на искомый сплав, – предложил я.

– Э… его почти не осталось.

– Но хоть что-то есть? Мне много не надо.

– Семидесяти миллиграммов вам хватит?

– На безрыбье и это сойдет. Где остатки образца?

– В ИМЕТе.

– Хорошо хоть не в каком-нибудь Арзамасе с номером. Ладно, понял я, за что мне придется страдать. Действительно, задача довольно интересная.

– А почему именно страдать?

– У вас, кажется, «Волга»? Не совсем то, что надо, но как первое приближение сойдет. Сядьте на заднее сиденье, все свободное место завалите барахлом и посидите там четверо суток. Получите хоть и весьма приблизительное, но все же представление о реалиях предстоящего полета. Ах да, чуть не забыл. Сидеть надо в скафандре. Вам, наверное, дадут, если попросите.

– Нет уж, поверю на слово. И… вы уж меня извините, что днями, не подумав, обозвал вас… э-э… феноменом.

– О господи, нашли что помнить. Хотите, в качестве компенсации про вас анекдот расскажу?

– Он приличный?

– Не очень.

– Тогда давайте.

«– На приеме в Академии наук мастистый ученый говорит молодому аспиранту, впервые попавшему на такое сборище:

– Хочешь, Келдыша покажу?

– Как, прямо при всех?»

А вот Ефремову новый поворот в моей судьбе не очень понравился – почти как мне.

– Почему тут инициатива исходит от Брежнева, а не от Шелепина? – начал рассуждать он.

– Ну, возможно, потому, что на самом деле она исходит от Келдыша, а он не больно-то вхож к Шелепину, – предположил я.

– Да, это один из трех вариантов, которые мне пришли в голову. Второй – это все на самом деле задумка Александра Николаевича, но он хочет, чтобы в ваших глазах инициатором был Брежнев.

– То есть Шурик по-быстрому провернул такую интригу, в которой Леня не разобрался? Не больно-то верится.

– Да, это не очень вероятно. Но есть и третий вариант – они действуют совместно, все трое, а цель – чтобы вы из этого полета не вернулись. Ведь почти все, что можно и нужно было узнать о будущем, они от вас уже узнали. Ваша ценность как инженера и поставщика радиодеталей в их глазах невелика – еще Сталин сказал, что незаменимых у нас нет. По сути дела, вы нужны триумвирату только как целитель, а от этого при определенных условиях можно отказаться. Если от вас исходит опасность их привычному миру, а здоровье у всех благодаря вашим же стараниям сейчас нареканий не вызывает. И перспективы вырисовываются очень, с их точки зрения, неплохие. Вы из живого источника постоянного беспокойства становитесь погибшим героем, на том, что вытащили вас из безвестности, они даже смогут слегка поднять авторитет. И можно будет сократить и без того урезанную программу пилотируемых пусков, что сулит большую экономию средств, но после вашей гибели будет воспринято с пониманием. Разумеется, мину в корабль никто закладывать не будет. А вот пообещать что-нибудь очень привлекательное любому из нескольких сотен людей, от которых зависит безопасность полета, они вполне способны. Проверить же такое количество народа вы не сможете.

– А и не надо. Подобное можно будет сделать только с подачи Челомея, Пилюгина, Бармина или Семичастного, а этих четверых я проверить смогу. И наверное, еще Глушко за компанию.

– Как?

– Да очень просто – задам прямой вопрос. Точнее, Антонов его задаст. Он может чувствовать вранье гораздо увереннее, чем я. Кроме того, вы упустили еще один аспект, связанный с ним. Даже я не уверен, что Антонов не сможет после моей смерти быстро найти здесь еще одну аватару, а уж триумвират уверен в обратном – что он сможет. Все они знакомы с ним, и ни один не подозревает его в нерешительности, излишнем человеколюбии и недостаточной мстительности. Но вообще-то мне такой дикий вариант сомнителен. Ну откину я копыта в этом полете, так какой же удар будет по престижу! Не только СССР, но и его руководства тоже.

– Вы его недооцениваете, наше руководство таким не проймешь. Наверняка уже потихоньку расползаются слухи о том, что вся эта лунная авантюра – исключительно ваша инициатива. Мол, товарищи вас хотели удержать, но не получилось, вы закусили удила.

– Да, Леня успешно делает вид, что так оно и есть, но я тут уже кое-что предпринял. Пожалуй, надо будет еще отдельно поговорить с Келдышем. Он единственный наверху, кому неудача экспедиции будет как серпом по гениталиям, и без всяких сопутствующих положительных моментов. Его ведь небось и сделают козлом отпущения в случае чего. А мое, мягко говоря, неприязненное отношение к номенклатуре его не колышет. Кстати, есть и еще одно объяснение тому, что триумвират с энтузиазмом отнесся к идее пилотируемой лунной экспедиции. Скоро двадцать четвертый съезд, и, с их точки зрения, моя активность в преддверии этого события и на нем самом крайне нежелательна. А тут мне станет не до каких-то там съездов в ущерб подготовке к полету.