Второй ледокол уже заказан на американской верфи Крампа – его обещали сдать летом девятьсот первого года, но польза от него будет весьма умеренной. Во всяком случае, вывести наши корабли через лед навстречу японцам он не сможет, так как вынужден будет идти первым. И, значит, его первым и раздолбают, ведь ни брони, ни оружия на нем нет. Но вот подводная лодка, способная проплыть подо льдом десяток-другой километров и атаковать стоящий у Владивостока вражеский флот, – это уже почти реально. Значит, пусть Крылов все бросает и занимается исключительно такой лодкой.

Насколько я помнил из прошлой жизни, королева Виктория должна была скончаться в начале тысяча девятьсот первого года. А тут уже двадцать второго декабря тысяча девятисотого из Лондона пришло известие, что ее величество изволили склеить ласты. Интересно, чем же это я ухитрился так расстроить бабушку, что она померла на месяц раньше? Ведь, кроме меня, вроде больше и некому.

На английский трон теперь сядет ее сын Эдуард, и это внушает определенный оптимизм. Он, мягко говоря, заметно уступает в решительности своей покойной матери и столь же заметно превосходит ее в осторожности. А это значит, что у нас, возможно, получится и дальше продолжать оттягивать начало Англо-бурской войны.

Да, мои старания не пропали даром – в этом мире война в Южной Африке пока так и не началась. Ох, сколько нервов это стоило главе нашей резидентуры в Трансваале полковнику Максимову и сколько денег мне! Ушло почти четыреста тысяч рублей, и это еще не конец, но дело того стоит. Англо-бурская война должна вспыхнуть перед самым началом Русско-японской.

А вообще-то я наконец нашел маленький, не очень убедительный, но все же повод для оптимизма.

В другой истории Николай Второй был твердо уверен, что «макаки не посмеют напасть». Чем это кончилось, все знают. Причем кончилось в полном соответствии с законами Мерфи.

Я не менее твердо уверен в том, что уж напасть-то японцы очень даже посмеют. Так, может, в соответствии с теми же законами все пойдет не так плохо?

Южноафриканские дела волновали, естественно, не только русского императора. Ничуть не меньший интерес они вызывали в Лондоне. Причем направление приложения усилий на самом верху было прямо противоположным – премьер-министр маркиз Солсбери прикидывал, как бы подвигнуть буров на превентивное начало боевых действий, ибо инициативу Англии в этом вопросе общество, прекрасно помнившее неудачный поход Джеймсона пять лет назад, не поддержало бы. Александр же Четвертый прикладывал немалые усилия для того, чтобы удержать буров от авантюры. И Роберт Солсбери никак не мог понять – почему?

Этот же вопрос не давал покоя первому лорду казначейства, племяннику маркиза Солсбери, лорду Бальфуру. Вообще-то он, в отличие от дяди, не был сторонником срочного развязывания войны на юге Африки, ибо считал, что она обойдется дорого, а прибыль от нее будет весьма относительной. Контроль над золотыми рудниками можно получить и мирным путем, полагал лорд. Правда, премьера в этом вопросе поддерживала королева, но после ее смерти более осторожный Эдуард Седьмой уже имел на эту тему беседу с лордом Бальфуром. А учитывая, что здоровье маркиза Солсбери далеко не идеальное и с каждым днем становится все хуже…

В общем, если бы не позиция русского императора, лорд Бальфур никаких сомнений бы не испытывал. Непонятное же вызывало опасения. Ради чего этот, по всеобщему мнению, весьма прижимистый молодой человек тратит немалые деньги для поддержания мира в регионе, в котором у России нет никаких интересов? Ну или почти никаких. Да, Русско-американская геолого-техническая компания с недавних пор работает и в Трансваале, но ее прибыль там в прошлом году не дотянула до двадцати тысяч фунтов. По меркам Александра это не деньги, он уже потратил там существенно больше. Причем было бы понятно, пытайся он в пику Великобритании спровоцировать войну на юге Африки! Однако он тратит немалые средства, дабы этой войны избежать. Зачем? Что этот хитрый азиат знает про Трансвааль такого, чего не знаем мы? И каким его далеко идущим планам может помешать война в тех краях?

Лорд Бальфур считал, что только после прояснения этих вопросов его позиция станет безупречной – настолько, что ее можно будет начать претворять в жизнь.

© Величко А. Ф., 2018

© ООО «Издательство «Яуза», 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Чарльз Крамп имел все основания пребывать в приподнятом настроении – кажется, трудности, связанные с тем, что военно-морской флот не только не хотел давать заказы полностью независимой от него фирме, но вообще отрицательно относился к существованию ее и ей подобных, подошли к концу. Заказы, потерянные на внутреннем рынке, удалось компенсировать на внешнем. Причем, что удивительно, в России! Да, русские оказались очень придирчивыми заказчиками, но это искупалось тем, что платили они не только щедро, но и вовремя. Вот и за ледокол «Ермак» предпоследний из платежей пришел на два дня раньше срока. Последнюю часть, сто тридцать тысяч долларов, Петербург заплатит после прибытия «Ермака» во Владивосток – в полном соответствии с договором.

И сразу после этого можно будет приступать к следующему этапу, а он должен принести деньги, существенно превышающие полученные от постройки одного ледокола. Русские хотят, чтобы он, Крамп, построил им на Дальнем Востоке современный судостроительный завод, причем первая очередь должна войти в строй всего через полтора года. Сроки, конечно, жесткие, но вполне реальные, тем более что Крамп решил рискнуть и начал подготовку проекта еще до получения аванса. И оказался прав, ибо из Петербурга уже спрашивали, не помешает ли возведение завода во Владивостоке постройке двух броненосных крейсеров для российского флота в Филадельфии. Ответ уже отправлен: нет, не помешает, высылайте техзадание и делегацию для оперативного решения первоочередных вопросов.

В общем, Чарльз Генри Крамп вполне оправданно смотрел в будущее с оптимизмом.

По другую сторону Атлантики капитан Антон Иванович Деникин в это же время испытывал похожие чувства, но все-таки к надежде примешивалась доля недоумения.

Два года назад капитан, окончив Академию Генерального штаба, тем не менее к нему причислен не был из-за каких-то интриг, проводимых генералом Сухотиным. Деникин, естественно, отправил жалобу военному министру, но очередь до нее, похоже, дошла только сейчас. И хотя она могла быть удовлетворена только с одобрения его величества, все равно было непонятно, почему вызов пришел не из канцелярии военного министра, а из императорского секретариата.

Но вскоре выяснилось, что это было самое начало странностей. В секретариате, расположенном в Зимнем, после проверки документов сообщили, что Деникину надлежит немедленно отправиться в Гатчину, автомобиль уже ждет.

Дорога до Гатчинского дворца отняла меньше часа, и тут документы проверяли уже дважды – сначала при въезде на территорию дворцового комплекса, а потом при входе во дворец. В общем, когда выяснилось, что Деникина примет сам его императорское величество, капитан уже не очень удивился, хотя и не мог взять в толк, зачем это понадобилось.

Император начал именно с этого.

– Не волнуйтесь, Антон Иванович, ваша жалоба полностью удовлетворена, и сейчас решается вопрос, кто виноват в случившемся и как их наказать. Но побеседовать я с вами хочу по другой причине, и давайте без чинов. Меня зовут Александр Александрович. Так вот, начнем мы с того, что я задам вам три вопроса. Первый – в значительной мере риторический. Вам, я думаю, известно, кто такой Денис Давыдов и чем он занимался во время наполеоновского нашествия?

– Разумеется, Александр Александрович.