Рядом с моей рукой легла большая серая ладонь незаметно приблизившегося Мастера.

– Позволишь? – раздалось над головой, и меня мягко, но настойчиво отодвинули.

Айлар был выше меня на полторы головы, потому достать книгу для него труда не составило. Вот только плотность населения на полке сыграла злую шутку, и, когда Мастер вытаскивал желаемую мной книгу, вывалилась еще и соседняя. Мужчина чудом успел ее подхватить до того, как томик рухнул на пол.

– Вот беглец, – хмыкнул красноглазый и хотел было поставить на место, но я не позволила.

– Погоди…

На черной обложке золотым тиснением было выведено: «Родовые артефакты. Виды и назначения».

Прижав книжку к груди, я мило улыбнулась и протянула ладонь за первой, которую изначально и хотела.

– Пожалуй, раз так сложилось, я заберу обе.

Судя по прищуру красных глаз, Лар тоже успел прочитать название, но ничего не сказал.

На этом книжные приключения оказались закончены, правда, всю дорогу до дома заветный томик просто-напросто жег мне руки. Очень хотелось его открыть и прочитать!

Наконец мы прибыли, Смерть галантно проводил меня до двери и твердо отказался от вежливого приглашения на ужин.

Я этому втайне обрадовалась и, распорядившись накрыть в малой столовой, рванула сразу туда и нетерпеливо открыла книгу.

Увы, она и не подумала распахнуться на нужной мне странице. Заглянув в оглавление, я нашла раздел про обручальные артефакты и… на том забуксовала. К сожалению, в Малахите обручальными были не только кольца, но и браслеты, кулоны и даже диадемы. И, разумеется, у каждого древнего рода украшения были с уникальными свойствами. В книге напрямую говорили, что болотная знать не стремилась раскрывать такие секреты.

Текст оказался сложным. Изобиловал метафорами, цитатами на других языках и прочими туманностями. Продираться через него было задачей не из легких.

Я с нажимом потерла виски и, отодвинув книгу, решила все же поесть и вернуться к ней чуть позже.

Все было тихо и мирно. Малая столовая, скромно накрытый стол, умиротворенная и немного грустная я. Печально ткнула вилкой в салат, подцепила листик какой-то незнакомой местной травки и отправила его в рот. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в комнате появился улыбающийся до ушей Лельер.

– Скучаем?!

– Что ты. – Я с самым флегматичным выражением лица повела плечами, а после, наколов на вилку уже морковку, поведала: – Кушаем. Присоединишься?

– Пожалуй, – секунду подумав, отозвался шут и, швырнув принесенный сверток на диван, прошествовал к столу.

Сел рядом со мной. Развязно закинул руку на спинку моего стула, выдохнул на ухо:

– Ты рада меня видеть?

Наглая лапа переползла на мое плечо.

– Безумно. – Не меняя тона, я схватила шута за ладонь и скинула ее со стратегически важного места. – Лель, солнце мое двинутое, ты плохо себя ведешь.

– Какая ты стала моралистка, – поскучнел Лель и, хлопнув в ладоши, рявкнул: – Мерилин!

Почти сразу в центре комнаты нарисовался очень недовольный призрак Всадницы Смерти.

– Чего тебе?

– Ужин мне!

– Я тебе не прислуга! – взвилась девушка и растворилась в воздухе.

Но, невзирая на ее эмоциональную тираду, через минутку дверь открылась и на пороге появилась Даромира с подносом.

– О, Скелетоновна! – как родной обрадовался ей Лельер.

– Соклетоновна! – с достоинством поправила его наша домоправительница и аки пава двинулась к столу.

– Как скажешь, – покладисто согласился шут и сунул нос в тарелки. – Вкуснятина! Все мое любимое! Признавайтесь, не иначе как специально для меня готовили?

Вместо Даромиры ответила я:

– Конечно. Каждый день готовим в надежде, что ты все же придешь. Вот и сейчас ты тут сидишь, а весь штат пляшет на кухне от радости.

– Скорее прячется по углам от ужаса, – неразборчиво буркнула Даромира и откланялась.

В этот раз за едой Лель придерживался золотого правила: «Когда я ем, я глух и нем».

А я, уже расправившись даже с десертом, нетерпеливо посматривала то на самого Мастера, то на принесенный им сверток и, что скрывать, уже мучилась от любопытства!

А синеглазая зараза ела неторопливо, с толком, со смаком и с расстановкой, не забывая блаженно закатывать глаза и делиться впечатлениями. Притом мой вопрос о цели визита он проигнорировал, заявив, что за ужином о делах говорить не собирается.

В общем, Лель светился от самодовольства, а я мрачнела.

Когда шут отодвинул пустую тарелку, я нетерпеливо спросила:

– Ну?!

– Эх, Юля… Не видишь? – Блондин с любовью и трепетом уставился на чашку чая и пирожное. – Мы кю-ушаем!

Я только закатила глаза.

Вот зараза! Да и я хороша… прекрасно понимаю, что именно такой реакции он добивается, а все равно ведусь.

Когда наконец со всем этим было покончено, шут элегантно промокнул губы салфеткой, поднялся и величественно произнес:

– Иди одевайся.

– Куда? – в легком шоке спросила я. – И во что?

– Во что – я принес! – Он кивнул как раз на загадочный сверток. – А куда – потом увидишь.

Я нерешительно покосилась на пакет, потом на шута, а в заключение на темное окно.

– Поздновато куда-либо идти.

– У-у-у-у, как с тобой сложно! – Он подошел и, приобняв меня за плечи, громким шепотом сказал: – Открою тебе большую тайну! Можно сказать, знаковую и фундаментальную для этого вида ремесла!

– И? – послушно повелась я.

– Воровать ходят, как правило, ночью! Воровать саркофаги в магические музеи ходят исключительно ночью!

– А Кик?

– А Кик до утра не появится, – самодовольно протянул шут. – Я все узнал!

– Ты ж мой талант…

Я прикусила губу, напряженно размышляя. С одной стороны, Феликс меня за подобные приключения точно по головке не погладит. А с другой… боги, когда еще мне выпадет возможность обнести музей в такой компании? Да и вообще, раз есть шанс сделать что-то противозаконное и не получить за это по шапке – надо им пользоваться!

В конце концов, кто я такая, чтобы отказываться от, возможно, одного из самых ярких приключений в жизни?

– Ну ладно…

– Я в тебе не сомневался. – Лель почти светился самодовольством. – Одевайся и пошли!

– Так вот сразу пошли? А план, а схему здания и прочее?!

– Все будет! – заверил шут и, сунув мне в руки сверток, распорядился: – А сейчас – брысь!

Пока я ошалело хлопала глазами на эти выходки, Лель, не теряя времени, под локоток выпроводил меня в соседнюю комнату, сообщил, что у меня пять минут, и с грохотом захлопнул дверь.

Развернув пакет, я перебрала находившиеся там вещи и поняла, что в плане подбора гардероба для ночных вылазок Лель фантазией не отличается. Черные штаны, черная водолазка, плотная темно-серая куртка и мягкие ботинки. Быстро скинув свои вещи, я облачилась в новое и как раз завязывала шнурки на ботинках, когда дверь без стука распахнулась. Вскинувшись, увидела шута с самым разочарованным выражением на красивой физиономии.

– Успела.

– Ах ты, бессовестная пакость, – мигом сообразила я и с наигранно ласковой улыбочкой пошла к этому гаду, собираясь как минимум оттаскать за уши.

– Констатация факта, – спокойно кивнул Лельер и, притянув меня к себе за талию, добавил: – Не дергайся.

Не успела я спросить почему, как нас окутало темное марево, скрывая очертания комнаты в доме Кика, а когда оно развеялось, вокруг была совершенно иная обстановка. Чей-то рабочий кабинет.

– Где мы?..

Я огляделась, подмечая весьма запущенное состояние этого места. Стол завален бумагами, на подносе стоят откупоренная бутылка вина и тарелка с полузасохшим сыром. Бокал валялся рядом с переполненной пепельницей, и от него кровавой рекой змеился разлитый напиток.

Смутные подозрения у меня возникли, когда я увидела скрипку, лежащую в кресле.

Только… почему не виолончель? Странно.

– Мы у меня дома, – подтвердил мои мысли Лельер, проходя к столу и начиная пересматривать сваленные там бумаги с бормотанием: – Была же где-то тут…