А вместе с ними появились и определённые обязанности, например кипа обращений, которые мой предшественник, похоже, вообще никогда не разбирал.

Я же не мог так просто забить на доверенные мне дела, тем более, что хорошо понимал понимал, зачем мне это нужно. Если я хочу всерьёз улучшить жизнь людей в своём колхозе, а затем и во всём Союзе, чем чёрт не шутит, мне необходимо укрепиться и в чине депутата. Так что почти целый день, вместо колхозной работы, я посвятил просмотру этих бумаг.

В основном обращения были просительные, что-то куда-то купить и всё такое. Но одно сразу привлекло моё внимание, тем более, что датировалось оно ещё позапрошлым месяцем.

В конце ноября из одной из больниц Козельского района написали о том, что их котельная находится в аварийном состоянии и срочно нуждается в починке. Тем более, что на дворе зима.

Меня это сразу заинтересовала ещё и потому, что непонятно, зачем для решения этого вопроса нужен депутат верховного совета. На мой взгляд, за работоспособностью таких важных объектов должна следить местная администрация.

В общем, стоило бы съездить и посмотреть кто там работает и насколько велика проблема.

В принципе, если завтра утром поеду, то к вечеру должен вернуться. Даже Андрея дёргать не буду, сам себя отвезу.

Решено. И, проснувшись на следующий день, я покормил весь свой зверинец, кур с Рексом, да поехал в Козельский район. Сразу же в больницу, благо адрес был указан в обращении, а карты области у меня были. Конечно, в такие моменты я скучаю по электронному навигатору, но о таком прогрессорстве думать ещё рано.

Эх, всё-таки разбаловал нас современный мир. Интересно, как на моём месте справился бы какой-нибудь молодой парень, родившийся в двухтысячных и не видевший не то что Союза, а даже девяностых. Наверняка для него моя теперешняя простая жизнь в деревне стала бы пыткой.

Так я и ехал, думая о разной ерунде и любуясь красивыми зимними пейзажами. Стало даже как-то жаль, когда я увидел впереди дома и понял, что почти приехал. Осталось только найти среди них больницу, чем я и занялся.

Это тоже не заняло много времени, и первая же встреченная мной санитарка быстро указала мне, где я могу найти заведующую. И пока я шёл, то уже успел понять, что в больнице совершенно точно что-то не так с отоплением. Я оставил дублёнку в машине и понимал, что сними я ещё и тёплую кофту и, скорее всего, мне уже станет не особенно комфортно.

Заведующей оказалась усталая женщина лет сорока пяти, которая представилась, как

Ольга Павловна Алексеева, напомнив своей фамилией моего недавнего оппонента. Интересно, как он там в Абхазии? Надеюсь, больше ни в какие сомнительные схемы не лезет. Мужик-то работящий, хотя и неприятный

А вот его однофамилица наоборот оказалась довольно вежливой и даже доброжелательной.

— Когда я узнала, что у нас будет новый депутат, то у меня сразу же появилась новая надежда, но не ожидала, что вы появитесь так скоро, — призналась она, — даже думала, что стоит ещё одно обращение составить уже конкретно к вам.

— Что же, проводите меня в котельную? — перешёл я сразу к делу, — хочу увидеть её состояние своими глазами.

— Конечно, пойдёмте, — она сразу повела меня по коридорам больницы в подвал. Стоит сказать, что эти коридоры уже давно нуждались в ремонте. На стенах местами облупилась краска, да и кафель под ногами был давно не первой свежести. Хотя, стоит отдать должное, чистота вокруг поддерживалась на хорошем уровне.

— А кроме как с котельной есть ещё какие-то проблемы? — поинтересовался я.

Ольга Павловна с удивлением на меня посмотрела и ответила:

— Даже странно, что вы интересуетесь. За последние годы я привыкла, что наша больница будто невидимка. Ни на какие наши жалобы и обращения практически не реагируют. И, конечно, накопилось, много проблем. Нового оборудования мы в глаза не видели, а старое чиним своими силами. Лекарств тоже приходит недостаточно. Не знаю почему так. Может, потому что у нас в округе не так много людей проживают, село умирает, остались одни старики. Но ведь им-то помощь больше всего и нужна! — почти всё время она говорила спокойно, но вот последнее предложение произнесла с жаром и даже с каким-то возмущением.

И я её понимал. Нельзя бросать людей на произвол судьбы, даже если они уже не приносят большой пользы обществу. Тем более в социалистическом государстве это недопустимо.

Когда мы, наконец, спустились в котельную, я ужаснулся. Она находилась в ещё более плачевном состоянии, чем я ожидал. К пошарпаным стенам вокруг я уже привык, но вот состояние котлов реально пугало. Часть из них уже были покрыты коррозией, а трубы, связывающие их вместе, были ржавыми и давно изношенными. Также то тут, то там, я замечал следы кустарного ремонта.

В воздухе стоял чувствительный запах гари и масла, а на полу я увидел пару масляных пятен. Не трудно понять, что котлы частично протекают.

Эта котельная не то что в аварийном состоянии, да она просто на грани катастрофы!

Словно желая меня добить, Алексеева начала рассказывать мне о том, как они пытаются поддерживать её работоспособность своими силами, как они ремонтируют оборудование своими руками, как пытаются экономить топливо, как борются с постоянными авариями и отключениями электричества.

Она говорила медленно и тихо, но я слышал её каждое слово. Я видел усталость и отчаяние в её глазах во время рассказа, и понимал, что она делает всё возможное, чтобы сохранить работоспособность котельной и обеспечить тепло и электричество больнице.

— Я увидел достаточно, сделаю, что могу, — пообещал я заведующей, стараясь, чтобы мог голос звучал наиболее ободряюще.

После чего попрощался и тут же поехал в местное правление, где чинуша в ответ на мои справедливые вопросы о том, почему никто не следит за больницей и как они умудрились довести её до такого состояния, просто развёл руками, говоря что-то о недостатке фондов и так далее, я даже слушать не стал.

Сразу поехал в Калугу с твёрдым намерением поднять весь район на уши, если надо будет. Ну нельзя так с людьми.

Я решил сразу поговорить с Кандренковым. Если местные чиновники там не справляются, надо их менять. Ну и решать вопрос.

Вот только мне не повезло. Он куда-то уехал, но мне сказали, что должен вернуться вот-вот, так что я решил подождать. Однако, время шло, а Андрей Андреича так и не было. В итоге стало уже слишком поздно и понятно, что он задержался и уже не появится.

За это время я успел попросить телефон, чтобы позвонить своим. Кто-то должен был передать Марии, что я либо вернусь слишком поздно, либо завтра, чтобы она позаботилась о Рексе.

Но в правлении долго никто не отвечал, так, что я уже успел понервничать, а заодно понял, как меня достало то, что у нас в колхозе всего один телефон на деревню. Пора это менять.

В конце концов, я всё-таки дозвонился, но решил заодно, раз уж я в остаюсь Калуге, заехать к телефонистам и всё разузнать. Тем более, что столбы ЛЭП у нас есть, можно и зимой провода протянуть, ведь копать ничего не надо.

Для начала стоит обеспечить связью всех важных людей колхоза, с которыми мне часто приходится взаимодействовать. Парторг, комсорг, агрономы, заведующие овцефермой и молочной фермой, ветеринары, зоотехник и так далее. А потом в идеале нужно вообще всем желающим колхозникам телефоны установить.

Да, возвращаясь к моим утренним размышлениям, молодёжь двадцать первого века тут бы точно завыла. Они-то и рождаются уже, можно сказать, с со сматрфоном в руках. А тут такое.

На следующий день Кандренков всё-таки приехал к обеду, и я сумел с ним встретиться. Он внимательно выслушал мой рассказ, особенно ту часть, в которой я красочно описал состояние котельной и протянул:

— Да... все бы чиновники были такие же активные и неравнодушные как вы, Сан Саныч. Но имеем, то что имеем. Будем разбираться.

Уже днём я в составе комиссии снова вернулся в Козельский район, хотя большого шума поднимать не стали, но местным чиновникам устроили небольшую выволочку. Так что деньги на ремонт больницы сразу откуда-то появились.