Что ни говори, а по его лицу легко читалось обратное.

— Митя, что ты скрываешь, почему этот мальчик тонул?

Я немного повысил голос, и меня услышала Любовь Алексеевна, которая в этот момент что-то готовила у открытого окна.

— Тонул? — громко переспросила она, услышав мои слова.

— Кто тонул? — послышалось ещё и из-за забора, где пожилой сосед полол сорняки на своём участке.

Митя схватился за голову. Но, поняв, что скрыть уже ничего не удастся, рассказал всё как было. Про бедового Богдана, про плот и его бесславное затопление. Ну и про то, как они с Рексом вытащили ребят из воды, конечно.

— Товарищ председатель, может вы не будете рассказывать о случившемся родителям ребят. Я им обещал, да и не хочу, чтобы им ремня всыпали. Они и так всё поняли.

Я покачал головой.

— Боюсь, это невозможно. Такие вещи нельзя замалчивать. Один раз ты не дал трагедии случиться, но что если это повторится, а тебя или ещё кого-то взрослого рядом не будет? Нет, надо обязательно обсудить всё с их родителями. Ты знаешь, кто они?

— Знаю, — угрюмо подтвердил Ягодецкий, — ну, надо, так надо. Про Богдана вы знаете, Юрин внук это. А остальные... пойдёмте, я вам покажу, где их дома.

Не откладывая в долгий ящик, я сразу же отправился поговорить, только Рекса отвёл к Маше, она тоже здорово по нему соскучилась. А услышав мой рассказ про чуть не утонувших детей сразу же согласилась, что надо обязательно предостеречь их родных.

Однако, по итогу беседа с ними мало что дала. Что в одной, что в другой семье люди поохали, да развели руками.

— А что мы можем сделать, товарищ председатель? — прямо спросила одна из мам, — мы на работе по девять дней без продыху с утра до вечера практически. Спасибо, что благодаря вам хоть один выходной раз в десять дней появился. Но этого мало, чтобы ребёнка хорошо воспитывать. Не уследить за ними никак. Не запирать же детей в подвале, пока нас нет.

— Конечно нет, но надо разговаривать с ними, рассказывать про опасности.

— Я делаю, что могу, — развела руками она.

Естественно, что, покончив с этими разговорами, я совсем не чувствовал, что чего-то добился. Нет. Здесь нужно какое-то другое решение.

Но, родители правы, не запирать же детей в четырёх стенах, это не выход. Наоборот, я считаю, что это даже правильно, что во времена союза, детей не мучали излишней опекой. Благодаря этому, мы все росли более самостоятельными, чем поколение наших внуков или даже детей.

Конечно, скоро построят детский сад, но это для самых маленьких, а у школьников то и дело каникулы.

Нет, здесь нужно именно родительское воспитание. Семьи должны больше времени проводить вместе. У меня уже получилось ввести систему выходных в своём колхозе, но, пожалуй, пора идти дальше. Нужно больше выходных и более короткий рабочий день.

С таким решением я отправился думать в правление. Мне нужен план, который я потом смогу представить на собрании колхозников.

После такого отличного отпуска было нелегко снова вернуться к работе в том же ритме, как и раньше. Ещё и Алла всего несколько дней назад родила дочку, так что одним помощником временно стало меньше. Но я старался всё успевать, и вот сейчас

тщательно проверяя документы, я ещё раз убедился, что мы уверенно выполняем порученным нам план. Перейти сразу же на пятидневку, мы не можем себе позволить, уж слишком велики риски, а вот попробовать шестидневку, пусть и в тестовом режиме, можно смело. Ни для кого не секрет, что порой людям приходилось работать куда больше рекомендуемых часов. Десять — это в лучшем случаи, а то и вообще чуть ли не ночевали на работе.

Однако, я понимал, что от уставшего человека мало толку. Сконцентрироваться на работе становится труднее, да и продуктивность страдает, поэтому в таком долгом рабочем дне я не видел смысла. Нам стоит вернуться, хотя учитывая нынешнее время скорее перейти, к классическому и проверенному временем восьмичасовому рабочему дню, людям это тоже пойдёт на пользу. У них появится больше времени на семью и на отдых, а значит к следующему дню они придут более настроенными на серьёзную работу.

Ситуация требовала моего вмешательства, поэтому не теряя времени, я назначил очередное собрание в здании правления, но перед ним меня ждало ещё одно важное дело.

Я открыл шкафчик стола, положил стопку бумаг на стол и принялся их перебирать. Где-то на половине пути нашёл необходимый наградной лист, затем отправил назад все другие документы, оставив только его.

— Ох, Митька. Опять отличился, — с улыбкой покачал головой, заполняя его фамилию, имя и отчество.

Когда лист оказался заполнен всей необходимой информацией, я ещё раз проверил написанное и удовлетворительно кивнул.

Надеюсь Президиум Верховного Совета СССР быстро удовлетворит моё ходатайство и в скором времени Ягодецкий получит заслуженную медаль, которую я публично вручу нашему спасателю. А ведь он ещё и ради детей промолчать о подвиге решил. В этом весь наш Митя.

Во время собрания я провёл долгий разговор, касательно нашего будущего, а именно его неотъемлемой части — детей. Медленно, но верно, разговор подходил к ещё одной важной теме, касательно новых условий работы.

— Товарищ председатель! А что если за восемь часов мы не успеем? Как тогда быть? У нас порой другого выхода нет, как оставаться, — посыпались неуверенные вопросы колхозников.

— Я поговорил с бригадирами, никаких проблем у вас не возникнет. В этом месяце мы будем железно следовать восьмичасовому рабочему дню, а вот дальше посмотрим.

В зале правления раздалось громкое перешёптывание толпы.

«Восемь часов? Ещё и четыре выходных вместо трёх!»

«Четыре с хвостиком!»

— Ваша идея мне нравится, но если честно, пока сложно это представить на деле. Мы с мужиками по двенадцать часов на дню работаем и то, еле за планом успеваем, а вы думаете мы управимся за восемь? — поинтересовался хриплый мужской голос.

— А вот скажите, — с лёгкой улыбкой обратился к нему я, — как часто вы делаете перерывы?

-Ну, как! У нас обед есть, да и один раз за столько времени поесть мало будет, сами понимаете, одни с собой еду таскают, другие домой бегают, — задумчиво почесал голову мужик.

— Получается один полноценный перерыв на обед и ещё один ближе к вечеру, верно? — он кивнул в ответ, — Если мы возьмём конкретно ваш случай, вы ведь на полях работаете? Точно! Припоминаю вас, даже приятелей ваших. Так вот, насколько мне известно, среди мужиков много курящих.

— Есть такое, спорить не буду. Почти все у нас курят, — подтвердил мужик.

— Вот, а перекуров у вас явно не один и не два, а то и не три, — сам перекур занял бы несколько минут, но зачастую в три раза больше времени тратится на разговоры.

— А что вы нам предлагаете? Бросить всем курить? — рассмеялся мужчина.

— Нет. Я предлагаю вам выбор. Вы активно работаете восемь часов, прошу заметить, что это на одну треть меньше, чем вы работаете сейчас, жертвуете болтовней и пустой тратой времени, а взамен возвращаетесь домой к ужину. Или же вам приятней будет двенадцатичасовой рабочий день?

Мужик опустил глаза вниз, словно ребёнок, которого только что отчитали, но, немного подумав, пришёл к мысли, что председатель прав.

— Нет, уж лучше восемь часов. Я так хоть с семьёй смогу время провести, а то в последнее время домой прихожу, топлю баньку и всё, сил нет, спать иду, — кивнул он.

— Баню он топит, ты бы постеснялся всем врать! — громко возмутилась жена, — Топлю её я! И воду тоже приношу я!

— Да когда же мне всё успевать, Ленка, ну чего ты! — взмолился механик, но женщина недовольно сложила руки на груди.

— Так вот, — продолжил я, — восьмичасовой рабочий день, а остальное время вы сможете провести с семьёй, дела домашние сделать, отдохнуть в конце концов, здесь всё на ваше усмотрение.

— Товарищ председатель, но вы сказали, что это только на один месяц, а дальше как? — поинтересовалась доярка.