— Ваше величество, — рыжеволосая вампирша низко поклонилась, — я счастлива видеть вас в добром здравии.

— Вы очень любезны, леди Амелл, — равнодушно хмыкнула я, так что по моему голосу сразу стало понятно, что я ей нисколько не верю. Зря, наверное?.. Впрочем, не важно.

Гофмейстерина не стала делать вид, будто ничего не заметила, распрямилась и посмотрела на меня внимательным, оценивающим взглядом. Я не спешила возобновлять разговор, рассеянно думая, какое обманчивое впечатление может производить внешность. Леди Амелл можно было с первого взгляда принять за чью-то добродушную пухлую тетушку, но этот пристальный взгляд разом портил все впечатление.

— Мадам, в столице после вчерашнего кошмарного происшествия на балу ходят слухи. — Вампирша предпочла не продолжать все эти игры, а поговорить начистоту. За это я даже почувствовала к ней уважение… если, конечно, это тоже не было игрой. — Была арестована одна из самых влиятельных аристократок Вереантера, а с ней и один из государственных деятелей. Один из самых известных высших вампиров обвиняется в государственной измене, и с ним еще одна леди. Общественность находится… в недоумении.

— Вы хотите сказать — в недоумении, почему четырех вампиров внезапно обвинили в измене, а бежавшую преступницу помиловали? — непринужденно уточнила я, и вампирша моргнула, а затем медленно, осторожно кивнула.

Возможно, в другой ситуации я бы повела себя по-другому, но после всего, что мне пришлось пережить за последние месяцы, мне меньше всего хотелось кого-то в чем-то убеждать и кому-то что-то доказывать. Скажу как есть, а уж как отнесется к этому двор — не моя проблема.

— Эти четверо аристократов организовали заговор против меня несколько месяцев назад, — холодно сообщила я. — Доказательства их вины появились лишь вчера, и Адриану они показались достаточно убедительными. К слову, вчерашнее покушение на короля и его приближенных на балу — тоже их рук дело. Если я не ошибаюсь, там пострадали и другие вампиры?

— Да, мадам. Но…

Договорить растерянная леди Амелл не успела, поскольку в гостиную вдруг заглянул Адриан. Едва ответив на реверанс гофмейстерины легким кивком, он довольно улыбнулся, когда оглядел меня с головы до ног, а затем спросил:

— Можно тебя ненадолго?..

Радуясь, что разговор с вампиршей можно не продолжать, я кивнула и вышла из комнаты. Вместе мы дошли до его кабинета, где нас уже ждали советник фон Некер и Виктор. Здесь же был и Люций, стоявший с невозмутимым видом у стены. Герцог при моем появлении поднялся на ноги и поклонился. Я с облегчением отметила, что на меня он смотрел без гнева, которого можно было ожидать после того, как его единственная дочь все бросила и отправилась мне на помощь, поставив этим себя под удар. Не тратя времени на пустые разговоры, Адриан сразу перешел к делу, обращаясь к нам с Люцием одновременно:

— Мы обсуждаем, что делать с тем магом, который помогал Лэнгстону из стен академии. У вас двоих есть предположения, кто бы это мог быть?

Я по привычке села на стул, на котором всегда сидела, когда меня звали в королевский кабинет что-нибудь обсуждать. Странно было сознавать, что наши разногласия остались позади — словно и не было этих четырех месяцев…

— Боюсь, что нет, — мы со светловолосым вампиром переглянулись. — Мы думали над тем, кто бы мог им оказаться, но так и не пришли к какому-то конкретному выводу.

— Однако своими силами мы этого мага не поймаем, — мрачно добавил Виктор. — Даже если нам удастся установить его личность, мы не можем просто вломиться в академию, чтобы схватить его, это будет расценено как вторжение. Без содействия руководства академии нам там делать нечего.

— Тоже верно, — согласился Адриан. Вид у него был задумчивый. — Какова вероятность, что архимаг Кириан, или его заместитель, или кто-то еще из деканов имеют к этому отношение?

— Кириан вряд ли, — поразмыслив, сказала я. — Он же архимаг-прорицатель и должен был предвидеть, чем закончится нападение на кладбище. Он бы просто не стал так глупо подставляться.

Люций бросил на меня быстрый взгляд, смысл которого я не смогла растолковать, но затем все встало на свои места, когда архивампир очень непринужденным тоном осведомился:

— А о каком нападении идет речь? И почему я узнал о нем впервые только вчера и только от Лэнгстона?

Вот демон, он же ничего об этом не знает! Помнится, я запретила Люцию докладывать в Бэллимор о вышедших из-под контроля призраках, и он меня послушался!

— Насколько я могу судить, Элис Мальдано было недостаточно моего побега или изгнания, и она пожелала избавиться от меня навсегда. — Решив, что оправдываться совсем не хочу, я предпочла перевести стрелки на бывшую королевскую фаворитку. — Этот маг, ее сообщник, должен был организовать мою смерть в академии и преподнести ее как несчастный случай. В общем-то, у него почти получилось: в том, что все было подстроено, уверены только Леннокс, Люций и я. Кириан и Вортон, кажется, все же допускают возможность, что артефакт вышел из строя сам собой.

— А как же Арлион Этари? — вдруг спросил Виктор, и они с советником одновременно неприязненно скривились. Ох, трудно представить, какая ярость должна скрываться на самом деле за привычной вампирской сдержанностью… — Вчера он просто сбежал?

Я метнула быстрый взгляд на Адриана, не зная, как именно он решил преподнести эту информацию. Тот понял меня без слов и ответил сам:

— У меня есть причины считать, что в данный момент мы на одной стороне.

Виктор взглянул на правителя с заметным скепсисом, вздернув одну бровь и ожидая каких-то пояснений, а герцог в тот момент сердито посмотрел на меня. Я могла понять его чувства: наверняка он сейчас думал о том, что его дочь все это время находилась в непосредственной близости от сумасшедшего убийцы, ненавидящего вампиров. Новость об Арлионе стала последней каплей, переполнившей кипящий котел, в котором в течение нескольких месяцев копились беспокойство за Оттилию, нагнетавший обстановку заговор Лэнгстона и отвратительное настроение архивампира, с которым советнику слишком часто приходилось иметь дело. И, не выдержав, герцог все же гневно начал, обращаясь ко мне:

— Как вы могли пойти на сделку с ним? Как…

— Оттавио… — предостерегающе сказал Адриан, по чьему ледяному тону сразу стало понятно, что советник выбрал неверную линию поведения в разговоре со мной, и тот осекся.

Виктор молчал, но по его виду было понятно, что он был целиком и полностью солидарен с герцогом.

Как в случае с леди Амелл, я могла бы просто не обращать внимания на их недовольство, но в отличие от гофмейстерины и всего двора мнение этих вампиров оставалось важным для меня. Оба уже не раз доказывали, что они люди здравомыслящие, даже Виктор, который смог изменить свое мнение обо мне после всего, что произошло два с половиной года назад. Можно рискнуть.

— Господа, позволю себе быть откровенной, — ровным голосом произнесла я, ни на кого не глядя. — До вчерашнего дня мне ничего не было известно о том, кто скрывался под личиной Леннокса. Я не заключала никаких сделок. Признаю, что была непозволительно легкомысленна, допустив едва знакомого магистра помочь мне раскрыть заговор лорда Лэнгстона, но к тому моменту магистр Леннокс зарекомендовал себя как человек, не желающий мне зла, и я согласилась. Все последние месяцы он не предпринимал никаких самостоятельных шагов и не пытался втянуть меня в новые интриги против Адриана, Вереантера, вампиров или какие-либо еще. И самое важное — я не разделяю взглядов Арлиона на тотальное уничтожение всего живого! — последнюю фразу я произнесла, чеканя каждое слово, поскольку хотела разобраться с этим вопросом раз и навсегда.

Некоторое время в кабинете было тихо. Конечно, в присутствии Адриана обвинять меня вряд ли кто-то бы осмелился, так что я не знаю, какое впечатление на самом деле произвели мои слова на вампиров. Оба — и архимаг, и герцог — молчали, но неприязни в этом молчании не чувствовалось.

— Хорошо, значит, Арлиона и Кириана можно вычеркнуть, — невозмутимо вмешался Люций, и все одновременно посмотрели на него, но его такое внимание не смутило. — А Вортона?