– Джейн! – раздался крик откуда-то снизу, когда я, уже одетая, причёсывалась перед зеркалом. – А можно я её доем?!

Не выдержав, я рассмеялась. Вот так всегда: сперва – «всего один кусочек», а потом «я её доем»!

– Можно! – прокричала я в ответ.

– Спасибо!

Закончив сборы и получив от Теи заверения, что в кои-то веки прилично выгляжу, я получила обещание обязательно дождаться моего возвращения. Взамен пообещала всё подробно рассказать и, наконец, отправилась на встречу с журналистом.

Когда мы с Ричардом договорились встретиться неподалёку от Кенсингтонских садов, я решила, что он запланировал романтическую прогулку в парке под дождём. Романтика романтикой, но промокнуть насквозь у меня не было ни малейшего желания, и на свидание я оделась подобающе – джинсы, высокие сапоги, кожаная куртка. Когда я подъехала к месту встречи, дождь, начавшийся днём, сменив собой утреннее солнце, усилился, и я всё больше склонялась к мысли, что следовало одолжить у Розмари её дождевик и резиновые сапоги.

Ричард приехал первым. Когда я подъехала, дверь припаркованного «Фольксвагена» открылась, и знакомая светловолосая фигура приветственно помахала мне рукой. Однако Ричард меня удивил, – когда мы поздоровались и обменялись парой стандартных фраз, он повёл меня не в направлении парка, а вдоль по улице. И тем больше было моё удивление, когда мы пришли не в кафе, а в дорогой ресторан, название которого я не раз слышала, но где мне ещё ни разу не доводилось побывать. При виде швейцара, гостеприимно распахнувшего перед нами дверь в светлый просторный вестибюль, блестевший отполированным паркетом, я ощутила некоторую робость, а увидев вместо обычных вешалок гардероб и гардеробщика в перчатках, приуныла и с тоской вспомнила, что под курткой у меня была обычная водолазка с высоким горлом – сидевшая по фигуре, но очень старая и совершенно без каких-либо дизайнерских изысков. Но отступать было некуда, и я отдала любимую куртку, получив взамен номерок. Тем временем рядом материализовался официант в жилетке и бабочке, с разделённой пробором и чуть ли не набриолиненной причёской. В руках у него был планшет с записями.

– Столик на двоих? – интимно спросил он.

– Да, заказан на фамилию «Арчер», – вежливо ответил Ричард. К моему облегчению, он тоже был одет вполне обычно – в джинсы и пуловер, хотя я уже была морально готова к тому, что он придёт в смокинге. Поскольку я сегодня была без каблуков, неожиданно оказалось, что мы с ним были одного роста.

– Конечно, – через пять секунд подтвердил официант и одарил нас белозубой улыбкой – не такой ослепительной, как у Майкла, но вполне сравнимой. – Я вас провожу.

Следуя за официантом, мы вошли в большой зал с застеленными белоснежными скатертями столами и сценой у противоположной стены. Народу было немного, и нас посадили в стороне от прочих посетителей, у окна. Освещение было приглушённым – горели только светильники, висевшие на стенах, в то время как массивная люстра под потолком, украшенная многочисленными хрустальными подвесками, была потушена. Официанты в зале передвигались совершенно бесшумно, чтобы их ничтожное присутствие ни в коей мере не мешало гостям, и вся обстановка кричала о шике и дороговизне.

А неплохо живут сегодня журналисты.

Усадив нас, раздав меню и уточнив насчёт аперитива, официант растворился в воздухе, и я перевела взгляд на Ричарда.

– Как твоя рука? Прошла после приёма?

– Я уже и забыл о ней, – отмахнулся он. – Хотя на следующий день я пришёл в редакцию с перевязью. Похвастался «боевым» ранением перед окружающими.

Я рассмеялась, а он предложил:

– Расскажешь о себе? На приёме мы даже познакомиться толком не успели.

– И всё равно ты успел узнать обо мне почти всё, – его просьба меня слегка смутила. – Даже не знаю, что добавить. Джейн Эшфорд, двадцать четыре года, закончила филологический факультет два года назад. Работаю преподавателем на вечерних курсах немецкого языка, подрабатываю переводчиком. Знаю два языка – немецкий и итальянский… Люблю путешествовать, хотя не могу сказать, что много где была… Твоя очередь.

– Вообще-то ты ни слова не сказала про свои увлечения, свою семью и о чём ты мечтаешь, – он улыбнулся. – Но ладно, это будет второй раунд. Я Ричард Арчер, двадцать пять лет. Журналист «Time Out», работаю там с момента окончания университета… – я мельком удивилась, как он туда попал сразу после учёбы, но вслух задавать вопросов не стала. – Тоже люблю путешествовать, только мне повезло больше, и я побывал во многих местах. И на учёбе, и по работе, и как обычный турист…

– Вы готовы сделать заказ? – учтиво осведомился официант, возникнув из ниоткуда, и я спохватилась, что мы даже не открыли меню.

Ричард взглянул на меня:

– Джейн, у тебя есть предпочтения или пожелания?

У меня перед глазами внезапно вновь возник обнаруженный утром труп, чьё горло превратилось в кровавое месиво, его выпученные глаза и разинутый в вопле рот, и я чаще задышала, пытаясь отогнать дурноту. Тошнота уходить не собиралась. Я с трудом нашла в себе силы отодвинуть в сторону тяжёлую кожаную папку, вымученно улыбнуться и покачать головой:

– Никаких.

– Тогда принесите нам жюльен из птицы, жареные морские гребешки со спаржей, говядину Кобе, утиное магре с грибным букетом, тарелку французских сыров на десерт, – распорядился Ричард. Официант чуть ли не с поклоном удалился. Я с вежливой улыбкой хлопала глазами, поскольку из вышеперечисленного мне была знакома только где-то половина слов, а он обратился ко мне:

– Следишь за собой? Сидишь на какой-нибудь диете?

– Нет! – горячо возразила я, и только после этого сообразила, что никакого иного убедительного объяснения у меня нет. Не правду же сообщать! Впрочем, пускай думает, что я пытаюсь произвести впечатление. Всяко лучше, чем раскрывать настоящую причину. – Если только совсем чуть-чуть…

Но Ричард не стал на этом зацикливаться. Вместо этого он вдруг вполне серьёзно сказал:

– Я, кстати, поискал ту информацию, которую ты просила.

Я как раз раздумывала, как бы его вывести на этот разговор, и такая смена темы меня очень порадовала, а Ричард пояснил:

– Лучше уж обсудить это, пока мы только ждём ужин, чтобы потом не портить себе аппетит.

– Разумно, – согласилась я, подумав, что в ближайшие пару дней вряд ли что-то вернёт мне аппетит.

– В общем, я не знаю, что за расследование ты проводишь, но я не нашёл в хрониках никакого упоминания о подобных убийствах с перерезанием горла и пентаграммами. Ни одиночных, ни массовых. Потом я поискал в сети, но и там ничего подобного не нашлось. Конечно, в последние десять-двадцать лет как людей только не убивали, но именно такого, как описываешь ты, не было. Ты точно ничего не перепутала?

– Не должна была, – медленно отозвалась я, испытывая всё большее смятение. Как такое может быть? Если Майкл и Розмари помешали колдуну довести дело до конца в прошлый раз, значит, с момента тех убийств прошло не больше пятнадцати лет. И об этом нет никаких упоминаний? – А какой срок ты проверил? Последние лет пять-десять, как я и просила?

– Архивные данные я не успел посмотреть целиком, но в последние пятьдесят лет ничего похожего точно не происходило. Интернет же вовсе молчит, хотя там ты и сама наверняка искала, иначе не обратилась бы ко мне.

Совсем ничего не понимаю. Может, магам удалось скрыть происходящее от обычных людей? Тела убитых похоронили, пентаграммы стёрли или забросали землёй, а то и вовсе подожгли, если жертвоприношения происходили в пещерах, подобно сегодняшней? Ведь как такое ещё можно было скрыть от властей и вездесущих средств массовой информации? Хотя сегодня, помнится, Розмари собиралась позвонить в полицию… Или власти специально замалчивают эту информацию? Ведь зачем им сообщать общественности, что в городе появился маньяк-сатанист, режущий людей, как скот? Может, поэтому данные о прошлых смертях не попали в газеты? Хотя это очень странно. В наши дни, когда в Интернет попадает практически всё, не допустить огласки, да ещё когда речь идёт о таком тухлом деле, очень сложно. А Ричард говорит, что не нашёл ни намёка на случившееся…