Наконец эльф отстранился и открыл глаза, но вместо той нежности, которая была в них перед поцелуем, сейчас в них плескалась растерянность.

— Эржебета, скажи честно, — спросил он, — ты раньше когда-нибудь была с мужчиной?

Почувствовав, что краснею, я сделала шаг назад и мрачно призналась:

— Нет.

— Это чувствуется, — сообщил мастер, по-прежнему выглядя слегка растерянным, а затем вдруг спросил: — Сколько тебе лет?

— Двадцать три.

— Сколько? — недоверчиво переспросил он и несколько секунд внимательно вглядывался в мое лицо, а затем сказал: — Я был уверен, что тебе за тридцать. У тебя лицо взрослого человека, который многое пережил. Что с тобой случилось, Эржебета?

Я не сдержала кривой усмешки:

— Жизнь тяжелая была.

Он медленно кивнул:

— Теперь я понимаю тебя. И надеюсь, что ты простишь меня за мое нескромное предложение, я не думал, что оно окажется для тебя таким шокирующим.

Я смотрела на него, прекрасно понимая, что это единственный раз, когда вижу Грейсона настолько похожим на обычного человека. Он предлагает мне возобновить предыдущий уровень наших отношений и больше не вспоминать этот разговор. Я соглашусь, и он снова вернется к образу циника, для которого нет ничего святого. Жаль, поскольку мне понравился тот Грейсон, которого я узнала сегодня.

И я сказала:

— Конечно.

Приход весны в Госфорде практически не ощущался. Тонкий слой снега, покрывавший землю, сошел целиком за несколько дней, температура повысилась на несколько градусов, и на этом изменения закончились. Однако Дирк утверждал, что в этих местах всегда так, и уже через неделю начнутся бесконечные дожди, при которых о зиме будешь вспоминать с ностальгией. Наиболее же приятная часть весны — потепление, солнце и озеленение природы — придет еще нескоро, месяца через полтора-два.

Впрочем, мне сейчас было не до погодных изменений. Оценив мое состояние на последней тренировке, когда мы с мастером около получаса сражались и ни один из нас не мог одержать победу, Грейсон объявил, что я уже готова пройти экзамен на получение «фиолетового» рукава. Данное мероприятие не было приурочено к какой-то конкретной дате. Грейсон сам назначал время, когда у него набиралось пять-шесть учеников, готовых перейти на следующий уровень. В этот раз испытание было назначено на вторую неделю весны. Оттилия собиралась получать фиолетовую полосу вместе со мной, и все свободное время мы теперь проводили на учебных площадках, шлифуя полученные навыки или оттачивая движения в поединках. Но в целом экзамен меня не очень пугал, поскольку я видела, как сильно изменилась за прошедшие полгода. Я стала сильнее, быстрее, гибче, проворнее. Правда, моя стрельба из арбалета и лука по-прежнему была весьма посредственной, но зато, метая ножи, я попадала в движущуюся цель с двенадцати шагов, могла подолгу стоять без движения в какой-нибудь неудобной позе, умела вести бой, стоя на узкой доске в метре над землей и удерживая равновесие, легко проходила самые разные полосы препятствий… Про владение клинками я вообще молчу, а сарды я теперь ощущала как продолжение своих рук.

Грейсон был мной доволен. Вслух он почти никогда не хвалил, но я часто видела его одобрительную ухмылку, когда заканчивалась наша утренняя тренировка.

После памятного вечера в ратуше мастер действительно стал относиться ко мне так же, как к любому из своих учеников, и мы ни разу не возвращались к тому разговору. В душе я была очень благодарна Грейсону за возможность спокойно учиться, и, думаю, он это знал. Единственное, что изменилось с тех пор, — Зак перестал провожать меня после ужина. Не знаю точно, испугался ли он так сильно мастера или еще что-то, но наше общение теперь было предельно корректным и не выходило за рамки дружеского. Я была даже рада этому, поскольку никаких романтических отношений в ближайшее время не была намерена заводить. Оттилия только неопределенно хмыкнула, когда я рассказала ей о том вечере, умолчав о некоторых деталях. Кажется, вампирша была не совсем согласна с принятым мной решением, но навязывать свою точку зрения, как обычно, не стала.

Того эльфа, который почему-то очень заинтересовался на приеме моей особой, я больше ни разу не видела, и ощущения слежки у меня не появлялось, даже когда в свободные дни я выбиралась в Госфорд. В конце концов я пришла к выводу, что тогда он просто обознался и принял меня за кого-то другого.

В общем, это были очень спокойные полгода. В моей жизни не происходило почти никаких событий, я ни о чем не тревожилась и не беспокоилась, и у меня не было никаких дел, кроме тренировок. Наверное, после всех произошедших событий это был самый лучший выбор — залечь на дно и несколько месяцев никак не напоминать о себе. Дать времени пройти и всему миру отвлечься на более актуальные события, чем смерть какой-то там принцессы от нападения хищных зверей. И я в целом была довольна тем, как все сложилось, и все свои силы отдавала учебе.

Как-то раз мы с Оттилией задержались после второй тренировки и решили пойти на ужин на полчаса попозже, а пока провести еще один поединок на парных кинжалах. Здесь мы были примерно равны в силах и умении, и наши учебные бои часто заканчивались ничьей. Так вышло и сейчас — проведя серию атак и выпадов, обе поняли, что наше сражение снова затянется, и минут через пятнадцать опустили клинки. Занимались мы на улице, и теперь нам надо было отнести тренировочное оружие, разбросанное на земле, в один из корпусов. По дороге нас окликнул Дирк, который шел из своей комнаты в столовую, и, заметив нас, предложил помочь. Мы с облегчением сгрузили на него часть кинжалов, и скорость нашего движения заметно выросла. Решив срезать путь до нужного здания, мы обошли главный корпус сзади и свернули на одну из боковых дорожек. Обычно ученики здесь ходили редко, да и все тренировочные площадки остались в стороне, а потому было вдвойне странно услышать здесь лязг оружия и подбадривающие выкрики. Заинтересованные, молча переглянулись между собой и пошли на звук.

Группу учеников мы обнаружили на заднем дворе за корпусом, где в холодную погоду проходили тренировки «фиолетовых». Увидев открывшуюся картину, Дирк выругался сквозь зубы, а я почувствовала, как на меня накатила волна гнева: четверо «фиолетовых» рукавов наконец-то загнали Гарта в угол, и он теперь отбивался от атак двоих сразу, в то время как еще двое стояли рядом, наблюдали за происходящим и время от времени что-то выкрикивали. В одном из них я узнала того самого русоволосого типа с бородкой, который толкнул Гарта в столовой в мой первый день здесь. Гарт отбивался от них довольно бодро, но чувствовалось, что он не сможет долго противостоять им всем сразу. Четверо на одного — слишком много. И что пристали к парню? Видно же, что они не хотят убить его или покалечить по-настоящему — оружие все бойцы использовали тренировочное, затупленное.

— Это уже переходит всякие границы, — со злостью сказал Дирк и бросил на землю кинжалы.

Прежде чем я успела спросить, что он собрался делать, Дирк подхватил два клинка и решительно ступил во двор. Те «фиолетовые», которые в бою не участвовали, заметили его быстро.

— Проваливал бы ты отсюда, «красный», — посоветовал ему один из них. — Не видишь, мы заняты.

Эти слова привлекли внимание остальных, и схватка приостановилась. «Фиолетовые» глядели на новоприбывшего раздраженно, Гарт — с искренним удивлением.

— Я вижу, — едко согласился Дирк. — Так, может, я помогу?

Он встал в боевую стойку. Наши противники переглянулись, и вперед выступил «фиолетовый», который до того стоял рядом с русоволосым. Клинки зазвенели снова, но силы были по-прежнему неравны. Участвовать в выяснении отношений мне не хотелось, но и уйти просто так я не могла. За полгода с Дирком мы все-таки подружились, да и к Гарту я относилась хорошо. И что, теперь их бросить?

Решившись, я опустила на землю оружие и выбрала пару кинжалов. Хотела уже шагнуть вперед, но тут мне на плечо легла рука.