Моим словам вновь сопутствуют одобрительные крики ясов – и я продолжаю:

– И если Византия была бы по-прежнему сильна, разве сегодня стоял бы я здесь и вел бы речь от лица князя Ростислава?! Нет! Ромеи уже давно бы навели порядок в Корсуни и Суроже, разбили бы наше войско в бою! Но вместо этого греки лишь науськивают вас на наши земли, пытаются нас стравить!

Я вновь взял короткую паузу, после которой едва не закричал:

– Примите наш союз, примите нашу помощь в будущей войне! Вы не прогадаете! Я лично приведу войско Тмутаракани вам на помощь, и вместе мы сокрушим сельджуков!

Оглушительный, торжествующий рев, повисший в зале, является мне ответом. Даже Дургулель открыто – открыто! – улыбнулся и пока не спешит успокаивать своих подданных. В первые мгновения мне даже показалось, что я переломил ход переговоров, но тут музтазхир бросил выразительный и немного лукавый взгляд на ромея. В этом взгляде возможно прочитать все что угодно, кроме решительного отказа. А минуту спустя музтазхир подтвердил мои подозрения:

– Что же, тамтаракайский воевода красноречив не менее, чем славные своим сладкоречием ромеи. Его слова заставляют сердце биться чаще. И в эту минуту я хотел бы сжать протянутую руку князя Ростислава, заключить с ним союз… Но цари не могут принимать решения, поддавшись чувствам! – В последних словах Дургулеля явственно послышался металл. – Базилевс Константин мой родственник и старый союзник, а приняв предложение русского посла, я предам этот союз… Что же, я должен все хорошо обдумать, прежде чем принять решение. А пока послы, наши гости, могут наслаждаться царским гостеприимством без страха быть отравленными! Я, музтазхир Дургулель, даю свое слово – гость под моей защитой неприкосновенен, и ему нечего опасаться, даже греческого яда! Ибо если с человеком, кто живет под моим кровом, питается моим хлебом и пьет мое вино, случится вдруг несчастье, – голос царя налился неприкрытой угрозой, а его стальной взгляд уткнулся в ромейского посла, – то гнев мой обратится против виновного и его хозяев! И гнев этот будет страшен!!!

Кажется, византиец стал ниже ростом, съежившись под яростно пылающими глазами Дургулеля! Но миг столь явного проявления царских чувств был краток – вскоре музтазхир обратился ко мне, источая при этом уверенное спокойствие:

– Я дам ответ князю Ростиславу после весенних состязаний богатырей, посвященных пробуждению земли от снежных оков. Это славная, нерушимая традиция ясов, и мы соблюдем ее сейчас, как и в прежние годы.

Похоже, я начинаю понимать замысел царя ясов. Он играет – играет с византийцами, используя меня в качестве козыря. Видимо, Дургулель рассчитывает выжать из базилевса по максимуму, угрожая союзом с Тмутараканью. Например, торговые льготы, четкие гарантии союзнических обязательств в будущих войнах, золото, наконец… Моя вспышка на пиру была просчитана, он все предвидел и воспользовался моей несдержанностью, показав ромейскому послу, что у ясов есть альтернатива. А теперь ему нужно время – переписка посла с базилевсом протекает со скоростью движения курьеров из Магаса в Константинополь и обратно. И то пока император удосужится ознакомиться с докладом своего человека из далекой Алании, пока обсудит все с приближенными, пока даст ответные инструкции… Да, до весны все будет решаться. А Дургулель между тем может запросто собрать воинов на границе с княжеством, играя в «переговоры» в столице, – и ударит еще до того, как Ростислав получит от меня внятное предупреждение! В то самое время, когда музтазхир играет с византийцами, мы остаемся вне его раскладов, и, какими бы ни были выторгованные им условия, конечный итог одинаков – военное вторжение!

Нужно отправить князю послание. Любой ценой.

Пока я усиленно «качал» в голове сложившуюся ситуацию, Дургулель вновь обратился ко мне:

– Воевода, я слышал, что вы упражняетесь с мечами каждое утро. Почему бы вам не принять участие в наших состязаниях? Докажите свою доблесть в поединках с лучшими воинами нашей земли! И тогда, быть может, мы сумеем оценить значимость военной помощи Тамтаракая. Особенно если ее приведете именно вы!

Мне осталось лишь низко поклониться:

– Я всегда рад воинским состязаниям, музтазхир.

Февраль 1067 г. от Рождества Христова

Магас, столица Аланского царства

Вообще, история противостояния Византийской империи и кавказских православных государств весьма трагична, но в то же время она имеет ряд объективных причин. Колонизация Римом Закавказья началась еще до нашей эры, в 45 году – с походов Гнея Помпея. Могущественная и славная «Великая Армения» оказалась зажата между двух крайне агрессивных соседей – Римской империи и Парфии (а позже Сасанидским Ираном). И хотя армяне не раз громили в бою и западных, и восточных врагов, в 347 году нашей эры Рим и Иран разделили ее территории. Эта же участь постигла и первые грузинские княжества – Колхиду и Иберию. Причем Колхида превратилась в римскую провинцию Лазику, а Иберия стала частью Сасанидской державы.

Однако раздел территорий не остановил кровопролития в Закавказье. Восточная Римская империя (Византия) сражалась с Сасанидским Ираном до самого его падения под ударами арабов. При этом и грузины, и армяне, успевшие принять крещение, видели в христианах-ромеях естественных союзников. Базилевсам не составляло особого труда снова и снова разыгрывать карту единоверия, поднимая кавказских христиан на борьбу с персами. С вторжением же в регион арабских мусульман ситуация нисколько не изменилась, наоборот, христианские народы еще сильнее сплотились, плечом к плечу сражаясь с исламским захватчиком.

Так продолжалось до восьмого – девятого веков, пока арабский халифат не начал распадаться изнутри. От исламского господства освободились Абхазское царство (преемник древней Колхиды), Картвельское царство (преемник древней Иберии), возродилось Армянское царство. Противостояние с мусульманами продолжилось, при этом небольшие православные государства на Кавказе стали для византийцев буферной зоной. И они же оставались частично зависимы от империи, испытывая на себе ее сильнейшее влияние. Грузины бились с Тбилисским эмиратом (вассал халифата), желая вернуть исторические земли, армяне защищались от натиска арабов. Чуть позже братские народы (между прочим, и грузинские, и армянские цари в одиннадцатом веке происходили из одного рода – Багратуди) плечом к плечу сражались с Шеддадинами, правившими в Арране и Восточной Армении.

Долгое время ромеи старались честно поддерживать кавказских христиан, но с ослаблением халифата и ростом собственного могущества базилевсы стали видеть в армянах и грузинах не союзников, а подданных. Ведь когда-то земли возрожденных царств были частью империи! Сыграла свою роль и духовная гегемония Константинопольского патриарха над восточными христианскими церквями. Византии были нужны земли и непосредственно для выживания – под ударами халифата ромеи навсегда утратили африканские и испанские провинции, Иерусалим, им не удавалось закрепиться в Сирии. Европейские фемы все время находились под угрозой нападения то болгар, то норманнов, Италия и Балканы превратились в поля многочисленных битв. Реальный доход приносили лишь внутренние области Малой Азии, они же стали основным поставщиком ополченцев-стратиотов. Таким образом, стремления базилевсов расширить свои владения были продиктованы многими разумными доводами, хотя, безусловно, свою роль сыграли и жадность, и гордыня. Причем если пика своего военного могущества империя достигла при Василии Болгаробойце, то последние сорок два года ее армия и флот неизменно угасали из-за регулярного урезания военного бюджета и разворовывания того, что было выделено. И на этом фоне на Кавказ и в Малую Азию вторглись воинственные сельджуки, угрожающие всем православным державам…

В сущности, непосредственно Алании пока не угрожает ни один внешний захватчик. И хотя турки и представляют гипотетическую опасность, но прежде они должны сломить Грузию. Тем не менее Дургулель, отчасти стремясь встретить врага на дальних рубежах, отчасти оставаясь верным союзническим обязательствам, сражается на чужой войне. Конфликт же с нами ему ни с какой стороны не нужен – но пока он сохраняет видимость легкой прогулки до Тмутаракани (и легкого грабежа нашего населения), музтазхир будет рассматривать эту возможность всерьез. Тем более что «мероприятие» обещает и определенные преференции от Византии.