– Привет, – поздоровалась она. Голос звучал устало, и я только сейчас вспомнила, что они с Алексом сегодня возвращались в особняк. – Ну, всё, я только вернулась домой. Патрик из нас с Алексом всю душу сегодня вытряс, так что, надеюсь, у тебя день прошёл веселее, чем у нас…

– Это точно, – неосторожно согласилась я, и тут же прикусила язык. Но подруга, к счастью, слишком хотела пожаловаться на жизнь и не обратила внимания на оговорку.

– В общем, мы впустую потратили весь день. Припёрлись с утра пораньше в этот особняк, а там до сих пор полиция и ещё какие-то службы… Ну, Алекс как обычно взял общение с ними на себя, и нас оттуда хотя бы не выставили. На этом наше везение кончилось. Полдня проторчали там и ничего не обнаружили! Ничего странного или необычного! Ни одного подтверждения, что Патрик был прав!

– Прямо совсем? – уточнила я, вспомнив объяснения моих сегодняшних гостей касаемо того, что вчера произошло.

– Совсем! И, главное, Патрик упорно не верит, что там ничего не было! Мы весь особняк обошли взад, вперёд и наискосок, заглянули в каждый угол, блин! И ничего! А он твердит – вы просто плохо смотрели! В общем, полная ж…

– Понятно, – стараясь сделать так, чтобы мой голос получился исполненным сочувствия, сказала я. Выходит, вчерашний несостоявшийся убийца никаких следов не оставил… Или оставил, но успел их все ликвидировать. – И что теперь?

– А хрен его знает, что теперь, – раздражённо отозвалась Шарлотта и, не стесняясь в выражениях, присовокупила ещё несколько слов. – Пускай Патрик думает. Мы с Алексом свою работу сделали. Завтра, кстати, собираемся к Мартину в больницу. Ты с нами?

– Конечно, – без колебаний подтвердила я.

– Ну, хорошо. Ладно, пойду я спать, наверное… У тебя-то ничего сегодня не случилось? Чего-нибудь интересного?

– Н-нет, – запнувшись, сказала я. Какое-то мгновение я ещё боролось с желанием выложить всё то, что я сегодня узнала, но здравый смысл в итоге победил.

– Ладно, – устало сказала она. – Пойти, что ли, моему байкеру написать?.. А то Майкл со вчерашнего вечера никак не давал о себе знать. Впрочем, чёрт с ним, с этим Майклом. Байкер всё равно круче. А Майкл даже не позвонил…

«И я бы не особо рассчитывала, что он ещё позвонит» – пронеслось в моей голове. Но говорить эти слова вслух я не стала.

– Кстати, – вдруг оживился в телефоне голос Шарлотты. – Совсем забыла тебе сказать! Мне звонил сегодня этот журналист, Ричард Арчер. Он тобой явно заинтересовался, просил дать телефон. Хочет снова увидеть тебя.

– Вы и телефонами успели обменяться? – удивилась я, почти не вдумываясь в её слова. В мыслях я уже вернулась к книге перед собой и Шарлотту слушала вполуха.

– Да, пока вчера ждали врачей. Но я тут совершенно ни при чём, а вот с тобой он хотел бы встретиться. Сказал мне, что хотел бы взять у тебя интервью. Интересно, что он под этим имел в виду?..

– Зачем? – рассеянно спросила я, перекладывая перед собой бумажки с набросанным на них переводом и пропустив ехидный намёк Шарлотты мимо ушей. Не потерять бы ничего из собственных записей… Может, пронумеровать их? Или сразу завести толстую тетрадь? – Я не расскажу ему ничего интересного. Когда произошёл взрыв, я всё время была рядом с тобой.

– Взрыв? – недоумённо переспросила она.

– Ну, люстра взорвалась, – торопливо пояснила я, когда поняла, что едва снова не сморозила лишнее. Шарлотта ведь наверняка запомнила только то, как разбились окна, а взрыв, благодаря вмешательству Майкла, она даже толком не ощутила.

Шарлотта вздохнула.

– Джейн, зачем люди разного пола обычно встречаются? Помимо работы?

Позабыв о древнеирландской письменности, я даже села прямее и насторожилась. Так дело не в журналистском расследовании и чисто профессиональном интересе? Ричард «заинтересовался» мной в совершенно другом, но тоже вполне понятном смысле? Эта новость вызывала смешанные чувства. С одной стороны, приятно, конечно… Но с другой, сразу возникала мысль о развитии «отношений», которое закономерно могло последовать за этой встречей.

Все мои предыдущие «отношения» выходили так себе.

В моей жизни их было четыре или пять, и все проходили по совершенно одинаковому сценарию. Время от времени возникали некие молодые люди, примерно мои ровесники или на пару лет постарше. Свидания происходили где-то раз-два в неделю – и я сама, и молодые люди обычно были обременены работой и учёбой, и свободное время у всех было в дефиците. До серьёзных отношений дело никогда не доходило – я решительно говорила «адью» и возвращалась к привычной жизни.

Вот скука.

Может, это со мной что-то не так?

Ведь все молодые люди были милыми, образованными, на шее у родителей не сидели. Хамов и недоумков среди них тоже не было, говорили они все грамотно и без ненормативной лексики, и даже некое подобие чувства юмора у всех присутствовало… Вроде бы всё нормально! Я не могла чётко этого объяснить, но просто невозможно, невозможно было тянуть лямку с этими «отношениями»! Конечно, я прекрасно понимала, что такой любви, как в романах, не существует, и ждать «огромного всепоглощающего светлого чувства», от которого «дрожат колени» и «как бабочка, колотится сердце» абсолютно бессмысленно, а герои-любовники, если и встречаются в жизни, то оказываются совершенно никчёмными, ни к чему не приспособленными типами. Вон, взять хотя бы этого Майкла Фостера – красавец, каких мало, обаятелен, галантен и в то же время не внушает никакого доверия. Но хотелось всё же каких-то сильных эмоций, сильных переживаний, чтобы действительно стремиться на встречу с человеком, желать снова увидеть его, а не просто тащиться на свидание, словно выполняя какую-то рутинную необходимость! Мол, мне уже вроде как за двадцать и надо поддерживать хоть какую-то видимость присутствия личной жизни – главным образом, не для себя, а для знакомых. Себе-то какой смысл врать? И так понятно, что всё это просто притворство, обман!..

– Джейн, ну так что? – поторопил меня голос в трубке, когда пауза начала затягиваться. – Зря отказываешься, между прочим. Он ничего. А не понравится – так и пошли его к чёртовой матери после первого свидания.

Ничего? В целом… Наверное, да. Я попыталась вспомнить, как журналист выглядел на приёме. Милый, симпатичный. Заметно ниже меня ростом, к сожалению… Но зато с чувством юмора, что немаловажно. Правда, никакого притяжения к нему я во время нашего разговора не ощутила, но я даже не была уверена, что подобное в принципе существует. И что я теряю? Максимум – свободный вечер, которых у меня и так выше крыши. А так хоть пообщаюсь с новым человеком…

– Хорошо, – решилась я. – Диктуй его номер. И можешь отправить ему мой.

– Правильно, – одобрила та. – Потом расскажешь, как он тебе.

В больницу мы отправились на следующий день с утра. Договаривались встретиться у больничных ворот, и в итоге все приехали вовремя – даже Шарлотта, памятуя о данном Алексу обещании. Посетителей в этот час было не очень много, и нас быстро пропустили. Получив указания у администратора, на какой этаж и в какую палату нам идти, мы направились к лестнице. От Алекса мы знали, что Мартин очнулся ещё вчера и уже более или менее пришёл в себя, так что повидать его можно, хоть и недолго.

Сама больница производила тягостное впечатление. Конечно, она была очень современной, светлой, чистой, но от навязчивого запаха лекарств избавиться не получалось, и он постоянно напоминал о месте, в котором мы оказались.

Поднявшись на нужный этаж, мы сразу обратили внимание на странную суматоху, которая здесь царила. За стойкой дежурной медсестры никого не было, а в конце коридора торопливо ходили какие-то люди. По халатам можно было распознать врачей, но промелькнула и пара обычных курток. Мимо нас, бегло нам улыбнувшись, проскочила невысокая полная медсестра в форменной робе, и устремилась туда же. Озабоченно покрутив головой, Алекс указал нам на дверь, над которой висела цифра два – именно в этой палате лежал Мартин. Поскольку суматоха творилась в стороне и к Мартину явно не имела никакого отношения, мы облегчённо перевели дух и зашли внутрь.