— Почему он мне не поверил? — тоскливо спросила я вслух, ни к кому, в частности, не обращаясь и глядя в пространство перед собой. — Как Лэнгстон так легко смог его убедить, что я и в самом деле замышляла что-то против него? Или он просто никогда не верил мне по-настоящему?

Оттилия молчала, а я и не ожидала ответа, да и что тут можно сказать? Действия Адриана говорили сами за себя, все и так понятно, но невозможно было и дальше удерживать все в себе…

— Что ты собираешься делать дальше? — после длинной паузы спросила вампирша, и я совершенно не представляла, сколько времени длилось ее молчание.

— Ты имеешь в виду — если все получится, Лэнгстон будет изобличен, а с меня снимут все обвинения? — уточнила я, и Оттилия кивнула. Я равнодушно пожала плечами, потому что так надолго еще не загадывала. — Не знаю. Из академии меня, вероятнее всего, уже исключили, так что туда мне не вернуться, а что еще делать… Не знаю.

— Но если Адриан поймет, что был не прав, ты же можешь…

— Вернуться к нему? — закончила за нее я и горько усмехнулась, чувствуя знакомый ком в горле. Глаза начало жечь, и я торопливо заморгала и даже запрокинула голову, словно это могло помочь задержать слезы. Только не расплакаться! При Оттилии, конечно, не так страшно, но все же не хотелось бы… — И на сколько? До того момента, пока не вспыхнет очередной мятеж якобы от моего имени? Чтобы потом снова бежать от преследования?

— Корделия, я вовсе не это…

— Знаю, — успокаивающе сказала я. В том, что вампирша не намеревалась меня задеть, у меня сомнений не было. — Но пойми, Оттилия, мне надоело бесконечно бегать, постоянно бояться за свою жизнь, притворяться кем-то другим и все время ожидать удара от людей, которых я считаю самыми близкими! Как бы ты себя чувствовала, если бы сначала на тебя открыл охоту твой отец, а потом Кейн?

Глаза Оттилии на секунду расширились, когда она себе это представила, потом ее лицо болезненно сморщилось, и я кивнула.

— Вот именно.

— Но вы же женаты, — напомнила Оттилия, и я невольно дотронулась до обручального кольца, снять которое у меня так и не поднялась рука. — Брак, заключенный богиней, не разорвать, и вы все равно связаны на всю оставшуюся жизнь! И Хель не благословила бы вас, если бы не была уверена, что вы станете хорошей парой! Я понимаю, ты сейчас расстроена, напугана, но потом, когда все закончится, у тебя будет возможность спокойно все обдумать и принять правильное решение!

— Подобный шаг имел бы смысл, если бы сейчас я испытывала только злость, обиду и жажду мести, — угрюмо возразила я, и вампирша вопросительно нахмурилась, не понимая, к чему я веду. — А я могу сказать даже сейчас — я люблю его! И буду любить дальше. Но, несмотря ни на какие чувства, я никогда больше не позволю никому распоряжаться моей жизнью! Слишком плохо это всегда для меня заканчивается.

Как Оттилия ни пыталась, но скрыть выражение глубокого сочувствия ей не удалось, и я, тяжело вздохнув, поспешно отвернулась. Чужой жалости я точно не вынесу, и вообще пора уже приступать к делам, чтобы поскорее разобраться со всей этой историей, «восстановителями справедливости», Лэнгстоном, Арлионом и кто там идет по списку следующим номером!

И, если все получится, потом уже думать, что делать дальше.

Густой подлесок подходил практически вплотную к дороге, и потому можно было легко следить за ней, до последнего оставаясь незамеченным. Будь сейчас лето, листва скрыла бы нас еще надежнее, но и часто стоящих друг к другу молодых деревьев было достаточно — их стволы были довольно тонкими, но паутина из веток и бурый ковер сухой листвы под ногами превращали их в однородную серо-коричневую массу, разглядеть в которой что-либо было проблематично. С утра мы сидели в этих зарослях в засаде, и я чувствовала себя, кажется, еще хуже, чем на торжественных мероприятиях во дворце. Тонкие веточки деревьев мешали передвижению: все время норовили то капюшон с головы стянуть, то вовсе глаз выколоть, а еще меня без конца точил изнутри червячок тревоги. Получится ли? Зачем я вообще решилась на эту сумасбродную затею, которая именно в этот момент, когда до решительных действий оставались считаные минуты, казалась особенно безумной?

Остальные казались почему-то совершенно спокойными, словно им сейчас предстояло не кого-то ограбить, а погрузиться в новое увлекательное приключение. Ну почему я не могу относиться к происходящему так же?!

Сухой ветер закрутил опавшую листву в воронку, и я приподняла край черного шарфа, почти целиком закрывавшего мое лицо, чтобы защитить глаза от пыли. Когда все стихло, я взглянула на остальных и удовлетворенно кивнула — все-таки наши с Ленноксом усилия по маскировочным иллюзиям не прошли даром. И признать сейчас моих друзей в пяти низших вампирах, облаченных с ног до головы в темное, с закрытыми лицами было просто невозможно. Даже архимаг оказался бы не в силах увидеть здесь маскировку, настолько качественной оказалась наша с некромантом работа. Помимо внешности тщательно переделанными были и ауры ребят — всех, кроме моей. Свою ауру я лишь сделала слегка бледнее, чтобы во мне можно было опознать мага.

— Приготовились, — внезапно сказал один из вампиров, и я только по голосу узнала Гарта. Дорога казалась такой же пустынной, и слышен был только шум ветра, но чутью перевертыша мы все привыкли доверять безоговорочно, и я дала знак приступать. Черные фигуры вокруг меня пришли в движение, и мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы взять себя в руки.

Ладони взмокли в перчатках, сердце ухнуло куда-то вниз, а ноги предательски задрожали.

Прекрати. Тебе даже людей приходилось убивать, а теперь ты беспокоишься из-за простого разбоя… Отнесись к этому как к чему-то необходимому. Как к игре в шахматы, например! Лэнгстон свой ход уже сделал и поставил тебе шах. Твоя очередь ходить.

Белые начинают и выигрывают.

Кстати, неплохо было бы выяснить, какими фигурами в этот раз играю я…

Издалека раздались стук копыт и шум экипажа, которые стали приближаться в нашу сторону. Гарт первым покинул предлесок, шагнул на дорогу и, сильно сгорбившись, неторопливо побрел вдоль обочины. Вскоре за стволами деревьев показалась темная карета, запряженная четверкой лошадей, неторопливо катившая по пустынной дороге. В ту самую секунду, когда между ней и Гартом осталось несколько метров, рыжий перевертыш без предупреждения рванул через дорогу, вынуждая кучера резко натянуть поводья, и лишь каким-то чудом не попал под колеса. Карета остановилась, вампир в широкополой шляпе на козлах издал какое-то проклятие, но я его толком не расслышала из-за громкого шороха листьев — это еще трое, включая меня, пришпорили лошадей и выехали на дорогу. Гарту тем временем понадобилась буквально секунда, чтобы сориентироваться, а затем он распрямился и поспешил присоединиться к нам. Мельком я отметила незнакомый герб на дверце кареты — он не принадлежал ни одной из знатных семей, живущих в округе. Значит, нам повезло сразу же столкнуться с кем-то приезжим. Ладно, будем надеяться, что здесь нет никаких важных шишек… Также стало понятно, почему карета ехала не слишком быстро — на ее крыше ремнями были закреплены несколько дорожных сундуков.

Карета стояла, активно сопротивляться пока никто не пытался, и я уже успела поверить, что первое ограбление пройдет легко и гладко, однако, как выяснилось, вампиры лишь дожидались, пока мы втроем спешимся. Едва Кейн, Эр и я очутились на земле, как…

— Разбойники! — громко закричал еще один вампир, сидевший на козлах рядом с кучером, и легко соскочил на землю, выхватывая из ножен меч. В первый момент я задалась вопросом, не собрался ли он в одиночку драться с нами со всеми сразу, но вдруг дверца кареты распахнулась и показался еще один вампир — его внешность я даже толком не успела разглядеть, поскольку мое внимание сразу привлекла его яркая темная аура. Вот демон, маг! Сильный!

Вампир не стал выстраивать хоть какую-то линию ведения боя, а сразу, без предупреждения, швырнул несколько огненных плетений в Гарта и Кейна. Но после занятий Леннокса я уже привыкла к схваткам, когда противник нападает на тебя совершенно неожиданно и его главным козырем становится именно внезапность атаки, и не растерялась, а поставила между ребятами и магом щит. Огненные шары столкнулись с невидимой преградой и с громким шипением растаяли, вампир замотал головой, отыскивая среди нас мага, а затем атаковал меня. Около минуты мы обменивались ударами — краем глаза я заметила, что вампир с мечом дерется с кем-то из моих ребят, — и в течение этого времени я планомерно загоняла мага в угол, вынуждая его целиком уйти в оборону и открыть слабые места. При этом он был силен, но, что удивительно, это больше не представляло для меня сложность. Поверить не могу — еще несколько месяцев назад столкновение с подобным противником обернулось бы для меня гарантированным поражением, а сейчас я действовала так же, как во время боев с холодным оружием: разум оставался совершенно ясным, все действия выполнялись машинально, и я наблюдала за происходящим словно со стороны. В какой-то момент маг понял, что меня ему не одолеть, и на секунду на его лице отразилось осознание собственной обреченности. Завершающим штрихом стало плетение, показанное мне когда-то Ленноксом, которое я знала лишь в теории и ни разу не применяла на практике, оно сорвалось с моих пальцев само собой. У вампира не было ни единого шанса увернуться, и в тот момент максимальную сосредоточенность впервые сменило сомнение: когда плетение его настигло, тело мага выгнулось дугой, он захрипел и забился в судорогах, а на его губах выступила пена. Затем он упал на землю, обмяк и больше не двигался.