Меня снова остановил строгий окрик наставника:

— Не смей! Дыши носом и терпи!

Я поплотнее сжал зубы и часто задышал носом, пытаясь войти в хоть какой-то ритм, обуздать эту жгучую боль и не закричать. Но нестерпимое жжение нарастало стремительно, как скатывающаяся с горы лавина, быстро сводя меня с ума. Во рту во всю уже плескался раскаленный свинец, выжигая язык и кроша зубы. Боль была настолько нестерпимой и всепоглощающей, что даже Кира, пытаясь «прикрутить» мои болевые рецепторы, совсем не преуспела в этом. Сцепив зубы, ослепнув от боли и почти обезумев, я мычал и рычал как дикий зверь, пытался вскочить и бежать отсюда куда глаза глядят, подальше от этого места, туда, где нет ни Мора, ни Хата, ни Стора. Туда, где лесная прохлада и холодная река.

В очередной раз, дернувшись, я попытался вскочить, но меня тут же удержало множество сильных и крепких рук, не давая мне возможности даже пошевелиться или хоть немного приоткрыть рот, чтобы сделать глоток свежего воздуха, остудить этот невыносимый жар. В какой-то момент я стал терять связь с реальностью, страшные тиски невыносимой болью сжали всё мое тело, и я, задыхаясь, начал терять сознание, проваливаясь в спасительную темноту.

Пробуждение

Пробуждение мое было легким, как будто я проснулся после многочасового сна в Ковчеге, в своей шикарной постели.

Я прислушался к себе. От боли не осталось и следа. Во рту, вместо уже привычных мне ощущений кислоты и горечи по утрам, чувствовался легкий привкус мяты, как будто я только что разжевал и проглотил освежающую конфету. Всё мое тело наполняла легкость и приятное тепло.

Неужели цветок всё-таки помог?

— Кира! Доклад о моём состоянии, — обратился я к своему бриалу.

— Приветствую тебя, Зор! — мелодичным голосом пропела Кира. — Рада сообщить, что состояние твоего организма идеально и равно ста процентам! Яда жрецов Зиджим в твоей крови не обнаружено! Для более точных данных рекомендовано пройти углубленное обследование на диагносте поколения Сак-рай...

Уже не слушая дальше Киру, я с удовольствием потянулся и, открыв глаза, посмотрел по сторонам. Я всё в той же пещере. Недалеко от меня, безмятежно раскинувшись прямо на камнях, спал Хат. Свернувшись калачиком у него на груди, тихо посапывал довольный Сур.

А куда это запропастились Мор и наш следопыт Стор? Что-то я сейчас не наблюдал их даже при помощи своего сверхчувствительного биорадара!

Хат, видимо, почувствовав сквозь сон, что я уже очнулся, тоже открыл глаза и, осторожно подхватив Сура на руки, принял сидячее положение.

Зверек сразу же оживился и, вывернувшись у него из рук, подскочил ко мне. Его маленький влажный нос заходил ходуном, ловя какие-то новые для него запахи, исходившие от меня. Затем смешно чихнув, он потер лапкой свою мордочку и вернулся обратно к Хату.

— Мор и следопыт пошли за вторым цветком! — на мой немой вопрос, ответил мне Хат. — Стор убедил Мора — не терять больше времени и добыть этот цветок самим, тем более нам в этой пещере ничего не угрожает, а твое беспамятство слегка затянулось.

— Долго я был без сознания? — я тоже уселся перед Хатом, скрестив ноги.

Хат пожал плечами.

— Полтора местных суток. Мор попросил меня, тебя без нужды не тревожить и, когда ты придешь в себя, то к этому моменту ты уже полностью излечишься.

Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.

— И как, помог тебе этот цветок? Хотя, зачем я спрашиваю, и так хорошо видно, что ты полностью исцелился, и чувствуешь себя сейчас просто превосходно!

Хат протянул руку и слегка сжал мне плечо.

— Я рад за тебя, Зор!

Я поблагодарил ответным прикосновением к его плечу так, как это было принято в клане Акум, и легко встал на ноги.

— Этот цветок бесспорно чудодейственный, но второй раз испытать то, что я перенес под его воздействием, мне бы очень не хотелось!

Хат кивнул.

— Ты прав! После того как ты положил этот цветок себе в рот, ты как будто обезумел, и мы втроем с большим трудом тебя удерживали, пока ты не впал в беспамятство, и мне даже пришлось применить всю свою силу, чтобы ты не выплюнул содержимое. Мор очень опасался, что ты это сделаешь, и тогда всё оказалось бы напрасным.

— Спасибо тебе за помощь!

Я подошел к валуну, под которым прятал рюкзак и, раскидав камни, извлек его наружу.

Через два часа на моём биорадаре появились две засветки — возвращались наши Хоги.

Когда они вдвоем зашли в нашу пещеру, было хорошо заметно, что этот поход за Лиамом обоих изрядно измотал. В руках мой наставник бережно держал небольшой сверток из листьев, в который, по всей вероятности, и был завернут вожделенный цветок Лиама.

Первым делом он внимательно посмотрел на меня и, удовлетворенно кивнув, устало уселся на ближайший валун.

— Сегодня переночуем здесь, — сказал он, протягивая мне сверток из листьев, — а завтра с утра двинемся в сторону селения Стора, пора уже и нам показаться местным жителям.

Я бережно взял в руки Лиам и, освободив пластиковый контейнер от ненужных теперь шприц-тюбиков, аккуратно положил его туда. Думаю, до прилёта наших спасателей с ним там точно ничего не должно будет случиться.

Таков закон выживания!

Остаток дня и часть ночи мы провели за разговорами. Основным рассказчиком был наш уважаемый следопыт Стор. Рассказывал он в основном о том, как сильно изменились быт и традиции Хогов на этой планете в условиях соседства с карминами, жихами, краками, да и прочими, не совсем мирными представителями местной флоры и фауны, населявшими сейчас Нарих.

В условиях выживания всё изменилось настолько, что Мор, слушая Стора, время от времени впадал в ступор и часто тряс головой, выражая этим свое несогласие и крайнее удивление.

Теперь на Нарихе царствовали другие законы, законы выживания и размножения.

От того, некогда добродушного и безобидного народа, почитавшего семейные ценности и свой род как что-то святое, к этому моменту почти ничего не осталось. Мужчина мог взять себе в гличи столько женщин, сколько мог прокормить, главное — это потомство, и чем его было больше, тем лучше для всех. Не было чем-то из рук вон выходящим, если мужчина из другого рода или селения по обоюдному согласию посещал чужой гарем — всё ради потомства и увеличения жителей селения.

Таков закон!

Все дети в селении были общими, их забирали у родителей, как только те начинали ходить, и воспитывали в специальных школах по их способностям. Кто-то становился воином, кто-то следопытом как наш уважаемый Стор, кто-то шаманом, кто-то сборщиком меда и так далее...

Управлял в селении Стора совет из пяти мудрейших старцев. Это были наиболее возрастные и сильные Маги, которые вершили судьбами обычных Хогов и следили за неукоснительным соблюдением законов, принятых в селении.

В отличие от Мора, я был полностью согласен с таким укладом жизни современных Хогов. По-другому на Нарихе не выжить!

С каждым тысячелетием вся живность на этой планете становилась всё агрессивней и ненасытней, кармины не давали никому спуска, и в борьбе за выживание приходилось меняться не только Хогам, но и всем остальным обитателям этой планеты. Еще совсем недавно на Нарихе реальную опасность представляли только кармины и выползающие на сушу морские твари, а сейчас зазевавшиеся Хоги могли стать добычей даже безобидного на вид растения...

Слушая Стора, я снова и снова возвращался к мысли, что такое для местных Хогов — понятие «недавно»! Он утверждал нам, что на Нарихе всё еще живут несколько совсем дряхлых старцев, чьи родители видели, как огненные птицы забирали на небо их соплеменников, а с тех пор на Нарихе прошло уже с десяток тысяч местных лет. И хотя, как нам уже всем стало известно, совместное проживание бок о бок с карминами и прочими не способствовало длинной и безмятежной жизни на этой планете, но всё равно Хоги — долгожители, и понятие, что такое «недавно», у них очень и очень размытое.

Мне вдруг стало жутко интересно, а сколько же лет самому Стору, и я украдкой спросил об этом у Мора. Наставник так же украдкой ответил мне, что, судя по роговым пластинам на голове, наш следопыт совсем недавно перешел от периода юности, к зрелому состоянию.