– Что ты собираешься делать теперь? – наконец спросила я, когда мы уже были в доме. – Чарльз теперь Хранитель. Я думаю, что Майкл прав, и он теперь будет преследовать тех, кто срывал ему планы и портил жизнь. У меня есть смутное подозрение, что в его личном списке твоё имя окажется выделено жирным шрифтом и будет идти первым номером.

Он не стал сводить всё к шутке, как я ожидала. Вместо этого он выглядел вполне серьёзным.

– Едва ли я смогу с ним тягаться. Хранитель – очень серьёзная величина, особенно когда маг опытный и знает, как распорядиться такой силой. Чарльз освоится на новом поприще очень быстро. Он не мальчик Артур Рассел… Мне он будет не по зубам.

– Ты собираешься уехать? – голос слегка дрогнул, как я ни пыталась сохранять спокойствие. – Как далеко? Надолго?

Джеймс задумчиво покачал головой.

– Далеко и надолго. И Майклу с Розмари придётся сделать то же самое. Чарльз не забудет, сколько мы ему мешали, и что однажды мы уже сорвали его план стать Хранителем. И ты хорошо представляешь себе, что это за человек – он мстителен и злопамятен и не отпустит нас просто так. Меня уж точно… – тут он заметил, насколько тягостное впечатление производят на меня его слова, и добавил легкомысленным тоном. – Выходит, всё-таки придётся бежать в Новую Зеландию…

Вспомнив о том нашем разговоре, я смогла выдавить из себя вымученный смешок. Но тактика всё равно была выбрана не слишком удачно: мне стало ещё более не по себе. Джеймс же вдруг снова стал предельно серьёзен и посмотрел мне в глаза.

– Ты поедешь в Окленд со мной?

Я взволнованно вздрогнула и посмотрела на него. Джеймс всматривался в моё лицо с напряжённым, пристальным вниманием, следя за моей реакцией. Я же… Я вдруг ощутила странную лёгкость – ту лёгкость, которую могла почувствовать та Джейн Эшфорд, которой я была до смерти Шарлотты и Алекса.

Я приблизилась к нему вплотную.

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Я хочу быть с тобой всегда, – просто сказал он. – И не важно, где. Хочу, чтобы мы были вместе. Так, как мы хотели в тысяча восемьсот восемьдесят пятом.

Впервые за последнюю неделю я улыбнулась открытой улыбкой, чувствуя, как частично уходит напряжение, сменяясь ощущением внутренней свободы. Но на всякий случай решила предупредить:

– Только мои магические способности очень ограничены. Я сильно сомневаюсь, что на мне сработает ваш ритуал по продлению молодости…

– Ну и чёрт с ней, с этой вечной молодостью, – перебил он меня. Зелёные глаза смеялись, и было понятно, что всё уже решено, а эти слова – так, ерунда. – Я прожил сто тридцать лет без тебя. Теперь я хочу прожить хотя бы пятьдесят лет, но с тобой.

Я счастливо рассмеялась и обвила руками его шею. Холод тёмной магии почти не ощущался и скоро, наверное, он исчезнет окончательно.

– Ну, Окленд так Окленд! Вот только нам остаётся ещё одно сложное и непредсказуемое дело…

Джеймс на секунду замер.

– Это какое же?

Я чуть улыбнулась и прошептала ему на ухо:

– Мы должны объяснить моим родителям, с чего нас вдруг потянуло куда-то на край света.

Он взглянул мне в лицо, а затем вдруг тоже рассмеялся – счастливым смехом, который я не слышала уже очень давно. А затем поцеловал меня – так, что у меня закружилась голова.

– Ну, с этим мы уж как-нибудь разберёмся…

День клонился к вечеру. Небо расчистилось, стих ветер. Облака были совсем высокими, лёгкими и очень далёкими. Я съехала с шоссе на просёлочную дорогу, и мы с Теей вышли из машины. Было тепло, так что мы забрались на капот, и я начала свой рассказ.

Мы специально уехали сегодня из города, чтобы поговорить начистоту и обсудить свои мысли по поводу случившегося. Я наконец-то рассказала о своём путешествии во времени, не скрывая ничего. История произвела на Тею сильное впечатление, но она согласилась, что родителям лучше о ней вообще не знать. Сестра слушала меня внимательно, не перебивая, и лишь иногда задавала вопросы.

Когда я наконец-то договорила, солнце скрылось за горизонтом почти до середины, и всё вокруг казалось окрашенным в оранжево-розовый цвет. Машин рядом не было, только изредка мы слышали, как они проносятся по шоссе. Вокруг царила тишина, которую не нарушали даже птицы. Умиротворение природы передалось и мне, я почувствовала расслабленность и лёгкость во всём теле. Я точно избавилась от невидимого груза, когда моя тайна перестала быть таковой. Тея, должно быть, испытывала нечто схожее: она не возмущалась, не удивлялась и казалась очень спокойной. Она откинулась на лобовое стекло и посмотрела в алеющее небо над головой. Я последовала её примеру.

– Я рада, что ты мне это рассказала, – наконец сказала она. Мы не видели лиц друг друга, и я целиком сосредоточилась на её голосе. В нём не было возмущения или недовольства, только, пожалуй, понимание. – Хотя ещё совсем недавно я заявила бы, что это невозможно…

Я чуть улыбнулась. Стая птиц, казавшихся стремительными чёрными тенями на фоне закатного неба, пролетела над нами и скрылась вдали.

– Ты не жалеешь, что всё сложилось именно так? – вдруг спросила она. – Ведь ты смогла освоиться в тысяча восемьсот восемьдесят пятом. Ты встретила человека, которого не беспокоило, что ты из другой эпохи и, по сути, из совершенно другой реальности. Ты ведь вполне смогла бы прожить остаток своей жизни в девятнадцатом веке…

На эту тему я уже размышляла, но сейчас всё равно задумалась.

– Нет. Не жалею. Хотя я не совсем объективна. Ведь это для меня временной разрыв прошёл совсем незамеченным. А вот по отношению к Джеймсу это было слишком жестоко…

Она молчала, и я уже решила, что она ничего не скажет, но Тея вдруг заговорила снова:

– Знаешь… Он ведь, кажется, действительно любит тебя, – в её голосе звучало лёгкое удивление, будто она сама не могла поверить в тот вывод, к которому пришла. – Не думала, что скажу это, но то, как он заботится о тебе… Это по-настоящему. И если он сохранил своё чувство к тебе, несмотря на минувшие сто тридцать лет… Выходит, вам и впрямь суждено быть вместе.

Я кивнула, позабыв, что она на меня не смотрит. Но Тея, кажется, и так поняла.

– Мне будет тебя не хватать, – вдруг сказала она. – Когда ты уедешь. Но ведь без этого не обойтись, правда?

– Боюсь, что да. Чарльз знает, кто я. Ко мне он испытывает ненамного больше тёплых чувств, чем к Джеймсу.

Она вздохнула.

– Ты не жалеешь, что придётся уехать? И чем ты хоть будешь теперь заниматься? Вступишь в новозеландское «Общество Искателей»?

Я помедлила. Эти вопросы я уже задавала самой себе и знала на них ответ. Теперь оставалось лишь правильно его сформулировать.

– Меня здесь больше ничего не держит, – наконец сказала я. – Моих друзей больше нет. В «Обществе Искателей» я оставаться не хочу, ни сейчас, ни в дальнейшем. На работу меня обратно так и не взяли. Так что я вполне готова уехать на противоположный край света. Надеюсь, там найдётся занятие человеку, знающему четыре языка…

Сестра вздохнула.

– Но ведь я не перееду на другую планету, – успокаивающе сказала я. – Мы обязательно увидимся.

– А до того момента ты будешь отправлять мне письма каждый день? – Тея усмехнулась. – Ладно. Принято.

Она спрыгнула с капота, и я, немного помедлив, последовала за ней. Думала, что она уже хочет вернуться в машину, но Тея развернулась ко мне.

– Постарайся жить нормальной жизнью, хорошо? Не ввязываясь во всякие сомнительные магические авантюры.

– Обещаю, – я улыбнулась. – Но и к тебе это тоже относится.

– Не уверена, что смогу, – Тея усмехнулась. – После того, как твоя жизнь в течение нескольких месяцев была похожа на приключенческий боевик, сложно вернуться к выпускным экзаменам и приёму пациентов…

Мы рассмеялись, и мне послышалась в этом смехе какая-то грусть. Я взглянула на неё и подумала о том, какими сложными были для Теи последние недели. Взять хотя бы нападение Гровера или аварию, в которой чуть не погибла я…