— Ага!

И улыбка — до ушей.

— Врешь! — не удержалась Юла. — Кожин мог тебя запросто ликвидировать — сам, без нашей помощи. Прислать сюда штурмовую группу и…

— Не мог, Юлечка, не мог. Вот так сразу, вот так запросто — не мог. Уж я то знаю. Я вообще много чего узнал, когда просмотрел секретные файлы Павла Алексеевича. Ситуация изменилась. Кардинально. Потенциальный лидер в нашей тройке теперь не Денис, а я. У меня самый высокий личный рейтинг, у меня наивысшая сумма рабочих баллов, и на меня у Кожина большие планы. Это, правда, пока лишь предварительные результаты, и вас двоих тоже еще не списывают со счетов…

Спасибо! Успокоил, блин!

— Но все-таки я сейчас — особо ценный экземпляр, я нужен Кожину и его «Мертвому раю». Ну-жен, понимаете? — Ткач говорил без бахвальства. Со злым сарказмом, скорее. — Больше, чем вы оба вместе взятые нужен. Только он ведь исследователь до мозга костей, наш многоуважаемый Федеральный Полномочный посол, человек, мля, науки и эксперимента. И когда мой жмур не вернулся на базу, а свернул в муниципальную гостинку, Кожин пожелал узнать, почему я начал чудить и что произошло у меня вот тут.

Славка выразительно постучал себя по лбу. Сухой вышел стук. Как об дерево.

— Установить это можно разными способами. Самый простой и безболезненный — прислать сюда вас. С этого он и решил начать. Кожин прекрасно понимает, что убивать меня вы не станете ни при каких обстоятельствах, зато из кожи вон лезть будете, чтобы привести спятившего соратника в норму. А заодно — разобраться в причине моего срыва. Разобраться и отчитаться. Предугадать это было нетрудно. Ну и пришлось пойти на некоторые м-м-м… жертвы. Мы должны были встретиться и пообщаться.

Вот так-так! Растерзать пару старичков, ради экстренной свиданки с дру… с коллегами. Хорошенькое дело, нечего сказать. Выходит, в самом деле, все сделано сознательно? По дявольски точному расчету. Да, Славка и Кожин, действительно, похожи друг на друга. Иначе один не смог бы так лихо просчитывать действия другого. Маньяки, хреновы!

— Ладно, мы встретились, пообщались. Что дальше, мать твою? — проскрежетал Денис.

Неожиданные откровения Славки втягивали их в очередные неприятности. В очень крупные неприятности.

— Не ругайся, День, — Ткач осклабился, — это не красиво, а здесь все утыкано жучками.

— Жучками?! — Денис огляделся, чувствуя, как кожа на затылке превращается в наждачную бумагой. С частыми вкраплениями колючих ледышек.

— Угу. Пол, потолок, стены, мебель, сантехника — все. Чист только комп — свою машину я недавно перебрал по микросхемам.

— Гонишь? — неуверенно сказал Денис. — Здесь? Жучки?

— Показать тебе нормативы по прослушивающей аппаратуре для служебных квартир операторов «Мертвого рая»?

— Тоже… схакал… — Денис облизнул вмиг пересохшие губы.

— Ну да. Прелюбопытнейший, надо сказать, документик…

Денис и Юла замолчали. Переглянулись подавлено. Если то, о чем говорит Славка — правда…

— Не все так плохо, друзья мои, — продолжал Ткач. — По крайней мере, здесь нет скрытых камер. Федералы не рискнули прятать видеотехнику от бывших операторов наружки. Понимают, что мы профи, и объектив отыщем где угодно. С микрофонами — надежнее. Так что в сортирах за нами пока не подглядывают. Только подслушивают.

Плоская шутка не развеселил никого.

— Слава, как тебе удалось нейтрализовать микрофоны? — осторожно, почти нежно спросила Юла.

— Это невозможно, — широко улыбнулся Ткач. Многоуважаемый Павел Алексеевич слышит сейчас каждое наше слово. Можете передавать приветы. Если очень хочется.

— Что?! — а этот Юлькин вопрос был беззвучен. Его Денис прочитал по губам.

Славка — не заметил и не расслышал. Славка продолжал:

— Думаю, с Ночкой Кожин уже разобрался. Или разбирается прямо сейчас. Круто, наверное, разбирается. Все-таки секреты посольской сетки утекли через нее.

По-до-нок! Денис сделал глубокий вдох. Поднялся. Руки сами сжались в кулаки. Врежет, ох, и врежет же он сейчас этому…

— День! — Юлька поднырнула, встала между ними. — Пусть договорит, День!

Ладно. Уломали. Пусть. Пока. Но потом…

— Потом Павел Алексеевич будет решать, что делать с нами, — сказал Славка, — с тремя перспективными операторами «рабочего материала», нажравшимися до отвала запретных яблок из «Мертвого рая». А может, уже решил…

— На кой ты вообще трепался обо всем этом под микрофонами?! — прорычал Денис.

Славка снова улыбнулся. Доброй улыбкой палача.

— Чтобы вы тоже узнали все, что знаю я. И чтобы Кожин знал, что вы это знаете. Чтобы мы по-прежнему были единой командой.

— Ублю…

— День, не заводись. И послушай меня внимательно. Может быть, я и произвожу впечатление сумасшедшего, но, уверяю, я не самоубийца. Я предпринял некоторые меры предосторожности. Свои. Обычные. На первое время… Ну, вы понимаете, о чем я?

«Да уж не совсем тупые, знаем о твоих запасных хатах», — раздражено подумал Денис. Хорошо хоть об этом Ткач пока ничего не ляпнул вслух!

От злости Дениса аж трясло. Этот Славка, этот, этот… Незримые сдерживающие путы лопались один за другим. Денис чувствовал: еще чуть-чуть и — сорвется. И понесется. На глаза опять попалась ножка от разбитого торшера. Не самая лучшая из дубинок. Но и не самая худшая ведь!

— Короче, нам надо принимать решение, — продолжал Ткач. — Верное решение. Быстро принимать. Времени остается немного.

— Времени для чего?!

Денис все-таки взорвался. Подскочил к Славке, резко — Ткач чуть не вывалился на пол — развернул его кресло к себе. Навис сверху. Заорал в ненавистное лицо, по которому так хотелось съездить:

— Козел, ты понимаешь, куда нас втравил?! Понимаешь, сколько нам осталось жить с твоей долбанной тайной?! Всем нам? Ночке, Юльке, мне, тебе?!

— Все зависит от того, как Кожин отреагирует на наше предложение.

Славка сидел спокойно, спокойно улыбался и спокойно говорил. Нет, определенно, на сумасшедшего он похож не был. Но его слова… А, может быть, псих из психов и должен выглядеть именно так: буддистская невозмутимость, улыбка с едва заметной ехидцей, полуприкрытые усталые глаза и расслабленные руки на коленях. Как у примерного детсадовца.

— Ка-а-акое еще предложение, твою мать?!

— Успокойся, День.

Это было непросто. Непробиваемый железобетонный пофигизм обычно пугливого Славки действовал на нервы. Пофигизм этот означал, что парень танком будет переть к намеченной цели. И еще кое-что означал.

Что точка невозврата уже пройдена, и дергаться по этому поводу бесполезно. Что пути к отступлению отрезаны. Что мосты сожжены. Причем, этот гад не поленился спалить их все скопом — и свои, и чужие.

— Вспомни, о чем ты мечтал, Денис? Чем грезил во сне и наяву всю сознательную жизнь? Чего хотел больше всего на свете? Перебраться в Периметр, ведь так? И ты, Юла, тоже — только не надо дуться, пожалуйста. И бедняга Влад. И Игорь, и, наверное, тот парень, который у Юльки в квартире…

Денису вдруг стало безразлично все происходящее. Совершенно безразлично. Абсолютно.

Устал… Он слишком устал, чтобы понапрасну драть глотку и лезть в драку. Он просто тихо заметил:

— Нас размажут в одну тонкую-тонкую пленку. Медленно. Всех троих.

— Ага, и сделают антибликовое покрытие на Кожинский монитор! — с неуместной, горячечной какой-то веселостью отозвался Ткач. Прежнее спокойствие его покидало. Спокойствие быстро сменялось болезненной расторможенностью и каким-то диким азартом.

«А ведь все-таки он псих», — вяло подумал Денис.

И отошел в сторону. Лишь бы не видеть эту ухмыляющуюся рожу.

— Не дрейф, кочерыжка! — дурного оптимизма у Славки прибавлялись пропорционально тому, как Денис впадал в вязкую пучину депресняка. Но безумный Славкин спич завораживал и гипнотизировал. Иногда, казалось, в словах Ткача даже вспыхивали искорки здравого смысла. Правда, уследить за этими проблесками в непрерывной скороговорке было трудно.