— Принял, готовлюсь встречать, — спокойно ответил Ян. — Расчетное время прибытия?

— Минут пятнадцать, с нами Муратовские, но они сами за себя пусть платят, я только за гостей рассчитаюсь, — усмехнулся я, еще больше удивляя старшего прапорщика.

— Голубей говоришь ловил? Да, старший слесарь? — усмехнулся он, кивнув на рацию, которую я уже убирал обратно в сумку.

— Голуби, они ж разные бывают. Ветряки чинили, все-таки электроэнергия — это залог выживания на руинах более умных хомо сапиенс, которые один хер развязали войну. Знаешь, сынок, нам, простому люду, мысли этих политиков не понять. У них, там, на уровне облаков, перед генштабовскими картами, может все и четче видно, но я, простой слесарюга из ЖЭКа. Мне насрать, кто там с кем и когда. Я хочу вкусно поесть, хорошенько поспать, желательно в объятиях красивой женщины, и что бы при этом я не мерз и у меня была вода. Поэтому пока там политики, если они еще живы, пытаются разобраться куда и что скидывать. Я стараюсь, как могу, восстановить то, что эти самые политики уничтожили руками таких как ты вояк, — понимая, что сказанул лишнего, сразу решил оправиться. — Не, сынок, я тебя не обвиняю. Просто, командиры слушают политиков, а те сказали, что им это надо. Командиры сказали «будет», и послали простых, таких же как я и ты, мужиков, чтобы они это «будет» превратили в «есть». А во время этой ебучей трансформации, страдали те, кто под ее воздействие попал. Вот у нас в городе перебили центральную сеть, трансформаторы расхерачены, водонапорная разрушена, че там с ГЭС творится, я вообще без понятия. Ветряки ты и сам видел. Из полутора десятка, целые едва ли две штуки.

— И ты, как истинный джентельмен, решил раздать всем электричество даром, починив два оставшихся ветряка? — хмыкнул боец, с сомнением покосившись на меня.

— Я щедрый, но я не идиот. Электричество даром, это агрессивное впихивание палок в колеса тем, кто его продает. Так что я связался с теми, кто его продает и предложил выгодную сделку. Они налаживают поставку электричества с ветряков в нужное им место и попутно проводят ветку до моего убежища, ну и подсобили с продуктами. Так что и я в плюсе, и торгаши довольны. Я ж, чисто так, птица малого полета. От меня ничего толком не зависит, — я спокойно пожал плечами. — Однако, на таких вот птицах и держится мир. Потому что, например, сейчас, я для своей нужды, подвел электричество, которое Муратовцы смогут передать другим людям, у которых нет электричества, но есть, например услуги. Ну, условно, бабы. Да, звучит так себе. Какая адекватная женщина отдастся за ваты? Мы не настолько еще в глубоком киберпанке живем, хотя если на протезы глянуть, то страшно становится. Человека можно почти полностью в киборга собрать. Но не суть. Короче, есть допустим человек, у него есть женщины, но нет электричества и вот он хочет электричество, а взамен эти женщины предоставляют бесплатно свои услуги тем, кто электричеством владеет. А это, в том числе и я. Хоть какую-то долю рынка я у Муратовских забрать не смогу, да и им нет резона меня кошмарить, но опять же. Я смогу получить то, что мне надо, так как смогу предоставить другому то, что у меня есть. А для того, чтобы у меня это что-то было, надо это добыть…

— Ну прям какой-то полувоенный капитализм, — хмыкнул Попов. Все-таки удалось мне его увести в сторону от грустных мыслей. Эх, не быть мне психологом полноценно, но хотя бы как работать с такими вот «ранеными в душу» я примерно представляю.

— То ли еще будет, — довольно ухмыльнувшись, я глянул в сторону дороги. Впереди показались аккуратные маленькие домики поселка, обнесенного, как ни странно, забором из листов жести, поверх которого была растянута колючая проволока вперемешку со спиралью Бруно. — А вот и Южное. Ну что, боец, война для тебя закончилась, теперь можно и отдохнуть…

Встретили как полагается. Благо хоть, что для местных сталкеров мы были не чужие люди и потому имели право пересидеть ночку. Все-таки заходить подобной броне колонной в город, без информирования кого-то из местных вояк, я не решился. Поэтому, через сталкерскую радиостанцию, запросил Сапога, дабы тот сам подъехал и познакомился с ребятами поближе. Ну а те, пока выпала небольшая передышка, могут привести себя в порядок. Благо хоть, местные бабушки помогли, расквартировать пацанов по хатам, по четыре-пять бойцов. Попов забавно на это все отреагировал. Казалось бы, ну какие засады, какие могут быть проблемы от простых бабулек, а все равно, целый час конопатил мозг личному составу, на тему того, что один дежурит, пока остальные спят. И чтоб автоматы при себе держали, да за имуществом приглядывали.

Жижу это даже тронуло. По крайней мере, пока мы сидели с ним в небольшой беседке рядом с баней, он вспомнил курсантские годы.

— У нас тоже такой старшина был. Шебутной, суровый, далеко не одну горячую точку прошедший. Получивший медаль воина-интернационалиста, а это тебе не в тапки ссать, — с гордостью произнес Химик, попивая чай. — С таким старшиной не пропадут.

— Наш человек, — согласно кивнул я, глядя на то, как из бани на улицу выходит Попов, с накинутой на плечи простыней и автоматом наперевес. — И в туалет с оружием, и в баню.

— Ты его почистить не забудь, а то заржавеет! — рассмеялся Жижа, с улыбкой глядя на вояку, которого ничуть не смущала нагота. — Так вот, ты про Хриплого кажись спрашивал? Он сейчас с группой в городе. Дела у них там, потом на рынок заскочат. А так, на периметре остался я, да бабехи, кто посноровее. Сейчас же время такое, сам понимаешь.

— Ну да, когда женщина берет оружие в руки, чтобы защищать свой дом, значит где-то история свернула не туда, — усмехнувшись, отпил из кружки уже порядком поостывший чай.

Алкоголь тут тоже имелся, но как-то напиваться в мои планы не входило, хотя и хотелось. Вон, Женька уже позволил себе расслабиться, пригубив немного местной настойки на шиповнике. Ох и хорошо. Марьянка, бабка местная, моя ровесница, кстати, отличные настойки варит. На брагу не похоже, да и самогонкой не особо отдает. Пьется легко, как компот, да и голова потом не болит, но так легко на душе становится. И ведь, ведьма старая, не делится рецептом варева. Говорит, что с собою в могилу утащит. Так и не долго ей осталось. Когда уж все завертелось, внучки перестали к ней приезжать, а сама она ни огород вскопать не может, ни дров наколоть. Старая стала, полуслепая, только и может, что от кровати до печки дойти, чтоб сворить что. Благо хоть, мужики деревенские, помогают ей, в меру возможностей. Ну а сейчас, с барского, Поповского плеча, пять солдатиков за несколько часов ей поленницу-то заполнят.

Уже поступало предложение, со стороны бабушек, чтоб солдатики тут и оставались. Мол, огороды всех прокормят, а с такой оравой работяг, им всяко сподручнее будет, нежели, самим везде копаться. Да и почти взвод, вооруженный и даже с бронетехникой, это ж целая армия по нынешним меркам. И некоторые даже почти согласились, но суровый старшина построил личный состав перед проведением банных мероприятий и довел крайние инструкции.

— Местным доверяем, но, блять, проверяем, — негромко объяснял он, буравя суровым взглядом особо слабовольных молодых пацанов. — Мы не дома. Где теперь наш дом, хуй его знает. Оставаться на территории, непонятно кому подконтрольной, опасно. Поэтому экипажники, ночуете в технике. Броню загоняем в один двор. Ставим растяжки на подход, личный состав будет расквартирован по периметру, чтобы в случае нападения или какого иного кипиша, коробки смогли подойти одинаково быстро ко всем. Если потребуется, забор танком снесем. Связь поддерживаем через станции с ППРЧ, станция обязательно должна находиться у дежурной смены. Мы с лейтенантами дежурные, доклад от постов раз в пятнадцать минут. Если не доложили, ждем три минуты и врываемся в дом, делая пролом в стене выстрелом с орудия танка. Булки не разжимаем, это еще не тылы, просто кратковременная передышка.

То ли авторитет Попова был настолько высок и непоколебим, то ли остатки группы действительно вникли в суть инструкций, но больше с бабками никто особо не говорил. Помогали конечно, кому воды натаскать, кому дров нарубить, а кому и просто порядок навести и какой сарай разобрать. Может оно и правильно, да и я бы, скорее всего, на месте старшего прапорщика, так же бы распорядился, но отчего-то неприятное, гадкое ощущение зыблется. Вот и делай добро, помогай сынкам, чтоб они потом на стариков с подозрением косились, ох, ебена мать, ну и времена. Того и гляди, даже к деду-одуванчику будут подходить с автоматом наготове. И будут правы.