Проводник выезжать на дорогу не стал. Молча указал рукой нужное направление, повернул быконя и, не прощаясь, двинул обратно в лес.

– Долбодолб хренов! – не удержавшись, бросил ему вдогонку Костоправ. – Дебил!

– Я! – не оборачиваясь, бодро откликнулся всадник.

– Мать твою!

– Йес!

Рыцарь скрылся за зеленой стеной леса.

– М-да, гостеприимные ребята, – задумчиво произнес Василь. – Радушные, блин, такие.

– Инквизиторы… чего ты хочешь? – пожал плечами Виктор.

– Ладно, потопали, что ли? – Змейка первой ступила на орденский тракт. – Хватит тормозить уже. Гада Себастьяна искать надо.

* * *

Дорога была не близкой, однако до вербовочного лагеря они, как и предсказывал начальник Инквизиторского патруля, добрались без приключений. Ни одна котловая тварь так и не встретилась на пути. Впрочем, людей на тракте не оказалось тоже.

Впечатление было такое, будто по окрестностям прошелся мор. Или – что вернее всего – крестоносцы мобилизовали все население подвластных Ордену территорий для подготовки западного похода. Кто-то отправлялся в плавание за океан сам. Кто-то обслуживал тех, кто собирался отплыть, и готовил для них припасы и оружие. В таких условиях шляться по дорогам времени, конечно, ни у кого не будет. Да и не зря, наверное, Инквизитор с пластиковым щитом упомянул, что бродяг в этих землях не жалуют.

Вербовочный лагерь раскинулся в открытом поле на берегу небольшой речки, приткнувшись к холму, над которым возвышалась крепость. Неприступные стены, увешанные огромными штандартами с черными крестами, еще издали внушали уважение. Пожалуй, даже Сибирск-на-Оби не мог похвастать столь мощными укреплениями: Инквизиторы строили свои замки основательно и на века.

Впрочем, наемников из лагеря, похоже, в орденскую крепость не пускали. Им, судя по всему, даже к стенам не позволено было приближаться. Бесчисленные лагерные палатки, шатры, навесы и хлипкие, возведенные на скорую руку бараки из досок, целлофановой пленки и линялых шкур, расположились за крепостным рвом, причем на изрядном удалении от него. Рыцари Святой Инквизиции демонстративно дистанцировались от наемнического войска. К тому же не очень приятные мысли вызывали виселицы, стоявшие перед замком на самом видном месте. На некоторых из них висели люди…

– Баста! – хмуро произнес Костоправ. – Кажись, мля, дотопали!

Ему никто не ответил. Путники внимательно рассматривали крепость и пространство перед ней.

Наверное, если бы Виктор не видел раньше войско Удуг-хана, такое количество народа могло бы его поразить, однако по сравнению с силами Орды лагерь Инквизиторских наемников выглядел все-таки не столь впечатляюще. Да и походил он, скорее, на большую ярмарку, уставленную балаганами.

Всюду дымились костры и развевались разноцветные знамена, вокруг которых кучковались большие, не очень большие и совсем уж немногочисленные группы людей, шатры, палатки, быкони, повозки… Некое подобие порядка в расположении лагеря определенно имелось, но оно все же проявлялось не очень явственно.

Здесь было много простеньких обозных повозок и немало упряжных быконей, были легкие полевые бомбарды, однако ни одной автоповозки Виктор не заметил. Всадников тоже оказалось – раз-два и обчелся. Инквизиторы собирали под стенами своего замка пешее войско, и в этом, пожалуй, заключалось главное отличие вербовочного лагеря крестоносцев от ордынского становища.

Впрочем, Виктора больше интересовала крепость на холме. Возможно, где-то там, в этой неприступной цитадели, находятся Верховный Магистр и его посланник брат Себастьян. Но чтобы проникнуть в замок, сначала нужно было попасть в вербовочный лагерь.

Их остановил патруль из четырех человек. Предводительствовал четверкой воин в кирасе с жирным черным крестом на груди и в широкополом, похожем на шляпу железном шлеме. На плече кирасира балансировал длинный и тяжелый двуручный меч, который боец придерживал за огромную оплетенную проволокой рукоять. Чуть позади держались двое здоровяков с алебардами и стрелок с самопалом.

Заговорил мечник. Судя по вопросительным интонациям, он о чем-то спрашивал, однако понять, о чем идет речь, было трудно. Виктор уловил лишь несколько знакомых уже слов «ху», «ю», «вер» и «хер».

На этот раз Костоправ опередил остальных.

– Харе трепаться, короче! – поморщился лекарь. – Мы это… типа… рекнехт… ландскрут… расишь… рушен….

Исковеркав все, что можно, Костоправ сплюнул и раздраженно заключил:

– Русские мы, ясно, епть?

– Рекрут? Ландскнехт? Рашен? Русишь? – расставил все по своим местам мечник.

– Во-во, – радостно закивал Костоправ. – Это мы, мля, и есть.

– Летс гоу, мымля, – призывно махнул свободной рукой мечник.

– Чего он там мяукнул, Золотой? – угрожающе свел брови лекарь.

– Кажется, говорит, чтобы мы шли за ним, – осадил Костоправа Виктор. – Не тормози, топай давай.

Окружив вновь прибывших с четырех сторон, патрульные провели их на территорию лагеря.

Вербовочный лагерь Святой Инквизиции оказался не самым приятным местечком. Лица у здешних солдат больше напоминали разбойничьи морды, и что-то подсказывало Виктору, что в прошлом именно этим ремеслом многие рекруты и зарабатывали себе на жизнь. В голове невольно возникали стойкие ассоциации с воровским Шахтным городом.

На новичков пялились с глумливыми улыбками, а Костянику и Змейку буквально раздевали глазами. Однако большего инквизиторские наемники себе не позволяли, по крайней мере, в присутствии патруля. Видимо, некоторое подобие дисциплины в этом полуразбойничьем войске все-таки имелось. Или дисциплины, или страха. И, пожалуй, второе – скорее всего: виселицы перед замком были хорошо видны из любой точки лагеря.

Отовсюду доносился говор на разных языках. Иногда раздавались громогласные взрывы хохота. А потом…

Виктор не поверил собственным ушам, когда вдруг услышал мат. Знакомый, родной, русский.

– Наши, ексель-моксель! – расцвел Костоправ.

Видимо, сочтя свою функцию выполненной, провожатые оставили их возле небольшой, что-то живо обсуждавшей группки людей с короткими мечами на поясах – тех самых матерящихся «наших». Мечник-кирасир увел патруль, так и не сказав ни слова. Наверное, у крестоносцев так принято: уходить, не прощаясь и ничего толком не объясняя.

– Гля, мужики, новое мясо привели! – раздался чей-то насмешливый голос.

Их обступили со всех сторон. Заросшие ухмыляющиеся рожи, сальные глазки… Та еще компания.

– А девочки-то какие! – многозначительно прицокнул кто-то.

Костяника сразу прижалась к Виктору. А вот Змейку, стоявшую с краю, без лишних церемоний лапнули сразу двое наемников. Один – за филейную часть. Второй – за грудь.

Первый даже успел прокомментировать:

– Ай, хорош бабец!

Дальше Виктор услышал четыре звука, слившиеся в один:

– Пи…

Хрясь! Хрясь!

– …ец!

Первого любителя женских прелестей, так неосмотрительно распустившего руки, Змейка свалила сама. Второму повезло меньше: им занялся Костоправ. Лекарь даже не стал тратить время на то, чтобы снять с пояса кистень. Просто шарахнул сплеча кулачищем. Вышло, впрочем, ненамного слабее, чем кистенем: бедолага, попавший под тяжелую руку Костоправа, вырубился всерьез и надолго.

– Ах вы ж суки залетные! – удивленно ахнул кто-то.

Ландскнехты недовольно загудели, взяв пятерку новичков в плотное кольцо. Несколько человек потянули мечи из ножен. Виктор и Змейка тоже обнажили оружие. Костоправ размотал кистень.

– Стоять на месте, дегенераты гребаные! Омлет, мля, из мозгов и яиц понаделаю! – пригрозил лекарь, демонстративно покачивая увесистой гирькой.

Безоружный Василь тоже занял боевую стойку, намереваясь отбиваться от вооруженных противников голыми руками. Даже Костяника не очень умело выставила перед собой кулачки.

«Блин, а что тут будет, когда с нее очки собьют?!» – с тоской подумал Виктор. Мутантка под стенами Инквизиторского замка! Даже если их не изрубят сразу, то чуть позже непременно сожгут на костре.