— Скоро, уже совсем скоро вы встретитесь с его величеством, — поспешно заверил барон. — И все беды останутся позади. Ваш отец собирает величайшую из армий, какая когда-либо вставала под имперские знамена. В вассершлосские земли прибывают рыцарские отряды и ландскнехтские полки со всех концов империи. Кстати, и нам следует поторопиться…

Остландские гвардейцы уже сидели в седлах. К пфальцграфу тоже подвели коня — ничуть не хуже того, которого Дипольд лишился на лесной тропе. К седельной луке был приторочен длинный рыцарский меч. Дипольд улыбнулся: вот чего ему так долго не хватало!

В седло он вскочил легко, одним прыжком, не коснувшись стремян.

— За мной! — приказал барон.

И осекся, встретившись взглядом с Дипольдом.

Пфальцграф неодобрительно покачал головой. Произнес — негромко, но весомо:

— Нет, дорогой барон, вы все последуете за мной. Туда последуете, куда скажу я.

— Но ваша све… ваше вы… — фон Швиц замялся.

— Светлость, — сухо напомнил об уговоре Дипольд.

— Ваша светлость… — вконец растерялся Людвиг. — У нас приказ от его величества…

— У вас был приказ добыть сведения о моей судьбе. Считайте, что вы его выполнили. Необходимую информацию вы получили в достаточном количестве: я жив, здоров и нахожусь на свободе. А теперь приказы буду отдавать я. Как твой сюзерен и… и как кронпринц, я имею на это право, не так ли, барон?

— Д-да, конечно, — пробормотал фон Швиц. — Но куда вы намереваетесь…

— В Гейнский замок, — прервал его Дипольд.

— Зачем?! — изумился Людвиг. — Даже объединившись с гарнизоном, мы все равно не сможем его защитить.

— Знаю! — зло отозвался Дипольд. — Но мне вовсе не хочется, чтобы моя вотчина превратилась в очередную мастераторию Лебиуса, а мои люди стали материалом для магиерских опытов.

— И что вы собираетесь делать?

— Увести гарнизон, заложить заряды под стены и взорвать крепость. Пороха в подвалах хватит.

— Осмелюсь заметить, это опасно, ваша светлость. Вокруг полно оберландцев, и если вы вновь попадете в плен…

— Я запрещаю говорить об этом! — вспылил пфальцграф. — Даже думать — запрещаю! Мы должны добраться до замка первыми. Гарнизон должен уйти. Крепость должна обратиться в руины. И будет лучше, чтобы впредь это происходило повсеместно. Тот, кто не в силах удержать свой замок, бург, селение или дом, не должен оставлять их врагу.

— Ваши люди могут сделать все сами, — осторожно предложил Людвиг. — Мы пошлем к ним гонца и…

— Сами мои люди этого не сделают, барон, — сквозь зубы процедил Дипольд. — И никакой гонец здесь не поможет. Уезжая, я приказал хранить крепость, как зеницу ока. А отменить свой приказ могу только я. Сам. Лично. Так что…

Дипольд повернулся к отцовским гвардейцам:

— За мной! Следуйте за своим кронпринцем, солдаты.

И — тронул коня.

Вздохнув, фон Швиц первым двинулся за сыном императора. Следом потянулась вереница молчаливых всадников, больше похожих на лесных призраков. Людвигу фон Швицу крайне не нравилась внезапная блажь Дипольда. Но что мог поделать простой барон?

Опоздали! Все-таки они опоздали!

О чем еще издали возвестили гулкие бомбардные выстрелы.

Из густого подлеска на небольшом склоне, где затаился отряд фон Швица, местность просматривалась великолепно. Дождь на время прекратился, тумана не было. Впереди — над широкой, раскинувшейся вокруг, словно смятое одеяло, холмистой равниной — высился Гейнский замок. Над воротами с поднятым мостом дерзко реял златокрылый грифон. Пока еще реял…

Это была хорошо укрепленная каменная цитадель, обнесенная рвом, валом и двумя кольцами стен с дюжиной мощных башен. Взять такую приступом — задача не из легких. Почти непосильная задача при обычных условиях. Но сейчас защитникам приходилось иметь дело не с обычным врагом.

Полдесятка арбалетчиков фон Швица, задрав головы, с заряженными самострелами в руках, высматривали в кронах деревьев подозрительных птиц. Только так можно было сейчас обезопасить себя от крылатых лазутчиков Лебиуса. Однако ни птах, ни какого-либо зверья поблизости не оказалось. Вероятно, всех лесных обитателей распугала стрельба. Зато над замком, на приличной — ни стрелой, ни пулей не достать — высоте неторопливо накручивала круги одинокая темная точка.

Ворон. Чернокрылый разведчик. Да, вне всякого сомнения!

— Еще одна магиерская тварь? — шепотом спросил барон.

Дипольд молча кивнул. Кусая губы, пфальцграф наблюдал за замком. За СВОИМ замком.

С боевых площадок грозно взирали жерла тяжелых бомбард. Меж каменных зубцов поднимались дымки костров. Однако крепостная артиллерия безмолвствовала, и никакого движения на стенах не наблюдалось. Вражеские позиции располагались слишком далеко и были недоступны для каменных ядер осажденных.

Зато вовсю лупили орудия осаждающих — небольшие, длинноствольные, дальнобойные, установленные на диковинных колесных лафетах, снабженные сложными прицельными приспособлениями, заряжаемые не со ствола, а с казенной части. Пушек было не так уж и много, но били они часто и точно. Невероятно часто. Непостижимо точно.

Маркграфские бомбардиры, собственно, обстреливали сейчас даже и не саму крепость. Небольшими, однако увесистыми шарами без какой бы то ни было разрушительной магическо-алхимической начинки (вероятно, Чернокнижник желал взять замок неповрежденным), они с безопасного расстояния методично корежили, крушили и сбивали со стен орудия противника, которые могли бы нанести урон во время штурма. Могли бы, но уже не нанесут.

Вот оберландское ядро вошло в широкий проем меж каменных зубцов и, словно мячик, вкатилось точнехонько в темный бомбардный зев. Вышибло с мясом камору, разворотило весь орудийный зад.

А вот другое — сковырнуло стоявшую по соседству пушку с массивного деревянного ложа, поставило на попа…

И — еще одно ядро… Смяло задранный кверху кованый ребристый ствол. Повалило, сбросило со стены. О подобной меткости, да на такой немыслимой дистанции, остландские бомбардиры могли только мечтать.

Что ж, эдак пришлым чужакам из Верхних Земель воевать, конечно, можно. Отчего не воевать, коли враг столь же беспомощен, сколь сам ты — неуязвим?

Дипольд осмотрел лагерь оберландцев. Собственно, лагеря, как такового, и не было вовсе. Был, скорее, временный полевой стан, на скорую руку разбитый авангардом вражеского войска. Сюда прибывали новые отряды, бомбарды и обозные повозки — малые и большие. И очень большие — до боли знакомые прочные шестиколесные платформы, перевозившие големов. Прибывали — и уезжали куда-то, стороной огибая осажденный замок.

К некоторым повозкам, едва видневшимся вдали, были прикованы люди, тянувшие обозные грузы наравне со скотиной. Видимо, у оберландцев не хватало коней и волов, зато пленников оказалось в избытке, и плети конных надсмотрщиков вовсю гуляли по голым спинам полонян, составленных в длинные упряжные цепочки.

Но почему воины Чернокнижника не используют дармовую рабочую силу для возведения осадных укреплений? Неужели настолько уверены в своих силах? Неужели вовсе не нуждаются в защите от вылазок противника? Похоже на то… Дипольд не видел ни земляных туров, ни плетеных фашин, ни частоколов, ни павез. Осаждающие не копали рвов и не насыпали валов. Более того — во всем оберландском лагере стояло сейчас лишь два шатра. В самом его центре.

Вон тот — большой, синий, расшитый серебряными змеями — вне всякого сомнении, шатер проклятого маркграфа. Второй — поменьше, попроще, поплоше, курящийся слабым разноцветным дымком из срезанной верхушки, — вероятно, походная мастератория Лебиуса. Шатры оберегает немногочисленная вооруженная стража и пара големов, поднятых с повозок. Больше — нигде никакой охраны.

Странная осада… Впрочем, и не осада даже. Судя по всему, оберландцы готовились взять гейнский замок с ходу. Просто пока не очень спешили и не сильно старались. Складывалось впечатление, будто артиллерийский обстрел ведется походя, постольку-поскольку, а на самом деле задержку под крепостными стенами противник использует для стягивания отставших обозов и перегруппировки сил перед дальнейшим продвижением в глубь Остланда.