26 декабря 2075 г.

…Рассказывая о редкой предусмотрительности, изобретательности и добросовестности Великого Князя Чеслава Александровича, Черная Мамба… существенно преуменьшила масштаб проблемы, с которой нам предстояло столкнуться после выхода из дома Семенова. Как выяснилось, за то время, которое мы провели в гостях, в Алтайский край продолжали подтягиваться подразделения силовых структур, так или иначе контролируемых этим Рюриковичем, дороги, тропинки и даже просеки перекрывались пикетами с портативными, но мощными биосканерами, плотность всевозможных дронов, распределившихся по высотам, выросла раза в три, если не в четыре, а десятки «Сеятелей» безостановочно заваливали заснеженные леса, поля и горы не только обычными, но и артефактными датчиками-анализаторами всего и вся.

Не было забыто и местное население — на ПКТ-шку Романа прилетело сообщение с требованием Чеслава Александровича, лично командующего операцией по уничтожению террористов, не покидать дома и квартиры ни при каких обстоятельствах, не пользоваться транспортом и сообщать о любой активности, замеченной на улицах и во дворах.

В молчании гостеприимного хозяина я нисколько не сомневался, так как перед выходом из дому отправил его в целительский сон как минимум на двое суток, но планы пришлось переигрывать. Причем практически целиком: я сомневался, что моя ближница доберется до Ррейсских пещер в одиночку, не хотел рисковать жизнью филина, отпуская его восвояси под слишком тонким отводом глаз, и в то же время понимал, что шансов добраться до Барнаула незамеченными у нашей компании исчезающе малы.

Рюриковна пришла приблизительно к такому же выводу, но добавила к нему дополнение, меняющее все:

— Не вырвемся из затягивающегося кольца в ближайший час-полтора — поляжем. Все, включая группу, спрятавшуюся в пещерах. Со стопроцентной гарантией: спецбоеприпасы бывают разными, а дядька Чеслав в принципе не умеет проигрывать, так что не пожалеет десятка тактических ядерных…

Стоило представить радиоактивную пустыню на месте родного Дикого Леса, как сознание само собой переключилась в турборежим и вскоре выдало совершенно безумную идею, которая, тем не менее, была принята на ура. Как мне показалось, в основном из-за непоколебимой уверенности в том, что нам должны ворожить боги.

Да, пришлось помучиться, объясняя авантюрный план Гамаюну, но в какой-то момент филин «показал» мне сценарий с начала до конца, а потом дал понять, что выполнит все, что от него требуется. Поэтому я оставил его в комнате, окна которой выходили на север, предусмотрительно вытащив из рам оба стекла, а сам в сопровождении Ольги, Софьи и Златки рванул к окраине Новоалексеевки. Вернее, к летному полю, на которое раз в пять-семь минут заходили военные борта.

Последний километр, укрепленный по самым жестким стандартам вояк, преодолевали больше часа. Зато после того, как прошли лабиринт из датчиков, прямым ходом ломанулись за Рюриковной, успевшей изучить эмблемы на ближайших транспортниках и выбрать нужные.

Первые шесть машин обошли стороной. К седьмой, вроде как, свернули, но обнаружили, что аппарель и боковые трапы уже подняты, и ломанулись дальше. А с девятой откровенно повезло. Не исключено, что с подачи богов — незадолго до того, как мы вышли на финишную прямую, борттехник опустил боковой трап и вышел покурить. В десантный отсек поднялся следом за нами, ткнул в нужные сенсоры на терминале управления и под еле слышный шелест заработавшей автоматики отключился сначала от дезориентации, а затем и от целительского сна.

В пилотскую кабину вломились на пару с Софьей и по той же схеме вырубили обоих пилотов. Правда, потом сняли с их запястий коммуникаторы и переместили на запястье Ольги, но другого варианта сохранить иллюзию бодрствования обоих мужиков не было. А перед тем, как разбудить того, который выглядел постарше и поопытнее, на всякий случай зафиксировали его конечности пластиковыми стяжками.

Объяснять ситуацию решила Рюриковна, поэтому я попросил Златку придавить мужика своим весом. Естественно, не снимая отвода глаз. Затем приложил пилота очищением разума и восстановлением, прижал пальцы к запястью, дождался изменения частоты пульса и коротко кивнул.

— Можете открыть глаза и посмотреть на меня… — потребовала Мамба, добавив в голос стали.

Пилот допер, что она в курсе, что он очнулся, и решил перестать валять дурака. Поэтому осторожно приоткрыл один глаз и… полупридушенно охнул:

— Ваше Императорское Высочество?!

— Именно! — подтвердила она, подождала пару секунд, чтобы дать невольному собеседнику переварить эту новость, и плавным жестом показала на то место, где через миг вскрылся я: — А еще полковники гвардии Нестеров Яромир Глебович и Ухтомская Ольга Валерьевна плюс посланница роевого разума алтайской магической аномалии госпожа Злата.

Моя ближница и кошечка тоже вскрылись. Причем последняя нехотя встала с нижней половины тушки пилота и перебралась к моему бедру.

Мужик оказался далеко не дураком — ушел в себя буквально на секунду, а затем криво усмехнулся:

— Попытка государственного переворота?

— Она самая… — подтвердила Софья.

— А…

— Живы и здоровы. Оба. Как и вся группа «Феникс». Просто находятся в гостях у наших четвероногих союзников.

Пилоту поплохело:

— Ваше Императорское Высочество, про операцию «Чистый Алтай» уже слышали?!

— Да. И собираюсь ее остановить. Из Москвы.

— Прошу прощения за то, что перебиваю, но я туда не долечу — собьют.

— Туда и не надо… — усмехнулся я. — Ваша бригада базируется в Барнауле, верно?

— Так точно, господин полковник! — браво ответил он.

— Вот и замечательно. Значит, сможешь изобразить внезапную поломку и вернешься на базу.

— Что именно должно сломаться?

— Решите сами. Главное, чтобы ваш конвертоплан крайне неуверенно взлетел с этого аэродрома с опущенной аппарелью, на предельно малой скорости прошел над северо-западной окраиной Новоалексеевки и гробанулся при приземлении. По возможности, между базой и южной окраиной Барнаула. Кстати, вам придется дать клятву Силой о нераспространении информации. А если вы по-настоящему доверяете своим парням, которые в данный момент пребывают под целительским сном, то и им.

— У меня лучший экипаж в военном округе! — гордо заявил он. — Парни — мои воспитанники, и я доверяю им, как самому себе. Более того, мой штурман — умник, каких поискать, и знает этот «конверт» до последнего винтика. И пусть машину жалко до слез, Федор гробанет ее так, что ни один эксперт не подкопается.

— Машину получите новую. В любой комплектации! — твердо пообещала Рюриковна и повернулась ко мне: — Я ему верю. Буди обоих…

…Формулировку клятвы я придумал убийственную. Хотя Знак Макоши и подтверждал искренность пилота. Не расслабился и после того, как экипаж в полном составе зачитал ее вслух и поклялся Силой, ибо периодически представлял взрывы тактических ядерных зарядов и всем своим естеством чувствовал, как утекает время. Впрочем, минут через двадцать, когда наши добровольные помощники начали обещанный спектакль, мне стало не до этих мыслей. Хотя нет, не так — пока пилот переругивался со своим начальством и отправлял показания каких-то приборов, я прислушивался к его словам только из-за мата, от которого вяли уши. Но стоило конверту «с огромным трудом» подняться в воздух, смяв об утрамбованный снег оконечность крыла, и, дрожа всем корпусом, попробовать набрать высоту, как я сосредоточился на том, что видел и чувствовал. Ибо этот «спектакль» выглядел настолько реальным, что моментами даже пугал!

Да, в какой-то момент полет все-таки выправился, так что Гамаюна мы «подобрали» без каких-либо проблем. Зато после того, как филин влетел на борт и приземлился на мое колено, машина пошла, что называется, вразнос. В результате чего двести с небольшим километров до Барнаула ползла порядка сорока минут! Впрочем, самое неприятное началось на подлете к городу, когда начали загораться движки: запаниковала даже птичка, хотя в начале перелета, вроде бы, поняла, что конверт будет мотать по моей воле. В общем, стоило мне разрешить «десантирование», как менталист спрыгнул с моего плеча, взмахнул крыльями и вылетел наружу. Благо в этот момент мы ползли от силы километрах на двадцати пяти в час и пытались не впороться в междугороднюю трассу, на которой благодаря нам начался жуткий бардак. А потом пилот «как-то выправил» машину, и мы, переместившись на край аппарели первым скачком, ушли вторыми к опушке леса. Благо, до него было менее тридцати метров.