— Командовать будешь у себя в Периметре, — невнятно, не заботясь о том, слышат его или нет — процедил Денис.

И прицелился. Уж как умел.

Нажал на спусковой крючок.

Ба-бах! Ба-бах!

Оружие скрытого ношения оказалось послушным. И довольно скорострельным. А убивать из него — совсем нетрудно. Вот только громко… Неожиданно громко для миниатюрных размеров «Дождика». Или акустика здесь такая?

Ба-бах! Ба-бах!

Рев тюремщиков потонул в грохоте выстрелов.

Ба-бах!

Два тела упали на землю. Красиво так упали. Как в кино.

Фу-у-у… Денис перевел дух. Надо же! Справился! Убил.

Убил?

Убил!

Нет, не убил. Тела застонали. Тела поползли, густо пятная кровью пол. В сторону куда-то, к стене. В густую тень.

Он снова посветил на нападавших.

Не убил, только ранил. И одного, и второго. Хотя ведь почти в упор палил. И, наверное, должен был пристрелить обоих. Пристрелить, а не подстрелить.

Ранил… Это было не хорошо, и не плохо. Просто ранил. Противник все равно выведен из строя и уже не представляет опасности. Но жив. Еще.

У одного в крови правый бок и нога. У другого — левый бок и плечо.

Добить? Денис поднял ствол.

Или сами подохнут?

— Нет-нет-нет-нет, — скороговоркой умоляла бесформенная человеческая масса оттуда, куда смотрел «Дождик» и светил фонарь.

— Пожа…

Две беспомощные человеческие массы. Теперь — беспомощные. Совершенно.

— Пожа…

Дениса бил запоздалый озноб.

— … лу-у-уйста, — подвывало под стеной.

— Эй, ковбой, про меня не забудь, ладно, — его ткнули в бок.

Ночка сидела спиной и, изогнувшись, уже протягивала скованные ржавым железом руки. Ах да, в самом деле!

— Только не отстрели, пожалуйста, мне ничего нужного, уговор? А то, мне кажется, что у тебя руки трясутся.

— Башку бы тебе отстрелить. Чтобы по ночам дома сидела. Чтобы не шлялась, где не надо.

«И других в неприятности не вовлекала».

— Да боюсь, мозгов в твоей башке все равно нет.

— Сам дурак, — огрызнулась девушка.

В углу, под стеной стонали все надрывнее. Видимо, первый шок у раненых отступал. Наступала боль.

Денис вставил короткий ствол «Дождика» промеж Ночкиных «браслетов». Саму девицу при этом пришлось ставить чуть ли не раком. Этакой живой буквой «зю». На корточках. Врастопырку. Чтоб пулей не задело.

Наручники легли на упор. На тот самый череп, на который бросили Дениса.

— А-а-а! У-у-у! — доносилось из-под стены.

И еще раз — Ба-бах!

Вскрик Ночки.

Грязно-желтая кость и звенья ржавой цепочки того же цвета разлетелись после первого же выстрела. Оказавшегося, впрочем, последним. Большего из «Дождика» не смог бы выдавить даже целый милицейский взвод. Ни капли. Ни единого ба-баха.

Стонавшие раненые притихли. Но ненадолго: боль снова быстро брала свое. Она оказалась сильнее страха.

Ночка вырвала пистолет у Дениса. Направила на раненых.

— К-к-козлы!

Сухой щелчок.

— Идиот! Ты же всю обойму расстрелял! — дошло вдруг до имитаторши.

Пока что данное обстоятельство скорее удивляло ее, нежели злило. Но девица свирепела на глазах.

Ничего, переживет. Так оно даже к лучшему. Заряженное оружие Денис попросту не стал бы возвращать этой подозрительной барышне. Где гарантия, что Ночке не вздумается всадить ему пулю в затылок? А нет таких гарантий. Он попросту не доверял своей спутнице.

— На двух паршивых ублюдков целую обойму! — сокрушалась Ночка. — И хоть бы одного — насмерть!

— Извини, у меня сноровка не та, — сухо ответил Денис.

— А у меня патронов больше нет! Ты это понимаешь?

Под стеной — там, куда вел густой кровавый след, уже ревели быками. Больно, должно быть. Ничего, поделом, гады! Чтоб вас свои же теперь сожрали!

Денис не слушал ни причитаний красавицы с обрывками наручников на запястьях, ни криков раненых. Он осторожно обошел стенающих бомжей, выглянул за дверь, посветил фонариком. Если там кто и был, то успел скрыться.

— Никого? Всех распугал, да, ковбой? — имитаторша тоже стоит рядом. Шустрая девица!

Денис посветил спутнице в лицо. Лицо — злющее. На щеке — грязный след от его обуви.

— Вытрись, — посоветовал он. — И пойдем. Этих, — Денис кивнул на копошащиеся у стены фигуры, — запрем здесь.

По подземным норам они плутали довольно долго. Просто двигались туда, где миниатюрный Ночкин фонарик вспарывал черноту бесконечных коридоров между осклизлых стен.

Они просто шли, пока горел свет.

Городские каннибалы их больше не побеспокоили. Видимо, боялись. Прятались. Откуда было знать этим троглодитам, что стрельба уже не повторится? При всем желании шляющихся по подземельям чужаков.

Повезло на очередной станции метро. Третьей или четвертой по счету. Здорово повезло. Во-первых, обнаружился, наконец, выход наверх — прорытый вдоль демонтированного, засыпанного землей эскалатора узкий лаз. А во-вторых, выход этот вывел куда надо. Куда было надо Денису. Ну, почти. Они попали в подвал сгоревшего двадцатиэтажного дома в нескольких кварталах от «улицы Чарли».

Жутковатое это оказалось пепелище. Черный панельный остов с пустыми глазницами окон и дверей. Жирная копоть внутри. Судя по всему, огонь, не поперхнувшись, сожрал всю двадцатиэтажку зараз. Такой пожар трудно даже вообразить. А о том, сколько народу тут сгорело заживо, и вовсе не хотелось думать. Зато теперь здешний подвал — довольно укромное местечко. Самое то, чтобы спрятать вход в городские подземелья.

Они вышли на улицу. Денис — с открытым лицом. Ночка предусмотрительно вытащила из-за пояса и натянула на голову шапку-маску. Пора было прощаться.

Имитаторша, однако, прощаться не спешила.

— День, есть разговор, — она осторожно тронула его за рукав.

И слова тоже… Осторожные какие-то слова. Настораживающее осторожные.

— В чем дело? — Комендантский час скоро закончится, а она тут затеялась! — Что, идти некуда? Не успеешь до дома добраться?

— Не волнуйся, успею.

— Это хорошо. А то, знаешь ли, квартирка, куда я направляюсь — не моя. И там меня ждут одного.

«А тебя, милая, извини, не приглашали».

— Где там? — вскинулась Ночка.

— Неважно. Говори, что хотела?

Она сказала:

— Не хочешь устроиться на новую работу?

Ха! Если бы действующим контрактом еще было предусмотрено увольнение со старой! И чтобы живым уволиться из наружки, а не с переводом под могильный холмик. Но предложение, надо признать, неожиданное. Весьма. И оригинальное. Учитывая обстоятельства. И то, что Ночка понятия не имеет в какой области он специализируется. Или все же имеет?

— Работу? Новую? Э-э-э…

— Работу достойную, перспективную, хорошо оплачиваемую, безопасную.

— Безопасную? — глянув на Ночку, Денис недоверчиво хмыкнул.

Хорош рекрутинговый агент! Ну, прямо ходячая реклама безопасных вакансий.

— Тобой интересуются, День, — напирала она.

Опять? Ишь, совпаденьице какое! Почему-то операторы наружки в последнее время отчего-то вызывают живейший интерес со стороны. У оргов, например, устроивших тотальную охоту на следаков.

— Кто интересуется?

— Большие люди. Очень большие.

И как такое понимать? Уж, не из тех ли мест люди, где принято прятать под юбками пистолеты? Это уже любопытно.

— Из Периметра, что ли?

— Так ты готов разговаривать на эту тему?

Стоп! — запоздало сработал в голове маячок. А вдруг провокация? Но какая? В чем ее смысл и что за цель? И кому она вообще могла потребоваться? Этого Денис понять не мог. Слишком уж все… необычно, нестандартно, невероятно все. Но осторожность не помешает.

Он огляделся вокруг. По сторонам. Вверх глянуть тоже не забыл. В светлеющее — между башнями высоток уже явственно проступала предрассветная муть — небо.

Никого. Ничего. Хотя… Ничего ли?

Ветра нет, но там вон — над самой головой — подозрительно дернулась паутинка в переплетении проводов и направляющих тросов. Одна паутинка. Что именно вызвало это содрогание — не понять наверняка. Но похоже на… На улепетывающий «Летящий глаз» похоже. Уж кто-кто, а операторы службы наружного наблюдения разбираются в подобных вещах.