Он сошёл на берег с четырьмя пассажирами парусника, следовавшими в Англию, и отправился на поиски пансиона.

Еще на корабле он поинтересовался о жизни в Саунгемптоне у высокой и тощей леди Томпсон, возвращавшейся домой в этот город с тремя детьми из Испании, куда ездила к своему мужу майору, служившему в Гибралтаре. Из её рассказов следовало, что ничего интересного там для Сергея не было.

Город был невелик: тысяч сто сорок — сто пятьдесят жителей. Горожане жили с моря: рыбачили, ходили матросами на парусниках, работали в порту, на большом судостроительном доке. Сам город располагался на южном побережье Англии, где очень часто дули сильные ветры, было сыро и неуютно. Леди Томпсон рассказала, что с большим удовольствием перебралась бы в город Винчестер, отстоящий от Саунгемптона на двадцать километров вглубь страны: там и народу поменьше, климат получше, жители побогаче и работы побольше. Но старинный дом, принадлежащий мужу, в котором жила её семья, держал их крепче металлических цепей: продать его невозможно, а если такое чудо и произойдёт, то на полученные деньги приобрести приличное жильё в Винчестере было невозможно.

Несмотря на такую характеристику города, Сергей решил не торопиться и сначала самому убедиться в правоте леди Томпсон. Также стоило посетить все близлежащие города и, может быть, выбрать что-нибудь более подходящее для устройства жизни в Англии. Почему-то ему совершенно не хотелось жить в Лондоне, хотя с его образованием и деловой хваткой он мог там неплохо устроиться.

"Неоднократно я убеждался, что, сколько людей, столько и мнений они имеют по любому вопросу. Пока сам не составлю своё представление о жизни в Англии и в частности в Саунгемптоне, дёргаться не буду. Деньги на житьё имеются. Не понравится здесь — на парусник и в Америку. Я свободный человек. Ничто и никто меня пока здесь не держит."

Сергей прожил в Англии уже два месяца. Поездил по городам, присмотрелся к жизни англичан. Понял, что ему с французскими документами здесь жить будет не комфортно: не любили англичане французов. Англия была довольно закрытой страной со своими заморочками и бзиками. Широкий русский характер Сергея явно не подходил для жизни здесь. Он всё больше склонялся к мысли отправиться в Америку. Причём надо было торопиться: начиналась осень, а с ней и шторма. Пересекать Атлантику на паруснике в это время — не лучшее решение. Ждать лета, когда установится хорошая погода — значит потерять ещё полгода. И он решил отправиться в Америку, не теряя драгоценное время.

Подготовка заняла неделю. В первую очередь он уточнил у знающих людей, что его там ожидает. Информация была благоприятная: полная свобода действий для энергичного и делового человека, не боящегося трудностей и желающего добиться чего-то в этой жизни. Опираться можно только на собственные силы и умения, уметь защитить себя и своё дело.

Также выяснил, что хоть там имеются филиалы английских банков, но предпочтительнее переселенцам хотя бы в первое время, пока они не освоятся, "всё своё носить с собой". Америка — страна, которая только сейчас стала осознавать себя единым государством, а значит, её органы власти пока находятся в зачаточном состоянии. Полиция — шерифы не могут обеспечить повсеместно правопорядок, много бандитов, банки банкротятся, их грабят, никто не может стопроцентно гарантировать сохранность положенных туда денежных средств. А, если и вернут вкладчикам деньги, то неизвестно, через какое время. Поэтому, если деньги имеются, лучше всего превратить их в высоколиквидный товар, занимающий минимум места. Рекомендовалось приобрести бриллианты: занимают мало места, легко спрятать и сохранить, всегда их можно продать, так как пользуются большим спросом у богатых людей. Связываться с золотом не стоит: занимает много места, весьма тяжёлое и сразу привлечёт внимание криминала.

Сергей решил поступить следующим образом. Переоформить открытый в Barclays Bank свой анонимный счёт на обычный, используя свои французские документы, оставив на нём только сто тысяч фунтов стерлингов. На оставшиеся деньги купить бриллианты. Имеющиеся у него триста тысяч франков превратить в доллары (тридцать пять тысяч) и потратить их на приобретение билета на корабль, обновление гардероба, покупку оружия и патронов, на жизнь в первое время в Америке. Он оставил себе свой кожаный рюкзак, купленный ещё в Марселе, и саквояж. Провёл ревизию имеющихся в нём вещей: часть продал, часть заменил на новые. Запасся продовольствием, выдерживающим долгое хранение, и наполнил водой оставшиеся у него из прошлого мира три полулитровые пластиковые бутылки, бросив в каждую по маленькой серебряной монетке.

Из предложенных ему бриллиантов купил всего пять: на три, четыре и пять карат и два — крупных, по семь и восемь карат. Пришлось добавлять к фунтам ещё двадцать тысяч долларов. После приобретения билета первого класса до Нью-Йорка у него остались наличными около одиннадцати тысяч долларов, что было очень неплохо по тем временам.

Пятнадцатого сентября Сергей взошёл на палубу трёхмачтового парусника "Атлантика". Десятидневное путешествие в Америку началось.

Первые четыре дня Атлантический океан был просто прекрасен. Небольшие волны медленно накатывались на форштевень парусника, разлетались по его бортам мириадами брызг, сияющих на солнце. Судно, медленно влезая на гребни волн и проваливаясь между ними, упорно двигалось на юго-запад. Но, как всегда бывает в жизни, ничто хорошее не может продолжаться вечно. Вот слева по курсу парусника показалось маленькое облачко, на которое никто из пассажиров, прогуливающихся по палубе, не обратил внимание. Только капитан приказал матросам приступить к уборке парусов — надвигался шторм.

Вскоре порывы ветра, всё усиливающиеся, разогнали пассажиров по каютам. Матросы, зайдя в каждую каюту, проверили, закрыты ли иллюминаторы, и предупредили пассажиров о надвигающемся шторме. Сергей, уже имевший дело со штормами, правда, в Средиземном море, был готов провести несколько дней без пищи, обходясь только водой. Он знал, что небольшой шторм: три — четыре балла, перенесёт хорошо, но как его организм среагирует на надвигающийся шторм — он не представлял. Поэтому считал, что надо готовиться к худшему.

В каждой каюте по числу пассажиров находились пробковые спасательные жилеты, но надежды на них было мало: температура воды в Атлантике в это время была двенадцать — четырнадцать градусов. В такой воде человек быстро замёрзнет и недолго останется в живых, а помощи в шторм получить не откуда. Надо надеяться только на собственные силы.

"Телепорт помочь мне не сможет: ближайшая земля — за тысячи километров. Настроить его на шлюпку? Она только одна, да и будет забита женщинами с детьми. Если уж парусник утонет, то шлюпка — тем более!

Значит, бесполезно настраивать телепорт на конкретное место. Вокруг вода. Максимальная дальность перемещения составляет десять километров."

Прошло несколько часов. Шторм усиливался. Волны уже перекатывались через форштевень судна и заливали палубу. Все паруса были спущены, задействован плавучий якорь, позволяющий держать нос корабля против волн. Капитан находился на мостике, но хоть как-то повлиять на живучесть корабля был не в состоянии. Всё бОльшие волны накатывались на палубу. Уже была снесена в океан спасательная шлюпка. Трещали мачты и шпангоуты. А шторм всё усиливался.

Наступила ночь. Сломались фок-мачта и бизань-мачта. Держалась только грот-мачта и бушприт. На паруснике царила паника.

"Если корпус парусника не выдержит ударов волн и сломается — корабль сразу утонет. А с ним и сто десять пассажиров и членов команды. Ну, и я в том числе, если печатка не имеет каких-либо свойств, мне не известных. Пробковые спасательные жилеты едва ли помогут, но надеть их пассажирам всё равно нужно. Надо быть готовым к эвакуации: потом одеваться, надевать рюкзак и хватать саквояж будет некогда!"