А происходило странное и страшное. Кто-то крушил и топил флот крестоносцев, будто игрушечные кораблики. Кто-то или что-то. Судорожно отстреливавшиеся экипажи не могли отбить нападение. Корабли опрокидывались, разваливались, сталкивались и один за другим исчезали в бурлящей воде.

Нечто подобное Виктор уже видел во время нападения морских тварей на Бухту. Судя по всему, сейчас Инквизиторскую Армаду тоже атаковали мутанты из океанских глубин. Но не только они: к берегу приближалась неизвестная флотилия, в центре которой плыло судно колоссальных размеров. На таком легко разместилось бы целое поселение, причем не из маленьких.

Без парусов и, похоже, без моторов, чужие корабли, тем не менее, двигались довольно резво. Как? Почему? За счет чего?

Первым это понял Костоправ.

– Ядрена кочерыжка! – вскричал он, тыча пикой в сторону самого большого корабля. – Гля, Золотой! Их твари на прицепе тянут!

Действительно, корабли влекли к берегу целые упряжки огромных морских монстров.

– Точно, мутанты плавучие! – глаза Василя, казалось, вылезут из орбит. – Приручили, их что ли? Вот же номер, забодай меня козюля!

– А что? – фыркнула Змейка. – Кто-то приучает быконей, а кто-то этих…

«Эти», чьи массивные опутанные цепями спины поднимались из воды и были поболее викингских драккаров, легко влекли за собой корабли.

Помор покачал головой:

– Человеку с суши нельзя приручить морских тварей. Мы не смогли. Викинги, кстати, тоже.

– Ну, а кто-то, значит, смог, – пожала плечами Змейка.

– Кто? – глухо донеслось из-под опущенного забрала Костяники.

Разговор оборвался.

Кто? Действительно, кто плывет на кораблях, в которые впряжены гиганты из глубин?

Ответа на этот вопрос не было.

Как и на другой: почему твари, атакующие Инквизиторские суда, не нападают на корабли, приближающиеся с моря? Эти мутанты что, тоже приручены? Очень, очень похоже, что и они выполняют чужую волю… Но ведь…

«Человеку с суши нельзя приручить морских тварей». Ну-ну… А может, дело не в человеке вовсе? Дурное предчувствие в душе Виктора нарастало, как снежный ком.

Остатки флота Святой Инквизиции укрылись в бухте и прижались к берегам. Экипажи судов сбрасывали за борт бомбы на цепях. Бомбы взрывались под водой и не позволяли морским тварям добить орденские суда. На кораблях крестоносцев не смолкала стрельба. С берега тоже открыли огонь. Однако это не спасло Армаду от полного разгрома.

С вражеского корабля-великана в воздух поднялись огромные птицы. По-настоящему огромные – куда там вранам или чайкам-мутантам! Этакие крепостные башни в перьях и с крыльями-стенами. С других судов тоже кто-то взлетал. Но ту «мелочь» пока трудно было разглядеть.

– Вот же дерьмо крылатое! – выругался Костоправ.

Не прошло и минуты, как «крылатое дерьмо» обрушилось на уцелевшие Инквизиторские корабли и береговых стрелков.

Та-а-ак. Похоже, кто-то умеет приручать не только плавающих, но и летающих тварей? Кто-то или что-то.

Гигантские птицы наносили большой урон. Камнем – нет, глыбой, обрушившейся скалой – падая сверху, они ломали и валили мачты, рвали паруса, переворачивали суда, бросали их друг на друга. На берегу «птички» тоже играючи сминали целые роты.

Казалось, пернатых тварей не берут ни стрелы, ни картечь, ни пули.

А к суше уже неслись небольшие суда и лодки, запряженные то ли крупными рыбами, то ли не очень крупными, способными плавать по мелководью морскими гадами. Невесть откуда взявшийся флот высаживал десант, который состоял не только из людей.

Их шлюп был прицеплен к акульему плавнику со специально просверленными на задней части отверстиями для креплений. Трехротая акула-буксир плыла по извилистой траектории: так труднее попасть в движущуюся мишень.

Десятки лодок с Великого Каноэ-птиценосца мчались к берегу наперегонки. Пуля-Стрела сидел возле Погонщика на носу десантного шлюпа. Он вновь прильнул к прицелу, но огня пока не открывал. Легкое суденышко качало на волне, и расходовать понапрасну патроны не хотелось. От стрельбы из лука сейчас тоже проку не будет. Но уж если они доплывут до суши…

Только бы доплыть!

Мощная оптика выхватывала отдельные картинки.

Вот тонет вырвавшийся вперед и попавший под пулеметную очередь шлюп. Вот еще одну лодку накрыло пушечным ядром. Вот выстрелом из гранатомета разнесло нос небольшого боевого каноэ, почти добравшегося до берега.

А вон там все-таки добрались. И вон там. И там тоже.

С пристающих к берегу судов палят легкие пушки и мушкеты. Короткими экономными очередями бьют пулеметы, одиночными – винтовки и ружья. Летят стрелы, мелькают дротики и томагавки.

Откидываются утыканные стрелами, побитые ядрами, пулями и картечью кормовые и носовые щиты. Прыгают в красные от крови волны прибоя пешие бойцы. Всадники на спинах горбатых мустангов-бизонов выводят на берег рогатых скакунов. Покачиваясь, едет по камням и трупам старая, обшитая стальными листами и деревянными навесами повозка с мотором и пулеметом на вертлюге.

С грузового каноэ спускается медведь-великан Мише-Моква, толстая шкура которого поросла моховыми пятнами. С другого судна сбегает стая шустрых боевых койотов, от чьих зубов не спасет даже стальной нагрудник. Еще один корабль высаживает шестилапых ягуаров, у которых в каждом когте кроется смерть, а в каждой лапе – шесть смертей. Из воды ползут двухголовые рогатые змеи-сисиютли. И выпущенные из корабельных трюмов полужабы-полуаллигаторы «владыки земли»-тлальтекутли. И плоскоголовые игуаноподобные морские драконы-инцамны.

А вон на камни вылезла черепаха-танк с установленной на огромном плоском панцире бронированной башенкой, за которой укрываются пулеметчик, Погонщик и пара лучников.

Сбросить десант обратно в море Людям Креста мешают непрекращающиеся воздушные атаки. С неба раз за разом обрушиваются Гром-птицы, сминая противника, разбивая их повозки и круша вигвамы. Извивающиеся зеленые тела пернатых змеев мечутся над головами, неся смерть и ломая боевые ряды. Порхают обсидиановые бабочки, взрезая острыми крыльями доспехи и плоть.

И – слава Тотемам! – захвачен небольшой плацдарм! Пока – небольшой. Прибрежная линия обороны прорвана. Враг отступает, чтобы перегруппироваться и пустить в бой свежие силы.

Боевой клич племени сам собой рвется из глотки Пули-Стрелы. Рядом кричит, скаля белые зубы и пуча бельма глаз на черном лице Смотрящий-за-Волны. Радостно орут другие воины. Управляющий акулой Погонщик свистит в свой погонщицкий свисток, указывая живому буксиру, куда следует плыть.

А потом вдруг – вспышка, грохот. Впереди и вверху.

В воздухе разорвался шрапнельный заряд. Вода перед шлюпом выплюнула десятки фонтанчиков, забрызгав Пулю-Стрелу. В лодке никто не пострадал, но акула-буксир всплыла трехротым брюхом вверх.

Пришлось браться за весла.

Все-таки они доплыли. Причалили у правого фланга захваченного плацдарма. Еще прежде, чем днище заскрежетало о гальку, Пуля-Стрела выскочил на берег и вскинул винтовку. Теперь, обретя твердую опору под ногами, можно было стрелять.

А стрелять было в кого.

С полдесятка всадников в черных крестах попытались прорваться к шлюпу. Враги сидели на неизвестных Пуле-Стреле животных. Не таких крупных, как мустанги-бизоны, но довольно резвых. И людей, и зверей прикрывали доспехи, от которых отскакивали стрелы и пущенные из атлатлей-копьеметалок дротики. А вот короткие оперенные болты нападавших, выщелкнутые из мощных самострелов, уже свалили двух воинов.

Пуля-Стрела открыл огонь.

Выстрел. Упал один всадник: в его глухом шлеме-горшке появилось маленькое пулевое отверстие.

Еще выстрел. Вылетел из седла второй Человек-с-Крестами: на пластиковом нагруднике раскололся черный крест.

Еще, еще, еще…

Пуля-Стрела сбивал противников быстро, почти не целясь, но ни один патрон не пропал даром, ни одна пуля не пролетела мимо. До шлюпа доскакали лишь животные, лишившиеся наездников. Удивительно, но сами по себе они не представляли опасности. И все-таки их убили тоже – на всякий случай.