Профессор под вдохновение еще некоторое время негодовал, стоя на свежем воздухе. Эсвик-Эсвик упорно рыл грунт за скалой, а Мидиан сосредоточенно перебирал разбитые микросхемы, надеясь в скором будущем восстановить связь с орбитой. Эта надежда согревала его душу больше, чем оправдания беспомощного эфолога. Его вера в эту науку была подорвана окончательно, поведение профессора казалось ему смешным, а перспективы экспедиции весьма неопределенными.

После бессонной ночи, проведенной в обществе аборигена, профессор вернулся в шатер с хорошей новостью.

— Это ритуал. Мы наблюдаем не что иное, как процедуру оказания почестей, — доложил он измотанному работой товарищу. — Кому бы вы думали, друг мой? Нам, пришельцам. Яма на немом альбианском языке характеризует безмерное гостеприимство. Как бы приглашение остаться насовсем.

— Я польщен. — Ответил Мидиан.

— И только-то? Это совершеннейшее чудо, уверяю вас, достать информацию из существа, подобного Эсвику. Одна его восхитительная улыбка стерилизует пространство до первозданных форм.

— Но теперь, по крайней мене, ясны его намерения.

— Именно так рассуждает неуч, напичканный логикой искусственных дисциплин. Я же пытаюсь вам привить естественный взгляд на вещи. Разве я сказал, что разобрался в его намерениях? Он выполняет ритуал, вершит апогей символистики, призванной скрыть истинную суть процесса. Что вам стало ясно, если мне самому не ясно ничего?

— Успокойтесь, профессор, на то он и процесс, чтобы рано или поздно закончиться результатом. Поживем — увидим.

— Когда увидим, станет поздно рассуждать о намерениях. Мы можем увидеть кое-что такое, отчего исчезнет сама необходимость рассуждать.

— Какой глубины задумана яма? — деловито уточнил Мидиан.

— Думаю, самой что ни на есть грандиозной, — также по-деловому ответил профессор и сунулся в карманы.

— Вот видите, у нас еще масса времени. Снотворное у вас под подушкой, не трясите здесь песком, лучше ложитесь и отдохните. Следующий ураган мы должны встретить бодрыми и сильными.

Дождавшись, пока его ученое сиятельство рухнет в мякоть матраса, Мидиан закрыл шатер и отлучился на орбиту.

— Образец ДНК… — вместо приветствия произнес Бахаут и, не увидев в руках Мидиана коробочки с обрезками когтей и осколками копыт, полез в машину. — Где оно сидело?

— Оно ерзало по всему салону и лапало все вокруг.

— Прекрасно, — радовался Бахаут, — просто замечательно. — Изображение бесподобного Эсвика вскоре появилось на панораме его рабочего стола. — Такой же мутант, — поставил диагноз биолог, — той же природы.

— Вы сталкивались когда-нибудь с подобной конструкцией тела?

— Бывало даже похлеще.

— И как с точки зрения биологии эта особь функционирует?

— Элементарно. Нам с вами даст фору, особенно в экстремальной среде.

— Не поверил бы, если б не увидел…

— Что вас смущает, Мидиан? Каким способом происходит пищеварение у бескишечных? Я покажу. — На схеме появилась расчлененная утроба мутанта. — Видите, какие мощные стенки желудка. А ферментация! Только поглядите… он без остатка переварит булыжник и порошка не отрыгнет. Что вас интересует еще?

— Скорее, возможности интеллекта.

Из беспорядочного конструктора органов и частей тела Бахаут извлек голову, очистил мозг от черепной коробки и порезал ломтями.

— Ничем не хуже нашей расы, если говорить о биохимической основе. И мальчик, и кот, и этот симпатяга прошли один и тот же природный катаклизм. Не волнуйтесь, дорогой Мидиан, я все еще уверен, что к расе богов никто из них отношения не имеет. И вообще, ваши пресловутые боги… — Бахаут очистил панораму от препарированной красоты Эсвика, прошелся вокруг стола, собирая пустые емкости из-под растворов — Я думаю, они должны были как-то дать нам понять… Здесь они или не здесь…

— Подумайте лучше об альбианах. Эти биологические формы. Откуда они берутся на мертвой планете? Куда исчезают? Кто, кроме богов, может их забрасывать сюда на время урагана?

— Хотите знать мое мнение? Эти твари живут здесь, в подземелье. Похоже, планета наделена защитой, которая не позволяет нашим приборам получать адекватную информацию со сканеров.

— Защитой на уровне ментасферы?

— На уровне ментасферы, — с улыбкой подтвердил Бахаут.

— Не знаю, что я сделаю с вашим профессором, когда вернусь на грунт.

— Вот так, — засмеялся биолог, — вы только начинаете его узнавать и уже недовольны. Представьте, сколько ему пришлось пережить за всю карьеру. Вы должны с пониманием относиться к его скрытности, особенно если это действительно инфозащита ментасферы. Скажите вы, технически грамотный человек, способна ли современная наука придумать способ обмана всех без исключения сенсорных приборов?

— Хотите сказать, что, кроме богов, на это никто не способен?

— Всего лишь гипотеза. Истины пока не знает никто: ни профессор, ни тем более, мы с вами.

— Профессор, — вздохнул Мидиан и задумался. — Окажите мне услугу, Бахаут, завтра проконтролируйте в урагане мой маяк. Если возникнет необходимость, маневрируйте станцией.

Лицо биолога выразило тревогу.

— Я хочу знать, каким образом Ладо проходит в час десятки тысяч километров.

— Дайте мне слово, что не сунетесь в ураган, если аборигены не придут за вами.

— Думаю, что придут, — ответил Мидиан, — да я почти не сомневаюсь, что придут.

По возвращении на грунт он не нашел Эфа ни в шатре, ни в его окрестностях. Яма Эсвика выстреливала бодрыми струйками песка и обрастала по окружности насыпью в человеческий рост. Мидиан чуть не соскользнул вниз, но, удержавшись на краю, ужаснулся. Дно едва виднелось в сумерках. Глубины было достаточно, чтобы свернуть шею, а диаметр ритуальной могилы вполне годился для спуска машины в габаритах горизонтальной плоскости. «Уж не приспособить ли это строение под гараж, — подумал он, — все надежнее, чем под навесом скалы».

— Профессор, — крикнул он в яму, струйки песка затихли на глубине, — будьте добры, подключитесь к связи: желтый сенсор на вашем левом манжете. Если конечно, вас это сильно не затруднит.

— Раз слышать вас, Мидиан, — донеслось из динамика, — с удачной посадкой.

— Позвольте узнать, каким способом вы собираетесь выбраться на поверхность?

— Только с помощью любезного Эсвика-Эсвика, дорогой мой, и никаким другим способом.

— Как себя чувствует наш альбианский друг?

— Кланяется вам со всех сторон, выражает удовольствие видеть вашу голову на круглом пятачке вечернего неба.

— Похоже, профессор, вы делаете успехи.

— Мы вынуждены делать успехи, драгоценный мой Мидиан, имея в виду вашу подозрительность.

— По моим расчетам, завтра утром следует ждать урагана. Я предпочел бы видеть вас в лагере. Уверен, что смогу сформулировать для вас пару существенных вопросов.

— Правильная формулировка вопроса, — заметил профессор, — это уже половина ответа. Постараюсь удовлетворить ваш интерес, насколько позволят мои скромные возможности.

Но как бы ни желал профессор угодить товарищу, до утра из ямы не появилось ничего, кроме песчаных фонтанов. Едва лишь солнце подсветило линию восточного горизонта, Эф тихонько проник в шатер, сбросил грязный комбинезон и скрылся под одеялом. Но Мидиан не спал, и приступ неожиданной совести заставил профессора хорошо поерзать на матрасе.

— Что? — спросил он, кивая на развороченный прибор. — Так и не удастся починить?

— Почему же… Если б иметь запасные детали, — ответил Мидиан, — это не стоило бы труда. К сожалению, прибор не был рассчитан на контакт с вашим ботинком.

— Вы хотели о чем-то спросить меня?

— Опять потеряли снотворное? — поднявшись с лежбища, Мидиан подал профессору коробку с таблетками и сел за ремонт.

— Я что, — возмутился Эф, — прибыл сюда на курортные процедуры? За кого вы меня принимаете, молодой человек?