Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Въехали в Воеводинск.

— В контору «Светлого пути», — сказал шоферу.

По улице ехали медленно. Когда проезжали мимо сельсовета, из раскрытого окна вдруг донеслось:

— Сергей Григорьевич… Товарищ Новокшонов!

Шофер затормозил. Открыв дверцу, Сергей Григорьевич ждал, не вылезая из машины. Донесся торопливый топот ног по крыльцу, потом — шаги бегущего.

— Сергей Григорьевич, — появился у дверцы председатель сельсовета. — Звонили из района! Начальство какое-то приехало краевое, просили вас позвонить туда.

— Куда?

— Не знаю. В райком, наверное.

Новокшонов тяжело вылез, одернул китель, стряхнул пыль, и, не торопясь, пошел к сельскому Совету. Во всем — даже в уверенной твердой поступи, в незыблемом спокойствии высокой широкоплечей фигуры, чувствовался хозяин непререкаемый, полновластный. Председатель Совета шел сбоку. Не рядом, не вместе с ним, а именно, сбоку, как сбоку ломовой лошади, размеренно, внатяг везущей тяжелый воз, шагает подросток-стригунок — и рост такой же, и масть та же, а нет той деловитости в шаге, нет озабоченной лошадиной солидности. Люди, сидевшие на крыльце сельпо и возле колхозных амбаров, с уважением смотрели на своего секретаря райкома. Некоторые даже приподнялись. Стих говор. Все заметили контраст. Под Новокшоновым, казалось, земля гнулась.

Жалобно пискнули ступеньки сельсоветского крыльца.

В Совете Сергей Григорьевич долго крутил ручку телефонного аппарата. Но дозвониться до райцентра из этого глухого угла оказалось не так-то просто. Раздражение охватило Новокшонова.

Председатель Совета заметил, предложил:

— Разрешите, Сергей Григорьевич, я дозвонюсь. Мы привычные.

Сотрясая черную металлическую коробку аппарата, он долго и энергично крутил ручку, потом дул в трубку, снова крутил. Наконец, глаза его оживились.

— Станция? Станция! Что вы там попередохли все? Полчаса звоним… Будет говорить товарищ Новокшонов. — Он передал трубку.

— Где начальник конторы? — с недобрыми нотками в голосе спросил Сергей Григорьевич телефонистку. — Давайте его… Кузькин? Ты чем занимаешься? Нет, я тебя спрашиваю, чем ты занимаешься вообще?! Тебе что, надоело ходить в форменной куртке? Завтра же будешь у меня водовозом в тракторной бригаде, понял? Я тебя научу работать! Я тебе покажу… кузькину мать! — И уже спавшим голосом, добавил — Кто там из Барнаула приехал? Пусть найдут его мне.

Через минуту в трубке захрипело, послышался знакомый голос секретаря крайкома партии:

— Сергей Григорьевич? Ты что, к мотогонкам тренируешься? Не понимаешь? Сотню километров гнался за тобой, полрайона объехал… Оперативно ты руководишь!

Сергей Григорьевич чуть смущенно переступил с ноги на ногу, покосился на сидевших в Совете людей, промолчал.

— Когда начинать-то думаешь?

— Южные колхозы завтра с утра выезжают выборочно, а здесь дня через два начнем, — ответил Новокшонов, хотя был уверен, что раскачаются не раньше как через неделю.

— Это хорошо, — сказал секретарь крайкома. — Только что-то не заметил я, чтобы воеводинские колхозы были готовы завтра к выезду, а?

Сергей Григорьевич догадывался, что секретарь крайкома тоже был уверен, что на раскачку уйдет несколько дней.

— Ты сам-то видел хоть один колхоз, готовый завтра к выезду, а? Или не успел разглядеть? — Чувствовалось, что у него было хорошее настроение.

Новокшонов опять покосился на прислушивающихся к разговору людей, не совсем уверенно ответил:

— Видел.

— Какой? — оживленно спросила трубка.

Сергей Григорьевич мысленно пробежался по дорогам в колхозы и назвал «Красные орлы», в которых секретарь крайкома побывать никак не мог.

— Да ты не был там сегодня! — словно обрадовавшись, воскликнул секретарь.

— Вчера был, — не меняя интонации, возразил Новокшонов.

В трубке расхохотались. «Чего он такой веселый сегодня? — недоумевал Сергей Григорьевич, зная всегда сдержанную натуру секретаря. — Наверное, по всему краю хороший урожай. Ездит и радуется. И ко мне пристал от избытка чувств…»

Секретарь крайкома наконец спросил:

— Через сколько минут будешь в райкоме?

Несмотря на неплохой тон разговора, благодушное настроение у Сергея Григорьевича пропало. Шофер гнал машину, почти не выключая прямой передачи, вертко огибал выбоины, ухабы и только изредка — где нельзя было объехать — притормаживал. И снова с непривычной монотонностью, на одной ноте гудел мотор.

Секретаря крайкома Сергей Григорьевич застал в своем кабинете. Здесь же на диванах сидели председатель райисполкома Урзлин, второй и третий секретари райкома, редактор.

— Здравствуйте, Николай Ильич, — прошел прямо к секретарю Новокшонов, протягивая руку.

— Здорово, полковник… Ну, так все-таки, когда начнете уборку? — словно продолжая прерванный телефонный разговор, спросил он.

Сергей Григорьевич улыбнулся:

— Дня через четыре.

— Значит, через неделю?

Урзлин хрипло захихикал. Сергей Григорьевич оглянулся на него. Он все еще не догадывался, почему это секретарь крайкома так допытывался.

— Если по совести сказать, то, конечно, раньше как через неделю не начнем, — сознался он наконец.

— Ну вот, давно бы так, — сказал секретарь крайкома.

Его лицо с суховатым прямым носом и большим ртом приняло обычное выражение твердости. Белой пухлой рукой он погладил короткие седые волосы. Потом легко поднялся и быстро прошелся по кабинету, свободно неся свое огрузневшее тело.

— Хлеба нынче хорошие во всех районах и особенно в Кулунде. Душа радуется. Беспокоит одно — убрать надо вовремя. Во что бы то ни стало! Центральный Комитет возлагает большие надежды в этом году на Алтай. Во многих областях засуха, — говорил он, продолжая пружинистым шагом мерять кабинет. — Кто-то из секретарей ЦК должен приехать к нам. А это значит: хлебная проблема страны будет решаться здесь, на Алтае. — И он ткнул пальцем себе под ноги.

Сергей Григорьевич вдруг представил огромную территорию страны и себя в центре этой территории.

— Вот почему я прошу вас, — продолжал секретарь крайкома, — бросьте, хотя бы на время, вашу профессиональную привычку — мелкое очковтирательство…

«А ведь на самом деле, — ужаснулся про себя Сергей Григорьевич, — дня не проходит, чтобы по какому-нибудь пустяку не обманул крайком. Если нужно, например, запчасти, то рисуешь такую картину, что в районе будто бы сплошной хлам, а не тракторы. А если нужно выпросить дополнительную семенную ссуду, то придумываешь самое невероятное — будто тысячи гектаров вспаханной земли остаются незасеянными. И даже, когда узнал, что в крайком поступили новые легковые машины, звонил, доказывал, что его машина никуда не годна, что он ходит пешком по району…»

9

Уборка надвигалась на район, как девятый вал. Такого хлеба давно уже не видели люди. Старенькие, много раз ремонтированные комбайны задыхались, не промолачивали густой, колосистый хлеб. Приходилось брать наполовину, а то и на треть хедера. Автомашины круглые сутки отвозили зерно на ссыпные пункты. Степь гудела, не смолкая ни днем, ни ночью. Люди работали из последних сил —

истосковались по хлебу, а тут земля за все их невзгоды вдруг уродила столько, что впору кричи «ура» и зови на помощь народ из других областей.

В сентябре начали перепадать дожди. В край приехал секретарь ЦК. И теперь крайком каждый вечер запрашивал по телефону для него сведения по хлебосдаче. Доходили слухи, что он сам ездит по районам и знакомится с делами на месте.

В конце сентября Новокшонова вызвали к секретарю ЦК партии на станцию, где стоял его вагон. Сергей Григорьевич прихватил с собой все бумаги с выкладками за последние годы — мало ли что может спросить — все показатели и расчеты по зерну на каждый из семидесяти колхозов района.

На перроне Сергей Григорьевич, по сохранившейся еще военной привычке, оглядел себя — не запылились ли сапоги, на все ли пуговицы застегнут китель. Прижимая объемистую кожаную папку, он твердым шагом вошел в салон. Секретарь ЦК, невысокий, полный, в сером френче без нагрудных карманов, встретил его стоя у окна. Непокорная прядь черных волос на правом виске, маленький острый нос и полный, гладкий подбородок, — все казалось уже много раз виденным. Только проницательный взгляд подвижных острых глаз был непривычен на знакомом по портретам лице.

268
{"b":"221332","o":1}