Такой рассудительности парнишки засмеялся даже ученый.
2
Вечером и сельсоветской ограде собралось полсела. Ребятишки как воробьи, облепили городьбу, пригон, сенки.
Сергей примостился с ребятами на бревнах, сваленных посреди ограды.
Председатель сельсовета Нефедов, бывший кузнец, грузный, заросший сизой щетиной, вынес и поставил у крыльца стол, на него графин с водой. А стакан принести не догадался. Так и простоял графин посреди стола одиноко весь вечер.
Днем Сергей несколько раз ловил на себе беглый, настороженный взгляд Кати. И сейчас искал ее глазами в толпе. Но ее нигде не видно. И стала неинтересной вся эта затея с лекцией ученого, бесцветной и глупой казалась болтовня Васи Музюкина. И вообще сегодня он чувствовал себя таким дураком, каким не был, наверное, никогда в жизни. Всегда в присутствии девушек, особенно если среди
них есть та, которая ему нравится, у него появлялся прилив неиссякаемой энергии и остроумия. А тут слова путного сказать не мог за весь день.
Ученый говорил о ледниках, которые сглаживали горы, волокли огромные валуны, о диком человеке, который отходил все дальше и дальше на юг… А Кати не было. Почему-то вспомнилась Лиза, та его Лиза из родного села Михайловки, с которой он не один год гулял. Беззаботно веселая, ласковая, своя с детства, она была понятна в каждом своем поступке, в каждой думке своей. А Катя — сплошная загадка. Правда, он всего один день ее и видел, но все равно понять девичьи ужимки не такое уж хитрое дело…
Сергей знал о себе, что он некрасив — крупная голова, крепкий с горбинкой нос, из которого при любой драке не вышибешь кровь, и широко расставленные, чуть навыкате, черные (мать говорит: отцовские) глаза — чего уж тут привлекательного. А вот девчатам нравился. Он это тоже знал. А вообще-то, коль нравится, то что же не жить. Должно, есть во всем этом какая-то особая мужская красота.
А Катя, видать, не поняла, не рассмотрела.
— Китайская летопись, — доносился неторопливый голос ученого, — Юань-чао-миши говорит о походе сына Чингисхана Чжучи в тысяча двести седьмом году в землю кыргызов и сообщает, что Чжучи овладел народами, обитающими в лесах, от рода Шибир к югу… И вот по имени этого племени Шибир, вероятно, и получила наша земля наименование Сибирь. Есть и другие предположения…
Сзади послышался шепот и потом приглушенней смех. Сергей обернулся. Катя сидела с девушками на телеге и весело болтала ногами в коричневых туфлях. Теперь она была совсем другой — не похожей ни на ту, вежливо внимательную, какой была в машине, ни на насмешливо холодную, когда разговаривала с Сергеем около машины, ни на вспыльчивую недотрогу, оборвавшую Васю Музюкина.
До конца лекции Сергей сидел, обратив все свое внимание назад, туда, где на телеге шептались, повизгивали девчата.
Лекция кончилась в глубоких сумерках. Председатель сельсовета Нефедов от имени сельчан неумело, постоянно покашливая в кулак, благодарил ученого. Сергей подошел и от имени комсомола сказал лектору спасибо. Старик ухмылялся в вислые усы и неторопливо затягивался папиросой.
3
Сразу же после лекции председатель сельского Совета Нефедов стал проводить совещание с председателями колхозов, К удивлению Сергея, совещание продлилось меньше часа по тем временам небывалый рекорд! Когда собрались уже расходиться, вдруг остановил наиболее нетерпеливых:
Садитесь. Разговор есть интересный кроме повестки.
Председатели помялись, присели.
Дело вот какое, товарищи. — Нефедов, недавний кузнец, имел одну очень хорошую черту: не научился еще помногу разговаривать. Начал с сути — Комсомольцы выдвигают дельное предложение: создать агитбригаду, чтобы она и концерты ставила, и сено косила.
Ну, это уж совсем ни к чему, — поднялся Кульгузкин, председатель самого крупного в Петуховском Совете колхоза «Красные орлы». — Какие тут могут быть концерты, когда работать надо, трава перестаивает. А они концерты.
— Ты погоди…
— Чего тут годить? И так все ясно: веселиться захотели на покосе, концерты ставить? Балуем мы людей, Нефедов, ох как балуем! Раньше бывало косили — спины не разгибалми, высморкаться некогда было. А теперь концерты им подавай…
— Раньше было одно время, — вспылил Сергей, сидевший в углу с Федором Лопатиным, — а сейчас другое. — Сергей знал, как Кульгузкин повернет, так и пойдет все дело. — Вы, наверное, забыли, что пять лет назад была коллективизация?
Кульгузкин, огненно-рыжий, полный, всегда медлительный, вдруг стал совсем медным.
— Heт, голубчик, хотел бы забыть, да не забывается. — Он закинул руку назад, потыкал пальцем за спиной у себя, — вот она, пуля кулацкая, до сих пор в лопатке сидит.
— Тогда, мне кажется, объяснять вам нечего…
Кульгузкин перебил его:
А вы подумали о таком деле: соберете людей со всех колхозов, а косить в одном месте, да? Кому косить будете?
И об этом мы подумали, — Сергей подошел вплотную к Кульгузкину, и разговаривали они теперь уже лицо и лицо. — В каждом колхозе фондовские лошади есть?
— Ну, есть.
— Каждому колхозу доведен план заготовки и сдачи сена в фонд Красной Армии?
— A-а, это вон ты куда, — Кульгузкин проворно повернулся к Нефедову. — Он хочет на фондовских лошадях заготавливать сено для сдачи в армию. Не возражаю. Я думаю, и другие председатели не будут возражать. Пусть заготавливают за все колхозы сразу, за весь сельсовет и не где попало, а на землях из фонда РККА. — Он снова повернулся к Сергею. — Заготавливай!
— Нет, вы меня не так поняли. Я заготавливать вам сено не буду. Заготавливать будут ваши же ребята.
Кульгузкин, уже повеселевший, добродушно махнул:
— Ладно, бери ребят, и лошадей, и инвентарь. Раз для дела, кто же возражать будет.
Выходя из кабинета Нефедова, потрепал Сергея по плечу:
Молодец. Не зря, видать, около Данилова вертишься…
В сельсоветской ограде Сергея с Лопатиным ждали комсомольцы. Обступили, сразу загалдели:
Ну, как, разрешили?
— Главное — Кульгузкина уломать…
Федор поднял руку.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Надо сегодня же приступать к делу.
Вася Музюкин мгновенно загорелся:
— Есть предложение: сейчас же всем заняться разучиванием ролей. Спать сегодня никому не ложиться, к утру приготовить спектакль — выучить все роли и отрепетировать!
Ребята от хохота полегли наповал — катались на бревнах.
— Больно прытко!
— Ты знаешь, чтобы подготовить спектакль, надо две-три недели. А в настоящих театрах, так там еще дольше.
— Нам на театры равняться некогда, — возразил сердито Лопатин, видимо, тоже склонный, как и Вася, взять все это штурмом. — Им сено не косить. А если мы по три недели будем чухаться, то кому опосля показывать — сенокос-то кончится…
4
Из переулка вывернулась ватага ребят, судя по гомону, не малая. Приблизились к лопатинским воротам, наверное, заметили в темноте папиросные огоньки на крыльце крикнули:
— Эй вы, чего расселись как старики. Пошли на тырло!
Лопатин, толкнув Сергея локтем, восторженно шепнул
— А правда, пошли… Последний раз.
Сергей поколебался — удобно ли секретарю райкома по тырлам шататься. Но тут же решил: «Надо же знакомиться…»
На краю села под старыми раскоряченными ветлами с завыванием ныла гармонь. Сергей опытным ухом гармониста сразу определил способности музыканта:
— Не особо мастак играть-то.
— Это ж Вася Музюкин. Ничего вроде играет. Лучше всех в деревне.
В широком полукружье молодежи под всхлипы музюкинской гармошки деловито били каблуками утрамбованную землю несколько девушек. Они вяло ходили по кругу, словно отрабатывая «принудиловку», по очереди останавливались, раскачиваясь, пели частушки и снова били каблуками. Парни в редкую перемежку с девушками сидели на бревнах и лузгали семечки. Как это было знакомо Сергею! И сколько уже раз Данилов говорил (да и сам он чувствовал), что пора кончать с этими тырлами. «А что поделаешь? думал невесело Сергей, глядя на меланхоличную топотню девчат. — Клуба в селе нет, заняться вечером больше нечем, вот и ходят на эти, облюбованные еще отцами и матерями топтогоны. Хорошо, хоть кулачных боев не стало для всеобщих драк… Завтра создадим агитбригаду, глядишь — приживется».
