И… ничего.

Там, где раньше я чувствовал ревущие, полноводные реки первозданной мощи, теперь была почти звенящая тишина. Лей-линии, которые я раньше слышал как могучий гул, теперь едва «шептали». Они были похожи на уставшего, загнанного зверя.

Мой первый ритуал и последующее грязное вмешательство культистов истощили их до предела. Я попытался потянуть энергию, но в ответ получил лишь слабую, болезненную пульсацию. Земля отказывалась делиться силой. Она требовала долгого, естественного восстановления. Месяцы. Возможно, даже годы.

Я внезапно понял, что застрял в этом состоянии слабости на неопределенный срок. Раздражение еще сильнее начало закипать у меня внутри. Именно в этот момент рядом со мной снова появилась фея. На ее лице не было и тени сарказма.

«Ваше Темнейшество, есть проблема, — произнесла она. — Куда серьезнее, чем ваше личное бессилие. Лей-линии истощены и больше не могут в полной мере питать защитное поле».

Она взмахнула рукой, и передо мной возникла диаграмма.

«По моим расчетам, при текущем уровне эманаций, эффективность „Кокона“ упадет до критической отметки в течение следующих 72 часов. Он перестанет отсекать нас от внешнего мира. Весь шум снова начнет проникать внутрь и загрязненный воздух тоже».

Я смотрел на диаграмму, на которой линия эффективности нашего щита стремительно пикировала вниз. Мой идеальный пузырь покоя вот-вот должен был лопнуть. Я был не просто слаб, а чертовски слаб, и мое убежище скоро рухнет, выставив меня на обозрение всего этого шумного, надоедливого мира.

Мне срочно нужен был новый способ восстановить силу.

В стерильном, залитом холодным светом кабинете в штаб-квартире ФСМБ дознаватель Максим Кардиев смотрел на главный голографический экран. На нем, словно уродливый шрам на теле реальности, застыла диаграмма энергетического всплеска, зафиксированного прошлым вечером.

— Мы перепроверили трижды, — доложил главный аналитик, бледный мужчина в очках, чьи руки слегка дрожали. — Выплеск магической энергии можно сопоставить с открытием нестабильного Разлома класса «А».

Он сделал паузу, чтобы Максим осознал масштаб сказанного.

— Сэр, чтобы вы понимали, Разлом класса «А» — это уровень угрозы, достаточный, чтобы стереть с лица земли небольшой город. Для его закрытия Гильдия Охотников собирает сводный отряд из нескольких элитных команд со всего региона, и даже в этом случае успех не гарантирован, а потери почти неизбежны. Это событие крупного масштаба. А Воронов… он сгенерировал эквивалент этой энергии в одиночку, а затем погасил его за несколько часов.

Максим молча смотрел на пик графика. Он и раньше считал Воронова угрозой национального масштаба. Теперь он понял, что ошибался в самом определении. Это не было «угрозой», которую можно измерить, классифицировать и сдержать. Воронов был явлением Словно сам природный катаклизм, обретший разум и волю.

Существо, способное генерировать такую мощь, не должно строить себе частную крепость в нескольких десятках километров от города. Оно должно находиться в самом глубоком бункере под тотальным контролем.

— Он что-то готовит, — глухо произнес Максим. — И мы должны узнать, что именно, прежде чем станет слишком поздно.

Он повернулся к аналитику.

— Инициируйте полномасштабное полевое расследование. Кодовое название — «Эпицентр». Мне нужны все доступные агенты. Перекройте дороги, опросите каждого фермера, каждого рабочего, каждого, кто видел хоть что-то. Проверьте все поставки в «Эдем-Агро». Я хочу знать, из чего он строит свой дворец и что он прячет за своими стенами.

Следующие несколько дней превратились в тихий, изматывающий кошмар для всех, кто был связан с проектами Кассиана. Черные седаны ФСМБ с тонированными стеклами стали привычной частью пейзажа на тихих проселочных дорогах. Агенты в строгих костюмах задавали вопросы.

Они опрашивали строителей, уходящих со смены. Допрашивали фермеров, чьи «чудо-овощи» теперь проходили тройной контроль на наличие «запрещенных магических веществ». Останавливали грузовики «Ворон Групп», устраивая многочасовые досмотры каждого ящика с болтами и мешка с цементом, ссылаясь на «проверку контртеррористической безопасности».

Работа моих предприятий не остановилась, но серьезно замедлилась. Логистические цепочки, которые с таким трудом выстраивала Алина, начали давать сбои. Начался тот самый «шум», который я так презирал — шум бюрократии, подозрений и закона, используемого как дубина.

Официальные вызовы на допрос, адресованные мне, приходили по три раза в день. Я приказал Себастьяну и патриарху игнорировать их.

Но я не учел одного. Мой «деловой партнер» ценил порядок и прибыль куда больше, чем принципы.

Срочный вызов от Константина Лебедева поступил, когда я как раз пытался найти альтернативный способ подпитки энергией. Я нехотя принял его. На голографическом экране появилось его спокойное лицо.

— Господин Воронов, прошу прощения за беспокойство, — его голос, как всегда, был предельно уважительным, но в нем слышались нотки срочности. — У меня тревожные новости касательно ваших активов. ФСМБ развернуло полномасштабное расследование, которое создает серьезные помехи для работы «Эдем-Агро».

Он вывел на экран несколько графиков. Линии поставок были отмечены красными точками задержек. Линия прибыли впервые за долгое время поползла вниз.

— Их агенты фактически парализуют нашу логистику. Мы несем ощутимые убытки. Боюсь, мое влияние здесь бессильно, когда дело касается прямого конфликта с ФСМБ. Я лишь прошу вашего совета… или вмешательства. Только ваше слово может заставить их прекратить наносить ущерб нашему общему предприятию.

Он замолчал, ожидая моего ответа. Я смотрел на красные линии на графике, и меня захлестнула волна бешенства. Эти примитивы, эти насекомые со своими жалкими расследованиями, не просто шумели. Они посягали на мои ресурсы. На те самые разноцветные бумажки, которые были нужны мне для строительства моего убежища!

— Хорошо, Лебедев, — произнес я. — Я решу эту проблему. Назначь мне встречу с дознавателем Кардиевым.

Я согласился на встречу. Они смели мешать восстанавливать мою энергию, мешать моей деятельности, кажется следовало четко напомнить кое-кому, что так делать не следует.

Максим Кардиев сидел в небольшой, стерильно-белой приемной на сороковом этаже башни «Ворон Групп» и чувствовал, как в нем закипает ярость. Он ждал. Ждал уже три часа. Он, старший дознаватель ФСМБ, человек, от одного имени которого вздрагивали главы кланов, сидел в этой безликой комнате, как мелкий проситель, пока «объект», по словам бесстрастной ассистентки, был «занят в оранжерее».

В оранжерее.

Калев Воронов — человек, который не просто нарушал закон — он его игнорировал. Он смотрел на всю выстроенную им систему, на ФСМБ, на кланы, на само правительство, как на нечто незначительное и это сводило Максима с ума.

Он пришел сюда не просто допросить этого наглеца. Практика показала, что допросы в отношении него бесполезны.

Максим пришел, чтобы найти трещину в броне этого гаденыша. Чтобы доказать ему, что Система, которой он служил, имеет зубы! Вот только весь его настрой разбился о трехчасовое ожидание.

Наконец, дверь открылась.

«Господин Воронов готов вас принять».

Его провели в огромный, минималистичный конференц-зал. За длинным столом из черного стекла, спиной к двери, уже сидел он, глядя на город.

Максим с ненавистью осознал, что его заставили обогнуть почти весь стол, чтобы сесть напротив, демонстративно показывая его место. Он с силой бросил на стол планшет с данными. Наконец, Кассиан медленно повернул голову.

— Воронов, — начал Максим, его голос был натянутой струной. — Неделю назад наши сенсоры зафиксировали в районе ваших владений энергетический всплеск, не имеющий аналогов. Объяснитесь.

Он ожидал чего угодно: лжи, угроз, уловок, но он не был готов к тому, что последовало. Кассиан посмотрел на него с выражением вселенской скуки.