— Калев, мальчик мой, ты пришел! — пропела тетка Ангелина, бросаясь ко мне с распростертыми объятиями. Я сделал легкий шаг в сторону, и она пролетела мимо, едва не врезавшись в стену. — Мы так… так волновались!

— Да, брат, мы так рады тебя видеть, — подхватил краснолицый кузен, его лицо растянулось в неестественной гримасе, которую он, видимо, считал дружелюбной улыбкой.

Я молча смотрел на этот цирк. Какой же жалкий, предсказуемый спектакль.

— Мы ждем тебя в гостиной, — пролепетал бледный кузен, указывая дрожащей рукой в сторону дверей. — У нас… у нас для тебя сюрприз.

Я прошел мимо них, направляясь в гостиную. Я уже знал, какой «сюрприз» меня там ждет.

В комнате, залитой тусклым светом, сидела вся семья и Дарина. Она сидела на диване, и ее светлая, чистая аура казалась абсолютно чужеродной в этой атмосфере гниения и лжи. Увидев меня, она с надеждой подалась вперед. Наивна. Они использовали ее, как приманку в капкане, а она этого даже не поняла.

— Калев, мы так рады, что ты пришел, — начала тетка, усаживаясь в кресло. — Мы все здесь собрались, потому что мы — семья и мы беспокоимся о тебе.

— Кровь Вороновых течет в наших жилах, — с пафосом добавил краснолицый. — Мы должны держаться вместе, особенно в такие трудные времена.

Они говорили, говорили без умолку. О семейных ценностях, великом наследии, о своем «беспокойстве» за мою душу. Это была самая отвратительная и бездарная театральная постановка, которую я когда-либо видел. Дарина слушала их, и в ее глазах росла надежда. Она верила, что это тепло, эта «забота» сможет растопить лед в моей душе.

Наконец, наступила кульминация. Опираясь на трость, из своего кресла медленно поднялся старый патриарх.

— Калев, — начал он своим дребезжащим голосом. — В тебе проснулась древняя сила нашего рода. Сила, которой не было в нашей крови уже сотни лет.

Он указал своей трясущейся рукой на Дарину.

— А эта прекрасная леди, — он сделал паузу, — верная подруга твоего детства, поможет тебе в этом. Союз с великим родом Орловых укрепит наши позиции и станет залогом нашего общего процветания!

Он закончил свою речь и с ожиданием уставился на меня. Все в комнате замерли. Дарина смотрела на меня, ее глаза сияли от слез. Она была уверена, что сейчас я растаю, что ее вера и тепло этой «семьи» совершат чудо.

Я молча выслушал весь этот спектакль до конца, мое лицо оставалось абсолютно непроницаемым. Когда в комнате повисла напряженная тишина, я медленно обвел взглядом каждого из них.

— Вы закончили? — спросил я.

— Мы… мы ждем твоего ответа, Калев. — медленно сказал Патриарх.

— Мой ответ? Хорошо, я отвечу. — Я посмотрел на тетку Ангелину. — Тебе нужны мои деньги на новые платья и побрякушки, потому что ваши старые вам уже надоели.

Я перевел взгляд на краснолицего кузена.

— Тебе — на погашение карточных долгов и оплату счетов любовниц.

Я посмотрел на бледного.

— А тебе — просто чтобы тебя не вышвырнули на улицу, потому что ты сам не способен заработать и медяка.

Наконец, я посмотрел на патриарха.

— А тебе, старик, нужна не слава рода. Тебе нужна моя сила, чтобы снова почувствовать себя значимым и в последний раз погреться в лучах чужой власти.

Я говорил тихо, почти лениво, но каждое мое слово падало в тишину комнаты, как булыжники в колодец. Их фальшивые улыбки сползли с лиц. Они были разоблачены. Полностью. На глазах у той, которую они пытались использовать как свой главный козырь. Только патриарх стоял с грустной, но понимающей улыбкой. Единственный из всех.

В гостиной повисла мертвая, звенящая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых часов. Их фальшивые улыбки, их пафосные речи, их жалкий спектакль — все это рассыпалось в прах. Они застыли, как уродливые восковые фигуры. Дарина смотрела то на них, то на меня, и в ее глазах отражалось полное непонимание происходящего.

Тишину нарушил сухой, надсадный кашель патриарха. Он медленно, с усилием, постучал своей тростью по полу.

— Я же вам говорил, идиоты, — прохрипел он, обращаясь не ко мне, а к своей жалкой семье. Его голос был слаб, но в нем слышалось презрение. — Я говорил, что он — не тот, кого можно обмануть. Вы хотели использовать его, хотели манипулировать им. Глупцы, а я еще больший глупец, что позволил вам сделать это!

Он, тяжело опираясь на трость, развернулся и, шаркая, вышел из гостиной. Все смотрели ему в спину в полном недоумении.

Через минуту он вернулся.

В своих дрожащих, старческих руках он нес старый, покрытый пылью меч в потертых кожаных ножнах. От него исходила слабая, едва уловимая аура силы — эхо давно минувших дней.

Патриарх подошел прямо ко мне и на глазах у ошеломленной семьи и Дарины, он медленно, с хрустом в суставах, опустился на одно колено. Потом протянул мне меч обеими руками.

— Этот меч держал в руках первый Воронов, — его голос дрожал, но в нем звенела сталь. — С тех пор его передавали лишь главе рода. Но я… я больше не глава. Я — старый, умирающий глупец, который довел свой род до такого состояния. А ты… — он поднял на меня свои выцветшие глаза, и в них я увидел отчаянную надежду. — Ты — наша единственная надежда. Только ты можешь спасти наше имя от полного забвения. Я прошу тебя, Калев Воронов. Стань нашим патриархом. Возьми все в свои руки и не дай роду Вороновых погибнуть.

Это была последняя капля. Краснолицый кузен Игорь вскочил с места, его лицо было искажено яростью.

— Отец, ты сошел с ума⁈ Отдать все ему⁈ Этому… этому выродку⁈

— Молчать! — рявкнул старик, и в его голосе на мгновение проснулась былая, давно забытая сила. Он, не оборачиваясь, ударил тростью по полу. — На колени! Все, если хотите жить! Перед новым главой рода!

Он тяжело посмотрел на них, и этот взгляд, полный власти, заставил их подчиниться. Они, один за другим, неохотно, с унижением на лицах, опустились на колени. Тетки, кузены — все они теперь стояли на коленях передо мной.

Я тяжело вздохнул. Шум. Снова абсолютно бесполезный шум.

Моей первой мыслью было просто развернуться и уйти, оставив их гнить в их собственном упадке.

«Отказ — не самое эффективное решение, Ваше Темнейшество», — внезапно прозвенел в моей голове голос феи-ИИ.

«Объясни», — мысленно бросил я, не сводя взгляда со старика.

«Анализирую, — ее тон стал деловым. — В случае вашего отказа они не исчезнут. Они продолжат создавать информационный шум: будут давать интервью, писать жалобы, пытаться подавать в суд. Они будут постоянно напоминать миру о вашем существовании, используя имя Вороновых. Это привлечет ненужное внимание. Однако…»

«Я мог бы просто заставить их исчезнуть. Навсегда. Может это и вызывало бы некоторые вопросы у других, но лучше уж так. Пока не вижу пользы в твоих словах, но продложай».

«…Но если вы их возглавите, они могут превратиться из источника проблем в полезный инструмент. Вам не хватает мелких лакеев для выполнения грязной работы, на которую вы не станете отвлекать Алину или Глеба. Вам нужен „информационный щит“. Официальные представители рода Вороновых, которые будут принимать на себя все внимание прессы, кланов и властей. Они станут вашим буфером, отвлекая на себя тот самый шум, который вы так ненавидите. Вы можете переложить на них эту ношу».

Я слушал ее, и в моей голове наконец все вставало на свои места. Она была права. Если просто устранить их, это может вызывать разные вопросы, с которыми меня будут донимать и дальше, но если использовать так, как она говорит, то… — можно и правда взять этот хаос под контроль и использовать его в своих целях.

Я посмотрел на коленопреклоненных «родственников». Они были бесполезными, жадными, мелочными паразитами, но именно поэтому они были идеальными кандидатами на эту роль. К тому же, было бы забавно, если бы они понесли наказание за то, во что превратили свой дом. И лучшим наказанием для праздных трутней будет заставить их работать.

Я протянул руку и взял меч. Он был тяжелым. Холодная сталь легла в мою ладонь.