– Экологическая инспекция прибыла. Рухлядь свою с дороги уберите. У вас три минуты.

Голос прозвучал спокойно, почти дружелюбно, но за этим спокойствием читалась угроза.

Тишина длилась несколько секунд.

Потом из громкоговорителя на блокпосту раздался голос – наглый, с издевательским тоном:

– «Экологическая инспекция»? А танки свои зачем притащили, цветочки нюхать? Это частная территория, командир. Ваша юрисдикция заканчивается там, где начинается наша, так что разворачивай свои консервные банки и катись обратно в свой сад.

На заднем плане послышался гогот других наёмников.

Антон усмехнулся, но улыбка не коснулась глаз.

– Мехвод, – тихо сказал он, – включи прицельную подсветку.

Водитель нажал кнопку на панели.

С бронетранспортёра ударил луч, подсвечивая ближайшую огневую точку наёмников. Потом второй луч, третий – все три машины «Стражей» одновременно осветили позиции противника ослепляющим светом.

– Три минуты, – повторил Антон в динамик, уже без усмешки. – Начался отсчёт.

Наёмники за баррикадами заёрзали, переговариваясь между собой.

И тут Антон увидел движение.

Один из наёмников – крепкий мужик лет сорока в тактическом жилете – вышел из‑за укрытия. В руке у него был телефон.

Он шёл спокойно, без спешки, прямо к бронетранспортёру Антона. Остановился метрах в десяти, поднял руку с телефоном.

– Эй, командир! – крикнул он. – Тебе звонят! Босс хочет поболтать!

Антон нахмурился, открыл аппарель и вышел к наемнику. Тот, судя по выражению лица, хотел пошутить, но, увидев броню Стража, резко передумал.

– Передаю трубочку, – произнес он.

Антон подошёл, взял телефон, поднёс к уху.

– Слушаю.

Голос в трубке был спокойным, насмешливым:

– Командир, это Чернов говорит. Не трать время и топливо, мои ребята упрутся. Они получают зарплату за то, чтобы упираться. Это законно приобретённая земля, все разрешения получены, все документы в порядке.

Антон узнал голос.

– Чернов, – сказал Антон ровно. – У нас приказ. Убери свой мусор с дороги, пока он ещё может двигаться сам.

– Приказ от Воронова? – Чернов усмехнулся. – Я знаю, кто он такой. Лорд‑Протектор, создатель «Эдема», очень впечатляюще, но здесь, командир, он ничего не решает. Это не его территория. У меня все документы чисты, все инстанции согласованы, от губернатора до Министерства промышленности.

Он сделал паузу, и тон стал жёстче:

– Так что ничего вы тут не развернёте. Хотите войну – можете начинать. Стреляйте первыми, а потом посмотрим, кто прав, кто виноват и к кому в итоге приедет армия из столицы. Думаешь, твой Воронов выиграет эту игру? Он умный человек. Пусть подумает дважды, прежде чем лезть не в своё дело. А, и Лебедеву пламенный «привет» передай.

Связь оборвалась.

Он швырнул телефон обратно наёмнику. Тот поймал, ухмыляясь.

– Ну что, командир? Поболтали? Разворачиваешься?

Антон посмотрел на него холодным взглядом, потом перевёл взгляд на баррикады, на бронетранспортёры, на огневые точки.

Оценил. Просчитал. Потом развернулся и вернулся к своей машине.

Сел внутрь, взял рацию, переключился на закрытый канал с остальными колоннами:

– Всем отрядам, отходим на наблюдательные позиции. Устанавливаем периметр наблюдения вокруг города. Устанавливаем посты – две колонны – с южной и западной стороны. Никаких провокаций, ждём дальнейших инструкций от командования.

Он переключил канал на прямую связь с «Эдемом».

– Командный центр, это «Молот», докладываю обстановку. Все въезды в Котовск заблокированы укреплёнными позициями противника. Бронетехника, тяжёлое вооружение, координированная оборона. Прорыв возможен, но повлечёт потери. Запрашиваю дальнейшие инструкции.

Голос Алины, прозвучал в наушнике спокойно:

– «Молот», принято, оставайтесь на позициях. Передаю доклад руководству, ожидайте.

Командный центр «Эдема» был залит холодным светом голографических экранов.

На главном столе в центре зала светилась трёхмерная карта Котовска и окрестностей. Три красные точки отмечали позиции колонн «Стражей» – северный, южный и западный въезды. Вокруг города – жёлтые маркеры блокпостов противника.

Алина стояла перед столом, изучая данные с дронов‑разведчиков. Рядом – Глеб, массивный, с каменным лицом. На боковом экране светилось окно видеосвязи с Константином Лебедевым в его столичном офисе.

– Повтори ещё раз, – сказал Глеб, глядя на карту. – Все въезды?

– Все, – подтвердила Алина, увеличивая изображение. – Северный, южный, западный. Баррикады, бронетехника, укреплённые огневые точки. От ста до ста двадцати наёмников в общей сложности – координированная оборона.

Она провела рукой, и на экране появились фотографии с дронов – чёткие снимки блокпостов, бронетранспортёров, вооружённых людей.

– Они подготовились, – продолжила Алина. – Знали, что мы придём, возможно, кто‑то предупредил.

– Или просто не идиоты, – буркнул Глеб. – После того, как Хозяин укатал Великие кланы, а потом устроил разнос губернатору, Чернов должен был понять, что дело серьёзное.

Лебедев на экране сидел за своим столом, перед ним лежали распечатанные документы. Он что‑то записывал, не поднимая головы.

– Константин, – обратилась к нему Алина. – Ваше мнение?

Лебедев поднял взгляд, поправил очки.

– Моё мнение? – он усмехнулся холодно. – Чернов умнее, чем предполагали. Он выбрал идеальную стратегию – юридическую неприкосновенность плюс физическую блокаду. Завод оформлен безупречно, все разрешения, все справки имеются. Атака на него – это атака на «частную собственность», защищённую законом.

Он постучал пальцем по документам перед собой.

– Если мы прорвёмся силой, Чернов немедленно подаст в суд. И что хуже – обратится в столицу с жалобой на «незаконное военизированное формирование», которое атаковало город и легальное предприятие. Это идеальный повод ввести войска под предлогом «наведения порядка».

– Значит, мы ничего не можем сделать? – Глеб скрестил руки на груди. – Просто сидеть и смотреть, как этот ублюдок травит весь регион?

– Я не говорил, что ничего не можем, – спокойно ответил Лебедев. – Я сказал, что силовой прорыв – плохая идея.

Он наклонился к камере.

– Это провокация, Глеб. Чернов проверяет нас на прочность. Он хочет, чтобы мы ударили первыми и чтобы дали ему юридическое и политическое оружие против нас.

Глеб молчал, глядя на карту. Потом произнёс медленно и отчётливо:

– Тогда мы наносим удар так, чтобы он не смог ответить. Одна ночная операция и от блокпостов останутся дымящиеся воронки, от завода – пепел. К утру всё закончится.

Алина резко повернулась к нему:

– И дальше что, Глеб? Мы убиваем сто двадцать человек на блокпостах? Разрушаем завод, где работают ещё двести? Это триста смертей! Триста трупов, которые невозможно скрыть!

– Война всегда грязная, – ответил Глеб жёстко. – Хозяин дал приказ – протокол «Выжженная земля». Мы его выполняем.

– Хозяин дал приказ уничтожить завод , – возразила Алина, – а не устроить бойню, которая даст Империи повод прислать сюда армию и разобрать «Эдем» по кирпичикам!

Она указала на экран с Лебедевым.

– Константин прав! Это провокация! Чернов хочет , чтобы мы ударили! Чтобы у него был повод кричать о незаконном нападении!

– Значит, мы просто сидим и ждём? – Глеб посмотрел на неё тяжёлым взглядом. – Пока завод продолжает травить людей? Пока загрязнение доползёт до Воронцовска?

– Нет, – вмешался Лебедев, его голос прозвучал спокойно, как у хирурга перед операцией. – Мы действуем, но не силой.

Он откинулся на спинку кресла.

– Коллеги, драка – это дорого и неэффективно. Юридически «Деус» чист – Чернов специально всё оформил безупречно. И биться лбом о стену, когда можно просто выкупить кирпичный завод, – глупо.

Алина нахмурилась: